Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

«Изобрази Россию мне…»

«Я ВИЖУ НАД РУСЬЮ ДАЛЕЧЕ ШИРОКИЙ И ТИХИЙ ПОЖАР…»

Всё-таки время очень быстро летит. Мне казалось, что наша первая беседа с петербургским художником Александром Новосёловым была совсем недавно, год или два назад… А оказывается, семь лет минуло с тех пор! Вот так штука…

Но так или иначе, а мы снова встретились, и нам снова есть о чём поговорить: за семь-то лет сколько новых работ появилось в мастерской у Александра!

— У меня есть цикл «Русское поле»… Я хочу рассказать и о хлебном поле, и о поле битвы, и о бескрайнем поле — символе России… А вот эта картина из того же цикла называется «Сапёр».

Среди осеннего поля под пасмурным небом сидит солдат в плащ-палатке, сидит и задумчиво курит… Перед ним раскопанная круглая ямка, а в ямке темнеет мина. Тревожным ожиданием наполнено полотно. Я уже понял, что к чему, но на всякий случай хочу уточнить:

— Это он уже разминировал или только готовится?

— Готовится, — отвечает Новосёлов.

И от этого слова тревога на картине, кажется, ещё больше сгустилась, и самокрутка в пальцах солдата приобрела особый смысл: последний глоток махорочного дыма, последний миг обыденной, спокойной жизни — сейчас он докурит, и начнётся смертельно опасная работа — и неизвестно, чем она закончится…

— А вот ещё одна работа, посвящённая сапёрам.

По полю, по русскому полю, идут с миноискателями трое солдат. Чем-то они похожи на трёх богатырей, трёх стражей земли Русской, хотя ничего сказочного, былинного в картине как будто нет — всё просто, всё как в жизни.

— А вот опять русское поле: «Поединок Пересвета с Челубеем». — говорит Александр. — На этот сюжет есть много картин у разных мастеров, но там везде композиция горизонтальная, а мне захотелось сделать вертикальный холст, чтобы в образе Пересвета было что-то от св.Георгия.

И снова «Русское поле» — на этот раз триптих. Левая его сторона — солдат уходит на войну, прощается с молодой женой. Правая — седой солдат вернулся с войны с пустым рукавом, заново знакомится с подросшей без него дочерью. А между ними холст, называющийся «Путеразрушитель». Была такая машина, ломавшая шпалы на железной дороге, — тяжёлая чугунная конструкция на колёсах с огромным крюком, под которым шпалы переламываются, как щепки: страшный символ войны, крушащей человеческие жизни…

Картина под названием «Сестра», решённая в чёрно-багровых тонах. На ней, собственно, три сестры — три фронтовые медсестры, укладывающие раненого бойца на плащ-палатку, но две из них почти скрыты глубокой тенью, а лицо третьей, напротив, — ярко освещено — скорбное, усталое молодое лицо. Что-то знакомое видится в расположениях фигур, в позе бойца (кажется, уже мёртвого или погружённого в глубокое забытьё), в лице молодой медсестры…

— Да, я сознательно воспроизвёл здесь известный сюжет: «Снятие с креста» или «Положение во гроб», — объясняет художник. — Мне хотелось сделать такую параллель, чтобы показать и глубину скорби, и жертвенность, и любовь… У этой картины есть несколько вариантов…

Говоря о минувших войнах, мы с Александром естественно перешли к разговору о нынешней войне.

— У моей жены есть родственники в Донецке, и потому ездить на Донбасс я начал задолго до войны. А потом мне посчастливилось участвовать в росписи Донецкого Спасо-Преображенского собора. Вот это была работа: второй академией она для меня стала! Столько я нового понял о живописи, о цвете, да и о духовной стороне иконописи. Я расписывал потолок, работал над сюжетом «Преображение». Высота потолка 20 м, и чтобы посмотреть снизу, что у тебя получается, нужно было разобрать пол на лесах. И выяснилось, что 20 м — это не просто расстояние, это 20 м воздуха, 20 м освещения, отсветов, бликов — то есть между тобой и росписью вставало плотное стекло, и цвет гасился, съедался этим расстоянием. Чтобы роспись выглядела естественной, цвет надо было брать в несколько раз ярче, и тогда, доходя до зрительского взгляда, он становился обычным. Это было для меня открытием. Мы с моим товарищем работали в Петербурге и на Донбасс летали по очереди. Однажды он полетел, а я готовлюсь полететь послезавтра. И тут он звонит: «Сдавай билеты, лететь нельзя, на Украине стало опасно». Это был 2014 год. Впрочем, майдан я застал, находясь на Украине, следил за ним по телевидению, и казалось, что некая доля майданного беснования просачивается с экрана в жизнь. Нет, народ на Донбассе никак не поддерживал бандеровцев! Народ недоумевал, возмущался, горевал… Сейчас я воспринимаю нашу работу в храме как скромную попытку привнести в мир хоть каплю разума, доброты….

