Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

Я не помнила отца: Габдулла Ямангулов, командир мотороты разведчиков, пропал без вести на войне, — но не могла забыть детскую мечту: отец непременно вернётся, он лишь ненадолго задержался в чужих краях. Уже повзрослев, часто думала: пропал без вести не значит погиб, — и продолжала верить, что отец живой.

Однажды мне привиделся сон, такой значимый и реальный, что хотя прошли десятки лет, он, как яркая вспышка, по-прежнему хранится в памяти.

В той утренней полудрёме, на грани сна и яви, стою на обычной опушке леса. Но день по-особому светел, трава чиста, краски мягки, солнце не жгуче. Удивительно: иным, внутренним зрением вижу, скорее, чувствую, как ласково безмятежное небо, как величествен его покой. Всё пронизано дыханием благодати: плывущие облака, земля и каждая былинка. Тогда думалось: поистине этот мир со­здан, чтобы каждый мог жить в радости.

В том необыкновенном полусне какая-то сила приковывает всё внимание и манит к одиноко стоящей берёзке. Послушная зову, иду к ней. И неожиданно слышу изнутри голос: «Остановись… здесь сокрыто самое твоё родное». В изумлении замедляю шаги.

Всё вокруг замерло, словно живая природа желала мне помочь понять нечто очень важное. Трава, листья не шелохнутся… полная тишина… ни звука, ни шороха. А голос, проникая в самые глубины души, продолжает: «Эта земля для тебя священна, здесь покоятся останки твоего отца...»

Нет! Не может быть! Здесь не видно следов захоронения: ни бугорка, ни насыпи. Превыше моих сил поверить, что отца в живых нет! Но в то же время невозможно не довериться неземному голосу, в котором столько сопереживания и любви!

Вмиг исчезли мечты и надежды, горечь и боль обрушились непомерным грузом. Их тяжесть была невыносима. Безутешно, громко рыдая, упала на землю, прижалась к ней, как к отцовской груди: «Па-а-па, мой па-а-па! Я помнила, так долго ждала тебя. Вот мы и встретились, но как же печальна наша встреча, родной мой!» Смешались мои слёзы с землёй, где злая воля оборвала жизнь отца.

Окончательно пробудилась — сердце продолжало сжиматься от жалости, сострадания к такой короткой жизни. Невозможно вместить в себя и осознать до конца чужую боль, но трагедия, что произошла с отцом, терзала душу и стала моей собственной болью. О чём были его мысли, когда небо и земля были вздыблены от огня и взрывов? Как он ушёл, как угасал — от ран или от голода?

Возможно, отец перед смертью остро, на пределе чувств понимал, как бесценна жизнь, старался её сохранить, надеялся найти прибежище у родимых берёз. Но он погиб… и мать-природа шелестом листьев отпела сыну молебен при тихом мерцании угасающих предутренних звёзд... И укрыла саваном из веток, и трав, и полевых цветов…

Вновь нахлынули воспоминания, как мне не хватало родительской ласки, особенно в детстве. В слове «безотцовщина» так много боли! Познав всю тяжесть сиротства, душа, не согретая в детстве счастьем, долго исцелялась. Говорить об этом слишком сложно и горько…

Отец нужен был и в годы юности. Мне недоставало его мудрых слов в день бракосочетания. Его не было, когда держала на руках дочку-малютку, испытывая восторг перед новой жизнью, к которой я причастна. В эти дни самый близкий человек мог бы приумножить мою радость.

Пусть мы с отцом в разных мирах, но невидимая связь, как тайна крови, жива между нами. Храню его письма, написанные в стихах. Есть и зримая память — фотоальбом. Бережно касаюсь пожелтевших листков. Вот снимок отца перед самым отправлением на фронт. О многом он мне говорит. Папе 25 лет; ранят его глаза, это глаза человека, способного страдать, глубоко любить. Казалось, он чувствовал, что не вернётся домой. По воспоминаниям родных, отец тяжело и долго прощался со мной, годовалой дочуркой. Что мог он сделать в час горькой разлуки? Лишь сердцем сохранить образ ребёнка и память о нём унести с собой… навсегда, безвозвратно…

Держу последнюю фотографию второго лета войны: отец — командир мотороты разведчиков. Как он молод; высокий лоб, открытый, смелый взгляд. Как же отец хотел жить; его не могла не страшить смерть, но был сыновний долг — идти и сражаться.

 † † †

Вновь и вновь смотрю на фотоснимки отца, оплаканные мною много раз. Как нам, спасённым, воздать должное тем, кто нам дорог, чей светлый облик оставил неизгладимый след в наших судьбах? Лишь память сердца способна возвеличить героев.

Вот снова наступил победный Май, как и прежде, нахлынули печаль и радость. А в сердце вспыхивает благодарность к тем, кто не успел надышаться земным счастьем.

Вновь сердца коснулась боль за тех, кто любил… и мог любить нас сегодня. Но они в порыве духа шагнули к подвигу; и в дни безмерных страданий обыкновенные люди стали героями. Наши отцы более чем герои, они святы. Ибо они явили образец высочайшей жертвенности во имя торжества самой жизни — без войн, горя и слёз.

Фаина НЫРОБЦЕВА, г.Чайковский