Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
Издание газеты |
|
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ | «Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
На вопрос о том, что тяжелее всего в его работе, он отвечал:
— Сдерживать ненависть к ним.
Когда вдумаешься в смысл этих слов, мороз пробегает по коже. Как же ему было тяжело! Блестяще изображать из себя фашистскую гадину и одновременно люто ненавидеть свой образ хладнокровного немецкого офицера. И, видя вокруг себя тех, кого копировал, с трудом сдерживаться, чтобы не достать пистолет и не выпустить обойму в эти самодовольные наглые рожи.
Все эти 18 месяцев, в которые уместилась героическая деятельность Кузнецова, разведчику постоянно приходилось испытывать страшное чувство, когда в сердце кипит ненависть, как всё внутри чернеет от этой ненависти. Лишь возвращаясь в партизанский отряд Медведева, он мог немного прийти в себя, когда соратники — партизаны и разведчики — собирались у костра, пели песни, читали стихи, делились воспоминаниями о довоенной жизни. Они видели в нём гения перевоплощений и не догадывались, как он страдает.
Лишь однажды он проговорился, бросив партизанскому доктору Цесарскому, как бы невзначай:
— Разведка — нечеловеческое дело, она калечит душу.
Он был настоящий гений — и в лингвистике, и в искусстве перевоплощения. Сцена потеряла в его лице великого актёра. Языкознание и этнография — выдающегося учёного. Все его необыкновенные таланты забрала разведка.
Чистокровный русак, сын Ивана Павловича Кузнецова и Анны Петровны Баженовой, Николай Иванович родился 27 июля 1911 года в деревне Зырянской Камышловского уезда Пермской губернии. Мать была женщиной богомольной, в отличие от отца.
При рождении сын Ивана Павловича и Анны Петровны был назван Никанором, но имя это ему не нравилось. Он предпочитал, чтобы его звали Николаем. Ещё в 1930 году в комсомольских документах он значился как Никанор, а уже в паспорте 1932 года стал Николаем. Николай означает по-гречески «побеждающий народы». Партизанский отряд, в котором ему придётся воевать, с лета 1942 года по осень 1943-го назывался «Победители». Имя Никанор по-гречески означает «видящий победу». Он от него отказался. Увидеть Победу ему не доведётся!
С ранних лет в Кузнецове стал проявляться необычайный дар к языкам. В молодости он в совершенстве освоил коми-пермяцкий — весьма и весьма трудный угро-финский язык. Великолепно перенимал национальные особенности этого малочисленного народа, характер, обычаи. Так, что сами коми-пермяки не верили, что он русский, и принимали за своего.
Постигнув труднейший коми-пермяцкий язык, будущий герой-разведчик значительно облегчил себе в дальнейшем изучение европейских языков. Это было его главное увлечение, благодаря которому он смог принести свою пользу Отечеству. Талант к языкам и умение схватывать национальные особенности других народов, привёл его в ряды сотрудников госбезопасности. Накануне войны Кузнецов уже работал «под немца». Поселившись в Москве, ловко завязывал дружбу с приезжающими в СССР гражданами Германии, да и с общительными немками тоже. Изучал повадки, особенности речи, сам уже выдавал себя за потомственного тевтонца, выходца из среды немецких колонистов. У него и оперативный псевдоним был — «Колонист».
Начало войны. Долгие месяцы томительного ожидания. Кузнецова держали в Москве аж до августа 1942 года. Готовили для работы в немецком тылу тщательно. Надо было, чтобы он знал всё — от важных вещей до самых ничтожных мелочей. От особенностей несения службы и видов вооружения противника до словечек дешёвой популярной песенки, которую немецкий офицер не мог не знать.
Наконец, осенью 1942 года партизанский отряд Дмитрия Медведева, под Ровно на Украине, получил в своё распоряжение Николая Ивановича Кузнецова, «Колониста», а по документам, захваченным после битвы под Москвой, — обер-лейтенанта Пауля Зиберта.
Город Ровно немцы превратили в столицу РКУ — «рейхскомиссариата Украина». Тем удивительнее, что сравнительно неподалёку от этой «столицы» мог почти безмятежно существовать мощный партизанский отряд, каковым являлся отряд «Победители». Это свидетельствует о высочайшем профессиональном уровне бойцов отряда.
Среди заслуг отряда — захват данных о местнахождении бункера Гитлера «Вервольф» под Винницей. Возможно, поэтому, понимая, что русские располагают данными о месте бункера, Гитлер не так часто там бывал, большую часть времени проводя в другом бункере — в Восточной Пруссии.
