Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ШТРАФ-БАТЯ

Часть вторая

Продолжаем беседу со славным ветераном генералом в отставке Александром Васильевичем Пыльцыным, который во время Великой Отечественной войны командовал ротой в штрафном батальоне и получил от своих бойцов уважительное прозвище Штраф-батя.

— Вы, может быть, подумаете, что я так хорошо говорю о штрафниках, потому что сам командовал ими. Но вот как вспоминал о них человек посторонний, ветеран боёв в Белоруссии старшина Г.Власенко: «В абсолютном большинстве это были люди порядочные. Скажу даже — высокого долга и высокой воинской морали. Вина у каждого была своя. Рядом могли находиться и растратившийся пожилой интендант, и юный балбес-лейтенант, который по пьянке подрался из-за смазливой медички… Но наступал момент внутреннего преображения, и эти люди становились едины в том, что в бой шли, как на молитву. Запомнилась одна деталь: между собой они обращались на «вы». Матерная брань считалась дурным тоном. Ну, а если отринуть высокопарность, то допустим и такой мотив: пусть меня ранят, пусть погибну, так ведь реабилитируют! И семья в тылу получит деньги по восстановленному офицерскому аттестату». Вот так говорит незаинтересованный свидетель. От себя добавлю: действительно, наши бойцы нередко обращались друг к другу на «вы» и по прежним званиям: «товарищ полковник», «товарищ майор»…

— Александр Васильевич, вам, наверное, приходилось встречаться на фронте с нашими прославленными военачальниками?

— Конечно, приходилось. Вот, например, командующий 3-й армией Первого Белорусского фронта мой тёзка генерал-лейтенант Александр Васильевич Горбатов. Наш штрафной батальон в 1944 году вошёл в состав 3-й армии, которой он командовал. Горбатова я впервые увидел в феврале 1944 года у белорусского города Рогачёва, перед тем как штрафбат отправился в рейд по тылам противника. Перед началом операции нас построили, и вот — подъезжают «виллисы», из них выходят большие начальники, и главный среди них — рослый, статный генерал, опирающийся на тяжёлую, суковатую палку. Чем он привлёк моё внимание? В первую очередь каким-то не генеральским, отеческим тоном: он говорил с нами мягко, сердечно, называл всех «ребятами»… Я слушал Горбатова и всё время смотрел на палку в его руках: видимо, генерал ещё не оправился после ранения? А потом знающие люди рассказали мне, что палка эта — особая, предназначенная для того, чтобы «учить дураков»: Горбатов всегда относился к солдатам с любовью, но порою ему случалось пускать свою палку в ход… А вообще-то Горбатова все очень любили и называли Батей-генералом; о нём было известно, что он с юности дал слово никогда не пить, не курить и не сквернословить. Генерал и к штрафникам всегда оставался справедливым и старался помочь им вернуться в строй. Так, перед рогачёвским рейдом он твёрдо пообещал нашим бойцам-переменникам, что все, кто хорошо проявит себя в ходе операции, — и раненые, и здоровые — будут освобождены из штрафбата, а особо отличившиеся получат к тому же ордена и медали. Когда Горбатов сказал эту фразу перед нашим строем, весь батальон, как один человек, вздохнул с надеждой. До сих пор помню этот общий вздох, усиленный лесным эхом! И генерал сдержал слово!.. Но я должен сказать, что видели мы и других командующих армиями, и позиция у многих из них весьма отличалась от горбатовской. Так, командующий 65-й армией генерал Павел Иванович Батов принимал решение об оправдании только тех штрафников, которые погибали или, получив ранение, выходили из строя. О ком хотелось бы сказать тёплое слово? Конечно, о маршале Рокоссовском. Он заходил даже в окопы к штрафникам, и все, кому посчастливилось разговаривать с ним, восторгались его спокойными, дружелюбными манерами. Между прочим, немцы называли наш штрафбат «бандой Рокоссовского». Доводилось мне встречаться с маршалом П.А.Ротмистровым, — но уже после Победы, когда я был заместителем комбата охраны при военной комендатуре города Лейпцига. Меня тогда послали встречать прибывающего в город маршала. И тут вышел казус: я, как ни искал, не смог найти машину Ротмистрова на Берлинском автобане! Вернулся в город и со стыдом пошёл докладывать начальству о своей неудаче. А Ротмистров уже сидел в кабинете коменданта! Комендант тут же обрушился на меня с едкими укорами, но маршал остановил его: «Не ругай этого симпатичного майора. С моей машиной что-то случилось, и я приказал шоферу съехать с дороги. Я видел, как этот майор проезжал мимо, но не подумал, что это мой провожатый. Вот так мы и разминулись, и, пожалуйста, не наказывай его». Приходилось мне встречать в Лейпциге и Семёна Михайловича Будённого, — но на этот раз вполне удачно, без непредвиденных обстоятельств. По дороге в Лейпциг Будённый очень доброжелательно разговаривал со мной и, к моему удивлению, запомнил этот разговор: мы с ним встречались ещё раз через 12 лет, и Семён Михайлович сразу узнал меня, стоящего в строю офицеров. В Лейпциге я видел и Г.К.Жукова: он приехал туда, чтобы поохотиться на оленей. Он оказался вовсе не великаном, как я его себе представлял, а среднего роста, крепким, кряжистым, плотным и вместе с тем довольно подвижным. Надо сказать, охота вышла для него неудачная: он стрелял по оленю и промазал. Тогда другие офицеры, которым улыбнулось охотничье счастье, решили подарить Жукову свою добычу, но маршал с гневом отказался: «Я же не на мясозаготовки приехал, а на охоту!»

— Вы, Александр Васильевич, выпустили уже несколько книг о штрафбатах. Какие отзывы присылают вам читатели?

— Самые восторженные. Летом выйдет моя новая книга — там будет ещё больше доказательной правды о войне. И больше разоблачений того вранья, которое мы слышим от наших современных «властителей дум» вроде Никиты Михалкова и иже с ним. Кто-то наверху поддерживает их ложь — такое у меня сложилось мнение… Их идеи проталкивают с большой силой… А мне, как человеку, крещённому в детстве, православному, пусть и не церковному, противно видеть и слышать такое надругательство над подвигом советских солдат! Не скажу, что я знаю про войну решительно всё, но то, что знаю, вступает в непримиримое противоречие с современной трактовкой Великой Отечественной. На нас потоками льют грязь, лишь бы молодёжь не позавидовала нашей славе, лишь бы только в нас не видели героев. Мы должны быть в глазах молодёжи безсловесным пушечным мясом, которое гнали на убой с помощью заградотрядов. Получается, что у Советского Союза было две армии: одна воевала, а другая, не меньшая, подгоняла воюющих! Поэтому я, несмотря на свой почтенный возраст, стараюсь дать людям правильное представление о нашем прошлом. Не имеешь прошлого — не имеешь будущего: без фундамента стены не выстоят, рухнут. А мне не хочется, чтобы наша Россия рухнула, оттого что мы врём! Наше руководство строит капитализм, и всё, что напоминает о социализме, втаптывается в грязь. У нас деньга стала главной; богатство миллиардеров растёт с каждым годом. Нам говорят: «Надо бороться не с богатством, а с бедностью». Какое лицемерие! Да разве можно победить бедность, когда наши богатеи неправедными путями выкачивают из страны свои миллиарды и никто их не остановит? Нас, ветеранов, осталось мало, но мы ещё можем сражаться — хотя бы словом правды, — и мы скажем это слово!

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН