Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Память смертная

«ВОТ МИНУЛ ЕЩЁ ОДИН ЧАС…»

Снова подходит время великопостных родительских суббот, снова мы устремляемся мыслями и сердцами к нашим дорогим усопшим, молимся о их упокоении и, конечно, не можем не думать о том, что довелось им пережить в грозный последний час нашего земного существования. И, пожалуй, за такой молитвой многие из нас мысленно невольно примеряют на себя этот таинственный опыт встречи со смертью… Как это случится? Сможем ли встретить смерть по-христиански?..

Сегодня мы говорим о смерти с известным петербургским батюшкой настоятелем храма св. Иоанна Предтечи на Каменном острове прот.Вадимом Бурениным.

— Отец Вадим, святые отцы говорят, что всякий православный человек должен хранить память смертную… Но в чём разница между страхом смерти и памятью смертною? И есть ли такая разница?

— События последнего года явно показали, что разница между этими понятиями огромная. Страх смерти обуял огромное число людей — я не устаю поражаться, когда вижу, как много этих напуганных. Иногда этот страх доходит до крайности, и человек просто теряет здравый рассудок. Этот страх превращает жизнь человека в настоящий ад: из души уходит мир, появляется раздражение и озлоб­ление. От такой нервной встряски страдает не только психика, но и тело человеческое: в нём с большей силой проявляются физические немощи. Получается, что подобный страх смерти реальную смерть только приближает.

Но совсем другое — память смертная, т.е. размышление и постоянное памятование о том, что душа покинет тело, грядут мытарства и Божественный Суд. По прп.Иоанну Лествичнику, «боязнь смерти есть свойство человеческого естества, происшедшее от преслушания», а вот память смерти необходима так же, «как хлеб нужнее всякой другой пищи». Такое памятование побеждает страх, научает не бояться гибели своего тела, но прежде всего заботиться о своей участи в вечности.

Когда человек имеет веру, он вверяет себя Богу, а потому знает, что всё происходящее с ним ниспослано свыше. Поэтому и смысла чрезмерно трястись над своим телом нет. Конечно, это не означает беспечности: человек должен разумно относиться к телу и заботиться о нём в необходимой мере.

— Всё-таки смерть страшит сама по себе, независимо от того, веришь ты в загробную жизнь или нет… Как вы считаете, в чём тут причина?

— В какой-то мере страх смерти живет во всех нас, и побороть его сложно. Я всё же думаю, что он происходит от маловерия. Вот слова апостола Павла: «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп:1,21). Каждый ли из нас сможет так сказать? Нет, мы далеки от столь высокого состояния духа… Значит, все мы должны стремиться к такому совершенству, к святости.

История с Ковид­19 в какой-то мере проявила, насколько люди верят и доверяют Богу. Для некоторых правда стала неприятной: даже верующие в Бога люди испытывали порой приступы животного страха, и никакие разумные доводы не могли им помочь.

Но вот что интересно: в некоторых случаях страх смерти даётся не просто так — он как инструмент, который может помочь обрести Христа. Есть множество примеров, когда в минуты смертельной опасности человек обращался к Богу. Именно из-за страха смерти человек вдруг начинал молиться. Страх действовал как толчок, после которого человек осознавал скоротечность своей жизни, начинал ее ценить, задумываться о вечном.

Есть и рефлекторные проявления страха, необходимые на определённой стадии роста и формирования человека, в определённых ситуациях, но мы говорим не об этом страхе.

Человек зрелый, разумный должен приучать себя управлять страхом, не позволять ему владеть собой, хотя это очень непросто. А вот память смертную, наоборот, надо в себе воспитывать. Старец Ефрем (Мораитис), ученик преподобного Иосифа Исихаста, приводил пример одной монахини (возможно, своей матери): когда она слышала бой часов, то говорила себе: «Вот прошёл ещё час, и я стала ближе к смерти ещё на один час». Так она хранила память смертную, помогавшую ей не забывать о спасении души.

— Вам приходилось успокаивать охваченных страхом умирающих? Расскажите, как это было.

— Скажу иначе… Хочу поделиться тем, что показал мне Господь в начале священнического пути, после рукоположения. Именно тогда меня постоянно стали приглашать к умирающим или к тем, кто находился в преклонном возрасте и долго не мог освободиться от плоти. Я проводил духовную беседу, исповедовал, причащал (причём в жизни человека это чаще всего было впервые), и через некоторое время человек уходил в мир иной. За моей спиной даже полушутливо-полусерьёзно говорили: «Если человек мучается и не может умереть, позовите этого молодого батюшку». Вот пример совершенно особый: в больнице сильно страдал болящий. Помню, как говорил с ним об исповеди, о необходимости искреннего покаяния, и он проникся. Я совершил таинства. Спускаюсь к выходу, меня догоняет женщина и сообщает, что человек умер. Причем она начала это словами: «Милость-то какая!» С тех пор, когда уходит примирившаяся душа, я так и думаю: «Милость-то какая!»

Для меня такой опыт стал явным свидетельством милости Божией — Господь давал человеку возможность принести покаяние и только затем забирал его душу. Потом так явно это не происходило; думаю, это было мне уроком.

— Часто ли вам приходилось видеть спокойную, достойную смерть? А можно ли говорить о «красивой смерти»?

— Нам, православным, лучше говорить не «красивая», а «непостыдная»… Могу свидетельствовать, что непостыдной была кончина моих дедушки и бабушки. Они ушли без злобы, без обиды на людей, без недовольства. Мирно, тихо. Помню, как после физических страданий (обширный инфаркт), суеты врачей лицо деда Владимира вдруг просветлело, он сказал мне несколько спокойных фраз. И потом испустил дух. Врачи подошли и сказали мне, 13­летнему мальчику, что дедушка умер. А когда умирала бабушка София, я уже был священником: сидел с нею рядом, видел, как спокойно ушла душа. Какие чувства, мысли вызвала её смерть? Только светлые. Это действительно непостыдная кончина, о которой мы молимся за богослужением.

— Может быть, вопрос слишком личный… Но случалось ли вам, так сказать, заглянуть в лицо смерти? То есть были ли (не дай Бог!) у вас такие моменты, когда вашей жизни что-то реально угрожало? Если можно, расскажите об этом.

— Я никогда не стремился к каким-то откровениям, видениям. Зачем о них и просить, если Господь всё показывает в ежедневной жизни? Опыт чужой смерти научил меня многому. Был личный духовный опыт, но им я поделиться не могу. А про угрозу собственной жизни — если за неё всё время бояться, то что это за жизнь? Помню, как в совершенной темноте возвращался по кладбищу с могилки мамы — служил панихиду, а стемнело как-то резко. Иду по узкой тропинке, и вдруг без всякой причины делаю шаг в сторону, почти в заросли кустарника. И тут — буквально через мгновение — мимо меня проносится человек! По шагам понимаю, что растерялся. Я подождал и спокойно пошёл дальше.

Если же человеку Господь и попустит страдание или гибель — так что бояться неизбежного?.. Главное — жить с Богом, и по нашей вере Он не оставит нас и по смерти. Эта мысль всегда будет утешительна для любого христианина, поможет ему преодолеть естественный страх и приготовиться ко встрече с Господом.

Вопросы задавал Сергей ОЛЬХОВЕЦКИЙ

предыдущая    следующая