В Ровно Пауль Зиберт не был приписан ни к какому ведомству, он выдавал себя за сотрудника спецслужб, снимал комнату, заводил знакомства в ресторанах и вскоре обзавёлся достаточным количеством «закадычных друзей» среди нацистов.
У него была ещё одна феноменальная способность. В жизни он почти не употреблял алкоголя, но во время общения с немцами, спаивая их, чтобы те становились болтливыми, он сам пил много, при этом сохраняя ясность ума и цепкость памяти. Пьяные «дружки» проговаривались, из их болтовни Кузнецов получал более или менее чёткие оперативные сведения о перемещении войск и других, важных для разведчика событиях. «Нечеловеческое дело» Пауля Зиберта спасло тысячи и тысячи жизней русских солдат и офицеров. И одновременно губило десятки тысяч врагов. Подсчитать эти тысячи невозможно. Можно только догадываться. И восхищаться его многодневным подвигом!
Кузнецова побаивались даже в собственном отряде. Отряд был интернациональным, в нём были даже испанцы. Однажды они высказали Медведеву опасение:
— Он не тот, за кого себя выдаёт. Он знает испанский не хуже, чем мы!
А уж немецкий он знал, как далеко не всякий немец. Не только «хохдойч» — основную литературную речь, но и всевозможнейшие диалекты.
Знал ли Кузнецов, какую пользу он приносил? Он давал информацию, но вряд ли мог точно представить себе, как эта информация влияет на ход войны. Это могли оценить только в Центре, только Павел Анатольевич Судоплатов, начальник 4-го Управления НКВД-НКГБ СССР, главный руководитель подрывной и разведывательной деятельности в тылу врага. Самого же Кузнецова, вероятно, постоянно глодала мысль о том, что его деятельность не так значительна. Иначе не объяснить того настырного его стремления своими руками расправляться с врагами. Это можно сравнить с тем, как если бы гениальный конструктор изобрёл непревзойденный истребитель и при этом не спал бы ночами, переживая, что не может сам на нём летать и сбивать противника.
В итоге в последние месяцы «нечеловеческое дело» Пауля Зиберта из сугубо разведывательного превратилось в диверсионно-террористическое. Партизаны сделали ставку на то, что серия дерзких терактов всколыхнёт население оккупированной Украины и восстание поможет наступающей армии быстро освободить родную землю. Правильное ли это было решение — трудно судить. Факты свидетельствуют о том, что, совершив серию расправ над видными немецкими функционерами, Пауль Зиберт был изобличён, его стали искать по приметам. И он уже не мог свободно разгуливать по Ровно, сидеть в ресторанах, болтать с нацистами, выведывая у них информацию.
Когда столица «рейхскомиссариата Украина» перебралась из Ровно во Львов, Кузнецов и там совершил ряд терактов. В конце концов ранней весной 1944 года след его потерялся. По разным косвенным свидетельствам Судоплатов сделал вывод о том, что «Колонист» был схвачен и казнён, по-видимому, украинскими националистами. Точных данных о том, где это произошло, до сих пор нет.
Недавно вышла основательная и интересная книга Теодора Гладкова «Кузнецов». Автор всю свою жизнь занимался изучением личности и подвига Николая Ивановича. О документах, связанных с гибелью своего героя, Теодор Гладков пишет: «Зная немецкую аккуратность, можно предполагать, что если они не были уничтожены в последние дни Третьего Рейха в Берлине, то могут быть целы и ныне. Не исключено, что они пылятся среди документов, захваченных в 1945 году на территории Германии нашими тогдашними союзниками. Хранится же, к примеру, в одном из архивов США полный отчёт, составленный гестапо по делу о знаменитой «Красной капелле».
Но даже при подписании указа о присвоении Кузнецову звания Героя Советского Союза у Судоплатова не поднялась рука добавить суровое «посмертно»…
Львов, Ровно, Винница… Все эти топографические понятия год от года, стараниями ретивых «незалежников», становятся всё более чуждыми для русского уха. Горько сознавать это! Невыносимо думать о том, что на «ридной нэньке Украине», за честь и свободу которой сражался Кузнецов, теперь правят бал потомки тех мерзавцев, которые в 1944 году расстреляли этого уникального человека.
Один выстрел — и нет на земле дивного вместилища знаний, талантов, чувств, воспоминаний… И лишь чистая душа, истерзанная в нечеловеческой борьбе с нечеловеками, освободившаяся от земной облочки, полетела к Богу, в которого сам обладатель этой души при жизни, возможно, не очень-то и верил.
И творил, как мог, великую Победу, потому что имя ему было Николай — народ-победитель!
Александр СЕГЕНЬ