И вот главная донбасская работа Александра Новосёлова. Она так и называется: «Донбасс». На первый взгляд кажется, что на холст в беспорядке наклеено множество фотопортретов, зачастую любительских, — знаете, как в деревнях все фотографии родни собирали в единой раме? — вот и здесь что-то подобное. И только приглядевшись, видишь, что вовсе это не беспорядок, что всё подчинено строгому замыслу. Здесь солдаты, шахтёры, здесь дети, много дней пережидавшие бомбёжки в подвалах, здесь руководители Донбасса — покойные Захарченко и Моторола и ныне живущий Пушилин. Здесь священник в красной пасхальной камилавке, здесь боец, в скорби прикрывший лицо рукой… А в центре — молодая женщина с ребёнком на руках, чей образ, земной и современный, не может быть прочитан иначе, как Божия Матерь.

— Я ещё раз побывал на Донбассе до СВО — в 2017 году. Мы устраивали выставку в Республиканском художественном музее. Как мы добрались туда? Мы прошли таможню, когда стемнело, ехали через тёмные — ни огонька — деревни. То ли там уже никто не живёт, то ли все соблюдают светомаскировку… Въехали в Донецк уже в комендантский час, и нас спокойно могли задержать, но этого не случилось. А музей там тоже непростой — объект режимный, его охраняют с оружием… Но для нас двери открыли, и охранник с автоматом за плечом помогал нам выгружать работы — тут-то мы сразу почувствовали особую здешнюю атмосферу. Центр Донецка был прекрасным, совершенно мирным, и ничто не напоминало о войне, а когда темнело, становились слышны разрывы с окраин. И тогда я испытал настоящий шок: как так можно —
 стрелять по такому прекрасному городу? А разрушенный аэропорт — я до сих пор не могу поверить, что это тот самый аэропорт, через который мы летали в Петербург, и теперь он — просто груда камней и железа…

Я долго думал, как мне написать Донбасс со всей его болью, подвигом и терпением, — и вот придумал такой ход: собрать на холст эти портреты. В основном это подлинные люди, но есть и собирательные образы. Когда я писал картину, многие из её персонажей были живы, и я нарочно отделил лица живых от лиц уже ушедших. Но с годами число ушедших растёт, и теперь уже все перемешались на холсте — и живые, и мёртвые. Когда картина выставлялась у нас в Артиллерийском музее, одна смотрительница сказала мне: «Вы неправильно её назвали. Надо не «Донбасс», а «Мы, Донбасс». Я ещё не решился окончательно, но, наверное, на следующей выставке я её так и назову.

Кроме этой чрезвычайно важной для меня работы, я посвятил Донбассу большую серию портретов — зачастую это те же самые люди, которых вы видите на полотне. Мне трудно с ними расстаться, и я, без сомнения, ещё вернусь, и не раз, к этой страшной и великой теме. Идёт война, идёт великий слом прежней жизни; мы живём в библейские времена, во времена яростного столкновения добра и зла. Это не случайный конфликт, это идёт священная война. Ведь там гибнут ребята, которые мне уже в сыновья годятся, — и это настоящая элита русских людей, и этот цвет народа отдаёт свои жизни за то, чтобы Россия жила.

«Очень жаль, — думал я после встречи с Александром Новосёловым, — что мы не сможем дать в газете его картину «Донбасс»: типография просто не справится с этой тонкой работой и читатель не сможет оценить холст по достоинству». Мы с Александром решили в качестве иллюстрации дать другую его работу — «Адмиралы Севастополя», посвящённую подвигу русских адмиралов Нахимова, Корнилова и Истомина. Но я очень советую всем вам: не поленитесь, найдите в Интернете репродукции новосёловских картин, а при первой возможности сходите на его выставку: нам надо знать замечательных русских живописцев нашего времени!

Алексей БАКУЛИН