Газета основана в апреле |
||||
НАШИ ИЗДАНИЯ | «Православный Санкт-Петербург» «Горница» «Чадушки» «Правило веры» «Соборная весть» |
Построил на даче крохотный гостевой домик в две комнатки, обустроил всем необходимым, а чтобы и снаружи было красиво, ранней порой пересадил под руководством жены под окна тоненькую сирень, благоухающую неповторимым ароматом в жаркие летние дни.
Но, когда я острой лопатой перерубал деревцу сосуды-корни, вдруг услышал, как заплакала сирень от невыносимой боли, вдруг увидел, как содрогается в страданиях её тонкое тельце, как дрожат от страха листочки…
Она долго болела на новом месте, и я болел вместе с ней. Стараясь облегчить боль, подсыпал на поверхность покупную землю, гладил по мягкой кожице, старался сжечь вину святой водой и даже разговаривал с сиренью — не в шутку просил прощения.
К концу лета поникшие листочки малость позеленели, а на тонких веточках появились слабенькие белые гроздья: деревце старалось прижиться на новом месте. Что уйду безвозвратно — не верится, не исчерпан надежды лимит: посажу я зелёное деревце, пусть оно в мою память шумит. Пусть цветётся ему и курчавится и, не ведая боли утрат, на ветвях его птицы качаются и весенние звёзды горят. Мы старинным научены опытом, это право у нас не отнять, — о себе ненавязчивым шёпотом, тихим шелестом напоминать. Иван Стремяков, СПб.
Теперь я с волнением жду грядущей весны: выживет ли сирень, простит ли человека, привычно внушающего ужас жизни вокруг, или я встречу не вынесшее издевательства мёртвое исхудавшее древко?..
И
вдруг увидишь, как цветёт сирень,
И ты как будто молод и безпечен.
Всё впереди — дела твои, и встречи,
И города — заместо деревень.
Ты прожил жизнь. У
дома не сирень, —
Стоянка, где зимуют иномарки,
Гремят моторы, словно в автопарке,
И жарит солнце уж который день…
На дачу ты
отправиться спешишь.
Там ждут тебя ухоженные грядки.
Подумаешь… И снова всё в порядке,
Как будто сняли камушек с души…
Иван Иванов, р.1948, г.Псков
Я ЖИЗНЬ ЛЮБЛЮ И УМЕРЕТЬ БОЮСЬ
Прохладным осенним октябрьским днём снова на даче, чтобы собрать с уставшей от бремени яблони спелую антоновку. Пожилое дерево не дождалось и убелило пожухшую траву своими сочными детками. А сорвёшь плод с ветки — яблоки градом, норовят ударить тебя по темечку. Совсем рядом лежала её подружка — яблоня осенняя полосатая, не снёсшая более ладожских ветров.
Яблоня к себе не
подпускает,
Тычет ветками в лицо и грудь,
По глазам наотмашь приласкает,
Только зазеваешься чуть-чуть…
Отчего такое
неприятье,
Что ж так неприветлива со мной
Та, что, как невеста, в белом платье
Красовалась нынешней весной?
Для кого хранишь
свои гостинцы,
Поздняя красавица моя?
Осень, и давно уж птицы-принцы
Здешние покинули края.
Почему топорщишься
упрямо,
Подойти мне близко не даёшь?
Или, может, просто — после мамы
За хозяина не признаёшь?
Илья Фоняков, †2011, СПб
Пока жена добирала мешок, я пошёл за последним урожаем опят на свою плантацию. И когда проходил бетонной дорожкой, перешагнул через большого чёрного жука, который торопился закончить ремонт дома для своей семьи в преддверии грядущих холодов.
