Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
Он
родился 22 октября 1884 года в глухой деревеньке Олонецкой губернии — великий
русский поэт Николай Алексеевич Клюев… Чтобы оценить его место в русской
поэзии, достаточно вспомнить, что иные литературоведы считают, что гений Клюева
был выше даже гения Блока и Есенина… Так это или не так? Во всяком случае, Клюев
стоит в одном ряду и с Блоком (который благословил его в большую литературу), и
с Есениным (которого уже сам Клюев вывел на просторы русской поэзии). Сейчас,
чтобы чуть приблизиться к пониманию клюевской поэзии, мы встретились с доктором
филологических наук доцентом Вологодского педагогического института Людмилой
Григорьевной ЯЦКЕВИЧ, автором нескольких словарей поэтического языка Николая
Алексеевича Клюева.
— Многие говорят, что не могут читать Клюева, потому что у него слишком сложный, даже нарочитый язык…
— Да, такое мнение есть. Мы иногда даём студентам темы для курсовых и дипломов по стихам Клюева, — так они вначале просто ничего не понимают!.. Эти русские стихи для них точно на иностранном языке написаны. Но я считаю, что поэзия Клюева именно русская, исконно, глубинно русская, вся растущая из православной и старообрядческой традиции. Он ведь был из семьи старообрядцев, его мать знала наизусть тысячи текстов — и народных, и церковных, и даже апокрифических. Это особый пласт русской культуры, который в XVIII—XIX веках был просто отделён от читателя и ушёл в староверческие сообщества, в скиты, в глухие северные деревни… А в результате, как сказал Иван Ильин, русская культура утратила священное начало. Ведь существует целая литература, неведомая нам, — старообрядческая. В её традициях и творил Клюев. Его стих приближен к старинному духовному стиху — не просто русскому, а собственно русскому, растущему из самого сердца русской древности. А нашему современному сознанию кажется, что клюевский язык — нарочитый. Да это и есть русский язык — он прошёл выделку столетий, он обработан определённым образом, с определённой целью. Это мы живём вне русской традиции, а не Клюев, потому его язык и кажется нам иностранным.
— Объясните, зачем нужно составлять словари поэтического языка? Что это даёт простому читателю: пересчитывание, сколько раз то или иное слово употребляется в стихах поэта, какие смыслы оно несёт, в каком контексте употребляется?..
— Словарь поэта может рассказать удивительные вещи. Только так и можно в полной мере понять, что хотел поэт сказать нам, какую мысль пытался донести. Это ко всем поэтам относится, а к Николаю Клюеву — в особенности, ведь для него каждое слово имеет целый букет смыслов, оттенков смысла, параллелей, скрытых значений… Вот, к примеру, возьмём церковнославянское слово «лик». Для нас его значение просто: лицо. А для Клюева? Вот смотрите:
И верен я зыбке, плакучей родимой,
Могилушке маминой, лику гумна;
Зато, как щеглята, летят серафимы
К кормушке моей, где любовь и весна.
Он хочет «помолиться лику ив, послушать пташек-клирошанок». И сквозь человеческий лик в его стихах проступают лики природы:
Я помню лик… О Боже, Боже!
С апрельскою берёзкой схожий
или с полосынькой льняной…
Всё одухотворено, вся природа смотрит человеческим ликом — есть песенный лик, есть звериный лик… И все эти лики не просто одухотворены — они у Клюева святы:
Я молился бы лику заката,
тёмной роще, туману, ручьям,
но тяжёлая дверь каземата
не пускает к родимым полям.
То есть не только человеческий, но и Божий лик проступает в русской природе, а потому перед ней можно молиться, как перед иконой, — так видел поэт.
А если взять другое слово — к примеру, «сердце»? С чем сравнивает Клюев сердце человеческое? С розой, с садом, с деревом, с виноградом, с подсолнечником, — даже с арбузом:
В персидско-тундровом зное
дозревает сердце-арбуз.
Или с зерном:
И не чую больше тела я,
сердце — всхожее зерно.
Прилетайте, птицы белые,
клюйте ярое пшено.
И ещё голубь, сокол, кречет, малиновка, орёл, птица сирин, — и всё это образы человеческого сердца у Клюева. Понимаете, какое богатство смыслов, какое собрание красоты заключалось для него в понятии «сердце»?
И масса других слов: череп, и ресницы, и скелет, и уста, и щека, и око, — всё это наполняется и Божественным, и природным смыслом, всё становится тайными символами или зримыми образами… Вот обыкновенная для Русского Севера птица — гагара, а для Клюева она — образ человеческой души; он часто поминает гагару именно в таком смысле. Он хочет припасть «к ногам берёзы седовласой», — и берёза становится не просто человекоподобной, но и неким зримым воплощением святости, которому можно поклониться… И люди, и природа в его стихах неразрывно слиты друг с другом и пропитаны небесным, Божественным светом. Серафимы — как щеглята, и гагара — как человеческая душа: всё сплелось, и земное, и небесное, всё исполнено единого Духа. Вот что можно увидеть, составляя словарь поэтической речи Николая Клюева.
— Вы столько работаете с поэзией Клюева… А каким он видится вам как человек? Каким он, по-вашему, был в жизни?
— Вологодским мужиком. Хоть он и не из Вологды — из Вытегры, но всё равно близкие места, северные. Я ведь вологодскую деревню знаю, немножко знакома с психологией нашего северного крестьянина: дедушка-бабушка мои здесь родились и родственники все… Я считаю, что наши крестьяне очень настороженно относились к дворянской культуре — той самой, которой мы восхищаемся. Клюев — один из выдающихся крестьянских поэтов. Он не стилизатор «под фольклор», а поэт мирового масштаба, который резко противопоставил крестьянскую поэзию дворянской поэзии. Хотя Пушкина он очень любил и писал:
Мои стихи, как мох на кочке,
пригреты пушкинским стихом.
И всё-таки его поэзия — это другое русло русской культуры. Конечно, актёрство в нём было, но это актёрство — защита от столичной интеллигенции. Он себя как щитом закрывал простонародной одеждой, северным говорком и т.д., а сам был глубоко образованным человеком, который познал, впитал подлинную русскую культуру. Он человек интеллигентный — не столичный интеллигент, оторванный от народа, а истинно русский образованный человек. Он возродил древнерусскую культуру — и в этом его величайшая заслуга: он оживил то, что считалось давно умершим. Как бы ни называли XIX век золотым веком русской культуры, но ведь именно в XIX веке мы особенно далеко отошли от русских достижений прежних веков. Жаль, что продолжателей у Клюева почти не было, но всё равно многие нынешние поэты считают, что без него современная поэзия звучала бы не по-русски.
— Какое ваше любимое клюевское стихотворение?
— Звук ангелу собрат, безплотному лучу,
И недруг топору, потемкам и сычу…
…Потемки с топором и правнук ночи, сыч,
В обители лесов подымут хищный клич,
Древесной крови дух дойдет до Божьих звёзд,
И сирины в раю слетят с алмазных гнёзд…
Над зыбкой, при свече, старуха запоёт:
Дитя, как злак росу, впивает певчий мёд,
Но древний рыбарь-сон, чтоб лову не скудеть,
В затоне тишины созвучьям ставит сеть…
Вопросы задавал Алексей Максимов