Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

16 марта — Собор всех прп. отцов, в подвиге просиявших

ИЗ РАБСТВА КОМФОРТУ — В СВОБОДУ ПОДВИГА

С кем поговорить о преподобии, о монашеском подвиге? Конечно, с монахом. В канун Собора всех преподобных отцов мы беседуем с иером.Давидом (Алексеевым), настоятелем подворья Коневского монастыря в Санкт-Петербурге.

— Отец Давид, скажите: что же такое преподобие и чем, собственно, оно отличается от других видов святости?

— В общем-то, ничем. Изначально слово «преподобие» и обозначало «святость». Можно сказать, что преподобие — это святость монашеская, но раскройте Ветхий Завет и прочтите, например, такую фразу: «Священники Твои, Господи Боже, да облекутся во спасение, и преподобные Твои да насладятся благами» (2Пар.6,41). Видите: монашества ещё не было, но понятие о преподобии существовало.

— Быть может, преподобие — это подобие Богу?

— Я бы сказал так: это развитие того, что мы называем связью с Богом в человеке, форма искания Бога. После грехопадения произошёл внутренний раскол человеческой личности: она потеряла связь с Богом. Причём желание искать Бога осталось, но оно, к сожалению, омрачилось человеческими страстями. Став без Бога сиротой, человек пытается утешиться, пытается найти замену богообщению в своих страстях, но мы понимаем, что этот путь для него закрыт: что бы мы ни делали, а страсти нам Бога не заменят. Нужен иной путь.

Так вот, этот иной путь — преподобие.

Что же это такое? Это решимость человека пойти иным путём, путём монашества. Можно сказать, что преподобие — это вполне естественный образ жизни человека, потому что он основан на естестве, Богом данном. Это единственная форма победы над невозможным.

— Но вот отец Иоанн Кронштадтский, он же вёл практически монашескую жизнь!.. Но он прославлен не как преподобный, а как праведный. Значит, какая-то разница в формах святости всё-таки есть?

— Я бы сказал, что разные формы святости — это просто указание на те стороны нашей жизни, которые могут быть освящены Богом. Здесь очень важно понимать, что человеческой природе было дано Богом очень много. И путь мирской праведности, как и путь монашеского преподобия, — это возвращение человека к своей изначальной природе, возвращение к самому себе, и в этом смысле между ними разницы нет.

Есть такая интересная мысль, которую я прочитал у одного из современных подвижников — настоятеля монастыря Симонопетра Эмилиана (Вифидиса): когда был сотворён Адам, он был сотворён совершенным, и потому, когда Богу восхотелось сотворить ему жену, Он не стал творить её заново, Он просто взял часть Адама — не потому, что человек нуждался в ком-то ещё, а потому, что вместе два человека могут сотворить ещё больше добра. И св.прав. Иоанн, который жил со своей женой как брат с сестрой, уже был приближен к этой полноте девственных отношений между супругами, — ведь изначально страстных отношений в союзе мужчины и женщины не было.

— Можно ли сказать, что преподобие в разные эпохи имеет разную окраску, разную стилистику? И в таком случае что собой представляет современное преподобие?

— Так сказать можно, потому что Церковь Божия проходит те же этапы, что и всё человеческое общество. Путь мира не может не отражаться на ней.

А если говорить о сегодняшнем дне, то, мне кажется, современным православным нужно много думать и молиться вот о чём: нам сегодня нужен подвиг. Нужен подвиг, потому что мир становится сатанински-агрессивным, в мире идёт апостасийный процесс. Я не говорю, что уже завтра наступит конец света, но мы же понимаем: если сегодня считаются нормой такие грехи, которые были порицаемы даже в языческих обществах, то значит, что в человечестве остаётся всё меньше и меньше сил для борьбы с грехом. Нам не хватает стремления к преподобию. И поэтому живые примеры святости были бы сегодня очень кстати. Ценен любой случай, когда человек отказывается от мейнстрима.

Мы не вспоминаем о древнем благословении: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…» (Быт.1,28), — мы не склонны рожать детей, и нас закрепощает комфорт, земля пустеет, люди собираются в те места, где они беззащитны против страстей и зла. Дьявол управляет людьми через комфорт, держит их в рабстве удовольствий и миражей сытой жизни.

Однако нельзя сказать, чтобы люди перестали чувствовать призыв к своему Создателю. Они слышат его по-прежнему. Но сейчас человеку всё сложнее и сложнее пожертвовать чем-то ради этого, что-то от себя оторвать. Тут-то и необходим живой пример подвижнической жизни. Особенность нашего времени в том, что оно как никогда нуждается в подвиге.

— Когда читаешь древних отцов — например, того же св.прп. Иоанна Лествичника, — страшно становится! Как возможно следовать столь строгим требованиям? Скажите, современное монашество отступает от древних принципов или нет?

