Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
†††
Окна настежь, пахнет мятой,
ходиков негромкий ход.
Пёс спросонок виновато
звякнет цепью у ворот.
Колыхнет неслышно ветер
под окном листву рябин…
Господи, откуда это,
из каких ещё глубин?
Вниз лицом — к подушке смятой —
чьи приснились голоса?
Я забыл, как пахнет мятой.
Я забыл, как звали пса.
Окна настежь — торопливо —
ни подсказки, ни следа:
тянет сыростью с залива,
светит электрозвезда.
ПРОМАШКА
Снова в жизни случилась промашка —
перепутан с подъёмом уклон.
Шёл я к людям — душа нараспашку,
да не тот оказался сезон.
Подивился народ на дурашку
да по избам — из мёрзлых сеней.
Эка невидаль — весь нараспашку
посередке зимы дуралей.
Ну а я повздыхал, да — под горку,
восвояси сквозь холод и глушь.
Знать, и вправду,
в стране моей горькой
не сезон для распахнутых душ.
Знать, и вправду,
не след суетиться,
и себе приказать есть резон:
пережить,
переждать,
перебиться
до иных, подходящих времен.
Так я шёл через мрак снегопада,
воротник подымал до ушей.
И себе объяснял всё как надо,
и с собой соглашался уже.
Но щемило и жгло под рубашкой,
билось в рёбра у левой руки,
словно что-то рвалось нараспашку
всем сезонам земным вопреки.
†††
Ветер листья перетасует
и небрежно швырнёт во дворе.
Он, похоже, один не рискует
в этой самой последней игре.
Отшумели зелёные страсти,
и не важно, кто ставил всерьёз —
одинаково битые масти
на руках у осин и берез.
А под небом, сырым и косматым,
одинаков и вечен исход —
заплатить увядающим златом
за ещё один прожитый год.
ПРОВИНЦИЯ
Провинция — великая провидица
всех завтрашних парламентских забот —
когда в столицах грозы лишь предвидятся,
провинция уже шинели шьёт.
Провинция — привычная провидица,
ей все всегда известно наперёд —
когда в столицах голод лишь предвидится,
провинция уже с сумой бредет.
Провинция — бесстрашная провидица.
Когда в страну грядет недобрый гость,
когда в столицах мор едва предвидится,
провинция уже кроит погост.
Провинция — сердечная провидица —
в беде не поскупится, не предаст,
когда в нужде столица выжить силится,
с себя рубашку снимет и отдаст.
Провинция — тишайшая провидица.
Когда её награда обойдёт,
не шикнет на столицу, не обидится,
а дружно стольной славе подпоёт.
ПОБЕДА, ЧТО БЫЛА НЕ С НАМИ
Время вымывает имена,
память поколений гложет плавно,
и уже Великая война
кажется далекой и не главной.
До конца дописана глава,
до седин торжественна окрестность,
и ещё так правильны слова,
но фальшивят чуточку оркестры.
А над миром новая весна
пишет жизнь своими письменами…
И уже Великая война,
а за ней Великая страна,
что-то вроде дня Бородина —
кажется, была совсем не с нами.
ПРОЗРАЧНОЕ
Вот и пришло опять
время пустых скворешен.
Листья сгребает мать,
пилит отец черешню.
Ходит в руке пила,
точит кору сухую —
жалко, а все ж пора,
время сажать другую.
Где-то сквозь листопад
плачет чуть слышно птица.
Ветер летит сквозь сад —
не за что зацепиться.
†††
Нам пора отвыкать друг от друга
с белозубой игрой на лице.
Чем очерченней замкнутость круга,
тем больней расставанье в конце.
В нашем мире,
предельно гуманном,
наши судьбы за нас решены.
В этом нет никакого обмана,
нет ничьей персональной вины.
Скоро-скоро полночная вьюга,
Нам пора отвыкать друг от друга,
но скажи мне, пожалуйста, как?
†††
Не прощусь, уйду до срока,
попрошу один билет.
Ветер с северо-востока
под крыло ударит вслед.
И, стремительно заверчен
леденящею струёй,
пристегнусь ремнями крепче
между небом и землей.
Проплыву в прощальном крене
перед тем, как взмыть в зенит,
выше всех твоих сомнений,
выше всех своих обид.
Но внезапно, острой болью
разорвав невзгод кольцо,
там, внизу, в квадрате поля
промелькнёт твоё лицо.
И уже через мгновенье,
высотой по горло сыт,
захочу земных сомнений,
захочу земных обид.
†††
Пора грустить, пора печалиться —
теперь уж в точности проверено:
увы, ничто не возвращается,
ни времена,
ни вдохновение.
А на подмостках пена пенится —
имён без счета напророчено.
Но век серебряный не сменится
ни золотым,
ни позолоченным.
†††
Вот и славно, что всё-таки дожили,
что теперь уже точно — к весне.
Что снега и долги подытожены
и оплачены нами вполне.
Что в саду за чугунной оградою
пахнет прелью и талой водой.
Что в кармане нежданно-негаданно
завалялся червонец шальной.
Что ушанки сменились на кепочки.
Что синица свистит под окном.
Что такие нехитрые мелочи
без стеснения водят пером.