Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Наше прошлое

ЧИСТЫЕ ДУШИ

Дни моего детства пришлись на стык 70­х и 80­х годов XX века. Это было время спокойного, но и не лишённого известной стремительности движения от дымных лет бесконечного строительства всего: жилых домов, железных и асфальтовых дорог, школ и детских садов, новых универсамов и заводских корпусов — ко временам обещанного заоблачного благоденствия и благоустроенности. Так вот, именно в эти самые годы, которые я великолепно помню и которые теперь несправедливо называют брежневским застоем, пионерская организация мало чем напоминала большевистское молодёжное движение ранних советских лет. Мы знали из книг и кинофильмов, что пионеры 20­х годов лихо штурмовали бастионы старорежимного мещанства и религиозности. Они плохо одевались, жили в палатках, дрались почём зря с разодетыми и изнеженными детьми нэпманов, помогали взрослым изобличать врагов и контрреволюционеров, издевались над верующими старушками и жгли на кострах иконы. «Пионеры юные, головы чугунные, сами оловянные, черти окаянные» — такими словами награждали пламенных молодых погромщиков запуганные ими русские обыватели.

Но в мои-то годы было совсем не так. Пионерия сохранила от лет своего тёмного и, прямо скажем, разбойного прошлого, пожалуй, только название. Мы, ребята по большей части начитанные, знали, конечно, происхождение и изначальный смысл этого названия. Но, странно, это американское словечко совершенно не связывалось в сознании с лихими «пионерами» — первопроходцами американских прерий. Этих отчаянных парней, скачущих на мустангах и стреляющих в индейцев из кольта, мы предпочитали называть ковбоями. Нам очень нравилось играть в войну индейцев и ковбоев, но никогда мы не называли последних их подлинным именем — «пионеры». Это слово лежало в наших мозгах совсем на другой полке. На какой же?

Моя жена, когда ей нужно доказать, что сказанное является чистейшей воды истиной, говорит: «Правда-правда. Честное пионерское!» Вот тут-то, на мой взгляд, и зарыта собака. Дело в том, что под пионерами тогдашнее общество понимало правильных, честных, аккуратных и хорошо учащихся ребят, на которых взрослые всегда могут положиться, которые если и выкинут по младости лет какую-нибудь шалость, то обязательно исправятся и в большом деле никогда не подведут. Пионеры — это надёжность, преданность и верность идеалам, пионеры — это наши дети, наше светлое будущее.

Теперь-то мы знаем, что такой образ юных ленинцев возник не сразу, он формировался годами, десятилетиями, пройдя сложный путь от воинствующих безбожников Красной Пресни, от настучавшего на родителей Павлика Морозова, через трудолюбивых бессребреников «тимуровцев», через пионеров — героев Отечественной войны к нам грешным, пионерам последних лет, которые должны бы были, по идее, построить коммунизм и счастливо зажить в возведённом здании.

Ещё в 30­е годы склочное корпоративное соперничество комсомольцев и пионеров было мудро прекращено. Все советские дети разведены по возрастам и разделены на малышей — октябрят, пионеров — от 10 до 14 лет и комсомольцев — от 14 лет и до конца молодости. Каждый разряд был столь же мудро нацелен на свои задачи: октябрёнку следует старательно и прилежно учиться, пионеру надлежит совершенствовать душу и тело, расти сильным, закалённым, честным, принципиальным и овладевать азами коммунистической идеологии, а комсомолец должен был получать теоретическое и профессиональное образование, ударно трудиться и постигать во всей глубине мораль строителя светлого будущего.

Так задумано вождями. И было бы неверно с нашей современной российской колокольни утверждать, что всё это лишь благие пожелания, красивые слова на серой бумаге уставов и правил. Глубоко неверно! Говорю и как объективный очевидец, и как субъективный участник тех великих дел по улучшению человеческих душ. За несколько десятилетий советской власти успели сделать удивительно много. И дело не только в патриотических подвигах молодогвардейцев и пионеров-героев. Они хорошо известны, о них немало говорят и сейчас. А говорят ли о том, что мы, дети семидесятых, стыдились на людях проявлять себялюбие и эгоизм? О том, что в наших мозгах прочно сидела главная коммунистическая доктрина: сначала коллектив, а потом уж я, общественное важнее личного? Ну-ка, православные, ответьте: это ли не заповедь «возлюби ближнего, как самого себя»?

Почему-то никто сейчас не рассказывает нам про то, что в наших детских пионерских коллективах — в школе ли, во дворе или в летнем лагере — тягчайшими грехами считались не только воровство у ближнего, но и неподсудные букве закона жадность, ябедничество, крысятничество, подхалимство, стремление нажиться за счёт товарищей. Все эти такие привычные сейчас пороки считались нами, детьми, позором, чуть ли не извращением, и виновный бывал нередко жестоко наказан. Детки устраивали ему «тёмную».

Я слышал, что в детских домах, среди сирот, воспитываемых непосредственно советским государством, неписаные нравственные правила были ещё жёстче, а наказание за «грехи перед обществом» ещё радикальнее. Да, мы, пионеры семидесятых, всегда были готовы покарать негодяя, заступиться за обиженного, помочь нуждающемуся. Я далёк от идеализации пионерских коллективов, были среди нас ребята и плохие, и хорошие, — всякие, как в любом нормальном обществе. Но точно знаю: в наших душах жило и жгло сердца обострённое чувство справедливости. Мы и взрослых-то оценивали в основном по их способности поступать «по чести», «по правде». И что это, скажите, как не заслуга детских организаций Советского Союза? Что­то я не замечал подобных нравственных «заморочек» у нынешней молодёжи. Наоборот, знаю на примере собственных детей и их школьных товарищей: в их коллективах процветает дух стяжательства, дух кичливой гордости дорогими смартфонами и достатком родителей.

А ещё нас, пионеров семидесятых-восьмидесятых, буквально пичкали любовью к Родине (сейчас и слово-то это редко пишут с большой буквы, а тогда — не то), нам день и ночь внушали, что наша страна — самая лучшая, самая передовая, наш народ — самый сильный, армия — самая могучая, государство — самое справедливое. «Промывали мозги», как сейчас говорят. Да, наверное, промывали. Очевидно, не всё, внушаемое нам, было абсолютной правдой. Но разве цель — воспитание гордости за державу — не оправдывает средства? Со всех экранов, книг и трибун нас убеждали, что смерть за Родину — самая достойная смерть. Нам внушали, что это счастье — умереть за Советскую страну. И мы в большинстве своём верили в это. Мы всерьёз готовили себя к грядущим войнам, и некоторые даже мечтали погибнуть за свою Отчизну. Да-да, мечтали… Чистые детские души под красными галстуками.

«Безбожное тоталитарное государство» — так теперь это называется. Но попробуйте на минуту отбросить штампы толерантности и по совести, положа руку на сердце, ответить самому себе: разве это плохо — быть всегда готовым «положить живот свой за други своя»?

Дмитрий КАРЕЛЬСКИЙ