— По своей сути нет. Но, конечно, люди стали слабее. Почему наши предки так легко переносили лишения? Потому что и мирская-то жизнь тогда была полна таких лишений, которые нам и не снились. Наши предки жили скромнее: обитали в деревянных избах — но при этом имели великолепные храмы. Сейчас людям гораздо сложнее решиться на какие-то житейские неудобства, но это не значит, что изменилась человеческая суть. И люди, которые прошли греховную жизнь, —
у них тоже есть призыв к Богу. Сегодняшнее время отличается всеобщей расслабленностью, но сознание необходимости подвига от этого не исчезает.

— Вы могли бы в нескольких словах охарактеризовать современное монашество?

— Сложный вопрос… Я скажу так: меня постоянно посылают в Москву на Рождественские чтения, а там собираются представители монашества со всей России. И глядя на своих братьев, я по их лицам вижу, что, несмотря на отдалённость друг от друга, они горят одним и тем же делом. Сегодня перед нами стоят особые задачи: мир меняется и Церковь должна быть готова отвечать на новые вызовы — отвечать соборно, как сказано в Писании, «во многом совете». Надо быть не только согласными в вопросах веры, но ещё и одинаково понимать те угрозы, которые стоят перед людьми, — теми людьми, ради которых мы оставляем мир.

Ведь монах — это не тот человек, который обо всех забыл, а тот, кто приобрёл истинное отношение ко всем тем людям, ради которых он и совершает подвиг. Монахи — люди живые, люди, интересующиеся другими людьми, сочувствующие своим братьям. Заглядывая им в глаза, можно увидеть ту самую соль земли, о которой сказано: «Имейте в себе соль…» (Мк.9,50).

Поэтому могу сказать, что сегодня монашество есть, оно живёт, оно продолжает свой путь, и оно — что самое главное — продолжает светить людям. Свет на свещнице горит для тех, кто теряет надежду. Самое страшное — это потерять надежду на спасение. Но люди знают, что можно поехать в монастырь, помолиться, прийти в чувство, духовно укрепиться — и с новой силой продолжать борьбу с миром, с искажением человеческой природы, с диаволом.

Есть у нас такая фотография: 500 монахов со всей России в храме Христа Спасителя, со Святейшим во главе. Смотришь на неё и понимаешь: это именно та сила, это именно та соль.

— А вам приходилось встречаться со святыми? Ну, или с людьми, приближающимися к святости…

— Как говорится, «прежде смерти никого не ублажай». Но если говорить о той святости, что прошла перед моими глазами, то я бы вспомнил не отдельных людей, а Святую Гору Афон. Вспомнил бы ту братскую жизнь, что процветает там. С какой осторожностью афонские насельники относятся друг ко другу! Каждый идёт своей дорогой, каждый молится, не нарушая свободы ближнего… Они за века сумели создать условия для молитвы, для подвижничества — вне зависимости от чинов. Образ святогорской братии до сих пор у меня перед глазами. Я очень горевал, когда уезжал оттуда на Коневец: мне казалось, что я никогда не смогу устроить у нас такую же жизнь. У них многовековая традиция, а у нас всего-то 30 лет прошло после передачи Коневца Церкви… Что ж, будем трудиться, будем молиться, а Гос­подь поможет.

— Кто наиболее близок вашей душе из уже прославленных преподобных отцов?

— Пожалуй, двое: во-первых, св.прп. Паисий Святогорец с его даром в простоте донести до человеческого сердца истины духовной жизни, с его умением войти в сердце человека… И, во-вторых, св.прп. Порфирий Кавсокаливит, который канонизирован в Греческой Православной Церкви. Это люди, которые оставили нам драгоценные слова наставлений и поддержки. Для человека важным может быть не только Слово Божие, но и слово подвижническое: оно живым образом поддерживает наш дух. Слово Божие бывает сложно читать людям, неподготовленные читатели не всегда правильно его истолковывают. А святые отцы обладают таким даром: говорить на языке того времени, в котором они живут. Они могут рассказать о тех вещах, которые опасны для нас, и о тех, которые нам по силам, — потому что человек часто путает свои стремления и свои возможности, ломает то, что ему Бог дал, в погоне за тем, чего может и не быть. Для нас очень важно, чтобы отцы нас поддерживали. Живя в молитве, святые отцы предлагают нам те ответы, которые важны сегодня. Церковь — это всегда живой голос.

Важно понимать: какими бы слабыми мы ни были, какими бы мы ни были осуетившимися, но Христос всегда рядом, Он всегда готов указать нам путь к преподобию, к святости, а следовать по этому пути доступно каждому человеку.

Вопросы задавал Сергей Ольховецкий