Весь золотой, в
зелёном обрамленье,
Смыкающий надкрылья, как броню,
Какое для тебя найду сравненье,
Местоименье ль тропом заменю…
Александр Климов-Южин
Собрав грибы, я увидел, как на чернеющую точку сейчас наступит женина нога. И закричал что было силы. Но опоздал: жена раздавила рогатого отца семейства. Раздался хруст, и вселенная отозвалась печальным стоном. «От твоих криков меня кондрашка хватит!» — завершила смерть насекомого жена. Я молча показал на раздавленное блестящее пятно. «Некогда мне тут под ноги глядеть из-за твоих жуков!» — в спешке добавила она. Но вселенский хруст до сих пор стоит в моих ушах…
Август. Накрест холодные тени. Траур бархатцев. Листья ничком. Плачет мальчик на грязных ступенях над раздавленным кем-то сверчком. Будто он в опустевшей квартире, будто только что стал сиротой, будто кончилась музыка в мире, если звук оборвался простой. Может, бед ещё выпало мало или случай припомнил иной, может, сердце ещё не устало сострадать всякой твари земной. Плачет рядом с ночным музыкантом. Как он пел, несмотря что был мал! Как-то ты обойдёшься с талантом? Он-то честно своё отыграл. И душе, охладевшей к кручинам, отлетевшей в иные края, только музыка чуть различима, только слёзы и жалость твоя. Марина Ананьевна Котова, р.1966, г.Дзержинск Нижегородской обл.
И второе ЧП. Как-то я рассказывал о деревенском боевом коте, которого я называл Рыжиком. Интересно, что ни один наш приезд не был пропущен бдительным животным; он знал, что его непременно накормят, обогреют и погладят с риском для рук. Но летом Рыжик вдруг запросился к жене на колени, и вид его говорил о том, что он нездоров: глаза гноились, боевые раны не заживали и по всему чувствовалось, что он болен. Неужели я стар, и уходят мои побратимы? Неужели я сдал безнадёжно и необратимо? Отлежусь! Отлижусь, как отлизываются собаки, и ещё пригожусь для какой-нибудь праведной драки! Илья Фоняков.
Мы привезли из города еду, чтобы покормить вояку. Но Рыжик так и не появился. Тревога закралась в наши сердца… А скоро узнали, что тельце кота нашли в тине на берегу соседского пруда. Случайно свалиться он не мог, значит… значит, Рыжик покончил с собой.
Потом приятель рассказал мне историю, когда их старый ослепший кот попрощался с хозяевами, вышел на балкон… и бросился вниз с десятого этажа. А у меня есть стихотворение о том, как барсук покончил с собой в развилке дерева после того, как у него украли запасы еды на зиму…
СМЕРТЬ ГРИФА
Что стоны на
просцениумах опер
И корчи всех балетных лебедей!..
Мне говорили: гриф свой высший штопор
Вонзает в синь в час гибели своей.
Почуяв смерть,
скрывается в зените,
Небытию объятия раскрыв,
И — камнем вниз — живите, как хотите!
Земля тверда. И скорость любит гриф.
Ирина Снегова
Кому-то самоубийства животных покажутся абсурдом, однако эта концепция существует с периода возникновения философии. Ещё Аристотель рассказал историю о жеребце, который кинулся в пропасть, когда понял, что его обманом принудили спариваться с матерью.
Я сразу понял, почему так поступил деревенский мудрый кот: он больше не мог терпеть невыносимую боль.
Я буду помнить тебя, друг наш Рыжик… А мы по инерции продолжаем жить дальше.
МАЛЮТКА-ЖИЗНЬ
Я жизнь люблю и
умереть боюсь.
Взглянули бы, как я под током бьюсь
И гнусь, как язь в руках у рыболова,
Когда я перевоплощаюсь в слово.
Но я не рыба и не
рыболов.
И я из обитателей углов,
Похожий на Раскольникова с виду,
Как скрипка, я держу свою обиду.
Терзай меня — не
изменюсь в лице.
Жизнь хороша, особенно в конце,
Хоть под дождём и без гроша в кармане,
Хоть в Судный день — с иголкою в гортани.
А, это сон!
Малютка-жизнь, дыши,
Возьми мои последние гроши,
Не опускай меня вниз головою
В пространство мировое, шаровое!
Арсений Тарковский