Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ВЫЖИЛИ И ПОБЕДИЛИ

Слёзы капают на фронтовой снимок моего брата Гаврилы: брат вместе со своим деревенским другом Василием Бутаковым сфотографировался накануне их участия в сражениях за Кавказ. Вспомнилось, как я расспрашивал его о Кавказе: почему же так далеко зашли немцы? Гаврила рассказал об одном, как он выразился, «не лучшем» эпизоде войны. Войска отступали, и из трёх ранений, полученных на войне, в этой истории он получил первое.

«Шёл 1942 год. Отступая, наши войска Юго-Западного фронта в итоге упёрлись в горы Кавказа и Волгу, а немцы повисли на единственной железнодорожной нитке, идущей через уцелевший мост через Днепр в Днепропетровске. Вторгаясь на Кавказ, немцы удлинили линию фронта как минимум на полторы тысячи километров. А ведь захваченные земли надо было удерживать. И Гитлер согнал в наши степи всех своих союзников — от итальянцев до венгров.  

Наша воинская часть, укрывшись в наспех вырытых окопах, измученная длительным отступлением, расположилась близ казачьей станицы под городом Армавиром. Заняв исходную позицию, мы с Василием стали присматриваться к окружающей местности, к расположению противника вдалеке. Впереди в «ничейной» полосе стояла подбитая легковая машина «Эмка» с включённым светом в кабине. Светило заманчиво, обещая тепло. А с Кавказских гор дул холодный пронизывающий ветер, чёрно-белые облака медленно двигались на запад, кругом степь, кое-где ещё лежал снег, укрыться негде. Окоп, вырытый в спешке, от ветра не защищал, и мы стали замерзать. С той и с другой стороны изредка постреливали, а потом опять — тишина. Василий не вытерпел: «Нет, так я сидеть не могу, продрог до костей, поползу к машине, спасусь в ней от ветра… Уже темнеет, никто не заметит». Он легко по-пластунски выбрался из окопа, и к машине. «Вернись! Убьют!» — кричу ему вслед, но Василий проворно добрался до машины, открыл дверцу, и тут — ракета! Да так ярко осветила машину, Василия и всё вокруг! В то же мгновение со стороны врага застрочил пулемёт. Друг мой неестественно дёрнулся, запрокинул голову и упал рядом с машиной, уцепившись левой рукой за дверцу. «Всё! — мелькнула у меня мысль. — Эх, Вася, Вася, не послушал меня!» Я пополз к нему. Пулемёт строчит без перерыва. Прижимаюсь к земле как можно плотнее, подполз, слышу: стонет мой дружок — значит, живой. Но что это? Половины лица с левой стороны от подбородка до уха — как не бывало! Вместо неё большая, рваная, кровоточащая рана. Перебинтовал я его, как мог, потащил обратно в окоп, но где-то на полпути пулемётная очередь настигла и меня. Пуля вошла в ступню правой ноги (вот с тех пор и хромаю). Теперь мы оба ранены, но всё же, превозмогая боль, доползли до окопа. Перебинтовав свою рану, оглянулся и… к удивлению, обнаружил, что наших нигде ни души, позиция опустела. «Отступили, — думаю. — А нас посчитали убитыми».

С трудом, но доползли мы до ближайшей хаты, постучались. Отворила нам хозяйка, увидела, что на крыльце у неё два раненых бойца, попятилась. Потом гневно закричала: «Уходите! Кровью хату замажете, а скоро немцы придут — вы же отступаете! — нас всех из-за вас расстреляют…» Дверь захлопнулась. Что делать? Доползли мы до дороги, залегли, подготовили винтовки к бою и отдали себя на милость Божью. Вдруг темноту прорезал свет приближающихся фар, послышался шум мотора. Немцы?.. Затаились мы с Василием — авось проедут, не заметят. Но машина затормозила неподалёку, и мы услышали родную русскую речь. Свои! — «Братцы! — кричим что есть силы. — Здесь мы».

Это была последняя штабная машина. Нас подобрали, запихали в кузов, и машина помчалась в сторону Армавира.

Мы попали в госпиталь и выжили, закончили офицерские шестимесячные курсы и с боями дошли до Вены. Мы победили. Но на всю жизнь остался горький привкус, оттого что та женщина выставила из дома двух русских раненых солдат, даже напиться не предложила. А пить так хотелось… И лёжа тогда на обочине дороги, мы жадно жевали грязный снег. Одно утешало: не все же такие. Сколько на нашем боевом пути до столицы Австрии мы встречали потом прекрасных, сердобольных женщин — русских и нерусских, готовых поделиться всем, лишь бы приблизить Победу».

После войны мой брат и его друг Василий стали учителями, поскольку ещё до войны успели закончить педагогическое училище. А мне брат подарил свою фронтовую шапку-кубанку с красным крестом на чёрном сукне. Я долго, помню, носил её, пока не сменил на студенческую фуражку.

Николай ЧЕРНЫХ