Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ПЕСНЯ ВОРОБЫШКУ

А сами воробышки? В каких теплинках прятались они от морозов? А теперь радуются жизни и солнцу, и людям от их радости веселее. Воробьи — птицы отважные: ведь сколько смелости надо, чтобы оторвать свою крошку у вороны! Но серенькие комочки безстрашно скачут среди громадных птиц, а те по-королевски мирятся с присутствием мелкоты.

Теперь им не до пиршеств, а в начале XX века, когда в Петербурге главным средством передвижения людей и грузов были лошади, корма у пичуг было вдосталь. Растолчённый в порошок тысячами копыт, даже при лёгком ветерке вился в воздухе жёлтыми вихрями навоз. «Кто этому пел гимны — так это воробьи, — вспоминает в «Записках старого петербуржца» Лев Успенский. — Плотными стаями срывались они с крыш, с деревьев, как только по пустынной улочке проезжала лихая упряжка; клубками катались по мостовой, выклёвывая из ещё тёплых кучек помёта зёрна овса. Они размельчали навоз; дворники с железными совками лениво заметали его в жёлтые холмики — до ночной уборки».

Воробышек — пичуга смелая!
Весь корм засыпала зима,
и лишь мука сугробов белая
заполнила все закрома.

Пусть слиплись пёрышки от грязи
и конский ты клюёшь помёт,
но я и сам не лезу в князи,
благословляя твой полёт.

Вспорхни ко мне, седой воробышек,
осыпан инеем с куста.
Мне зябкость твоих серых пёрышек
милей павлиньего хвоста.

О птаха зим неприхотливая!
Родной верна ты стороне,
и юга странствия счастливые
не по тебе и не по мне.

И я скучал в дороге дальной,
там, где чужая сторона,
тоской тягучею задавленный —
по горсти снега и зерна…

Николай Кузнецов

Я прочитал у Василия Пескова, что воробьи (Fringilla domestica) живут всего девять месяцев, и очень расстроился: какая короткая жизнь у привычной пичужки! О них не пишут песен, не восхищаются их разговорами-щебетанием, в литературе о воробьях — вскользь да неприветливо. Правда, великий русский писатель И.С.Тургенев обез­смертил птичку в «Стихотворениях в прозе» — как старый воробей ринулся спасать от собаки упавшее с дерева желторотое чадо: «Он… заслонил собою свое детище… но всё его маленькое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!.. Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. — Только ею, только любовью держится и движется жизнь».

А воробышки — такая же часть русской жизни, как берёзка, тоска-кручина, блины, даль необъятная и дворовые коты. Не зря же народ придумал про них столько пословиц и поговорок. А фамилия Воробьёв — одна из самых распространённых в России. Привыкли мы к ним и не замечаем, как борются воробьи за свою и без того короткую жизнь, с какой любовью выхаживают малышей и ставят их на крыло, как забавно купаются в пыли. Люди ничем не помогают воробьям выживать, а зря: не будь этих неприметных птах, комаров развелось бы немерено. У Бога нет ничего лишнего…

Ода воробью

Пока меня не сбили с толку, презревши внешность, хвор и пьян, питаю нежность к воробьям за утреннюю свиристелку. Здоров, приятель! Чик-чирик! Мне так приятен птичий лик. Я сам, подобно воробью, в зиме немилой охолонув, зерно мечты клюю с балконов, с прогретых кровель волю пью и бьюсь на крылышках об воздух во славу братиков безгнёздых. Стыжусь восторгов субъективных от лебедей, от голубей. Мне мил пройдоха воробей, пророков юркий собутыльник, посадкам враг, палаткам друг, — и прыгает на лапках двух. Где холод бел, где лагерь был, где застят крыльями засовы, орлы-стервятники да совы, разобранные на гербы, — а он и там себе с морозца попрыгивает да смеётся. Шуми под окнами, зануда, зови прохожих на концерт!.. А между тем не так он сер, как это кажется кому-то, когда, из лужицы хлебнув, к заре закидывает клюв. На нём увидит, кто не слеп, наряд изысканных расцветок. Он солнце склёвывает с веток, с отшельниками делит хлеб и, оставаясь шельма шельмой, дарит нас радостью душевной. А мы бродяги, мы пираты, — и в нас воробышек шалит, но служба души тяжелит, и плохо то, что не пернаты. Тоска жива, о воробьи, кто скажет вам слова любви? Кто сложит оду воробьям, галдящим под любым окошком, безродным псам, бездомным кошкам, ромашкам пустырей и ям? Поэты вымерли, как туры, — и больше нет литературы.

Борис Чичибабин

Воробьи

Едва затих состава гром,
Прорвался щебет, писк —
Откуда под землёй, в метро,
Вдруг воробьи взялись?

Откуда? Скачут, мельтешат,
Безпечно, как в лесу,
И что-то в клювах малышам
Взъерошенным несут.

Змеиный корпус распластав,
От станции разбег
Берёт очередной состав,
Безжалостен, как век.

Всё на своем пути снесёт…
Но весело над ним
Щебечет воробьиный взвод,
Как жизнь непобедим.

Юлия Друнина