Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ЖИЗНЬ СТАРЦА

† † †
Отец Николай родом из-под Гдова, из крестьянской семьи. Мать и отец были простыми верующими благочестивыми крестьянами. Еще мальчиком будущий батюшка прислуживал священномученику митрополиту Петроградскому и Гдовскому Вениамину, носил его архипастырский посох.

Мне точно не известно, когда и где отец Николай был впервые арестован. Он вообще не любит рассказывать о своих испытаниях. И когда я начинал рассказывать о моих юношеских скитаниях, он прерывал и несколько раз вслед за этим повторял: "Не говори, Ваня, не надо. Может ли сердце это вынести?"

Отец Николай сочинил духовное песнопение с названием "В тридцатые годы", которое имеет подзаголовок "Автобиография". В нем говорится о двух ссылках, о тюрьмах и лагерях. Заканчивается стихотворение молитвой:

Прошу, Святая Дева,
В несении Креста,
Для славы Божьей Церкви
Спаси, спаси меня!

Слова эти пророчески сбылись - через крест служения людям отец Николай явил собой славу нашей Церкви.

До принятия священства отец Николай много потрудился и в мирском звании. Он закончил биологический факультет Ленинградского пединститута. Во время учебы постоянно занимался дополнительным самообразованием в разных науках. Но как бывшему заключенному ему не позволили нормально работать, разрешив преподавание только за "101-м километром". И он стал учителем одной из школ Тосненского района. Учительствовать приходилось почти по всем предметам: и по математике, и по химии, и по литературе, и по русскому языку.

Во время войны немцы угоняли население занятых ими территорий на запад. В оккупации отец Николай с мамой были переселены в Прибалтику. В Виленском Свято-Духовом монастыре он был рукоположен во диакона, а затем и во священника. В 50-е годы батюшка вернулся в Питер для того, чтобы поступить в Духовную Академию. Тогда мы с ним и познакомились.

Учился отец Николай заочно, а жил в это время в Литве, в селе Гегобраст, неподалеку от города Паневежис. Хотя батюшка не принимал монашества, он всегда вел строгую подвижническую жизнь. Я не раз бывал в его литовской Пустыньке. В католическом и лютеранском окружении жилось, конечно, нелегко, но батюшка покрывал всех любовью.

Припоминается такой случай. Однажды я приехал к отцу Николаю. Только сели за стол, вдруг в окно стучат, милостыню просят. Батюшка им что-то дал, пригласил чайку попить. Я ему потом говорю: "Батюшка, какие же это нищие, с золотыми зубами…" А он мне ласково: "Я знаю. Это местный ксендз их послал разведать, кто ко мне приехал, о чем говорят". Батюшка улыбнулся, никого не осудив. Частенько окружали его хитрые люди, а он покорял их простотой.

Любовью и простотой своей батюшка спас Никольский храм в Гегобрасте от закрытия. Пришли к нему из НКВД решительно настроенные люди и спросили: "Поступили сведения, что вы против колхозов выступаете, паству свою агитируете". Здесь необходимо упомянуть, что отец Николай всегда любил все живое. У него на кухне свила гнездо ласточка, и он ее оберегал. Так вот, показал отец Николай на ласточкино гнездо и сказал: "Как я могу препятствовать такому серьезному делу, когда даже пташку малую не трогаю. Ваше дело - государственное, а мое - духовное". И такое эти простые слова возымели действие, что ушли они несолоно хлебавши и храм не тронули.

Суровую отшельническую жизнь вел батюшка в Пустыньке, прожив там 14 лет. Потом мама соскучилась по Родине, и духовник отца Николая старец Симеон Псково-Печерский благословил перебраться на Талабские острова. В 1958 году он с мамой переезжает на остров Залита. В этом году (1998) исполняется сорок лет, как батюшка подвизается на острове. А я бывал там еще до его переезда, участвовал в одном замечательном празднике. На Петров день здесь, по обыкновению, шел крестный ход из Пскова со Спасо-Елеазаровской иконой (на этой иконе Спаситель изображен в митре с крестом). Икону несли до берега Псковского озера, к переправе на остров, чтобы сесть на катера. А местные жители встречали икону на своих лодках, двигаясь по озеру с хоругвями.

После переезда отца Николая на остров ему пришлось немало поработать физически. Господь даровал ему золотые руки, и он все делал сам - и крышу на храме железом покрывал, и стены красил, и полы ремонтировал, и просфоры пек. Конечно, у него были помощники, но очень многое он все равно любил делать самостоятельно.

Особым его подвигом было озеленение острова. Батюшка с материка привозил деревца и высаживал их. Чтобы они прижились, нужно было израсходовать огромное количество воды. В день отцу Николаю приходилось носить по сто и больше ведер. Все деревца прижились и сейчас, уже выросшие, радуют зеленой листвой.

Отец Николай почти не спал: днем служил и работал, а ночью молился. Когда я приезжал к нему, то вставал вместе с ним на правило, но быстро уставал. Тогда батюшка, видя мое полусонное состояние, говорил: "Ты, Ванюша, ложись". Утром проснусь, а он снова перед иконами стоит, молится. Ложился ли о.Николай вообще, не знаю. Вряд ли сыщешь сейчас другого такого молитвенника.

Сам отец Николай духовно питался от старцев всю жизнь. Когда был молод, много ездил в Печоры, в Почаев, в Киев, в Прибалтику. Особо он почитал старца Гавриила Псково-Елеазаровского. Он обязательно благословлял на паломничество к святыням: "Это все в сердце останется. В трудную минуту вспомнишь и утешишься".

Батюшка всегда много читал, призывая всех к умному вдумчивому чтению, благословляя получать хорошее светское образование. Лучшим подарком для него всегда была книга. Но больше всего он любил духовное пение. Как приедешь к нему, он сразу начнет спрашивать, не слышал ли новых духовных стихов. Тут же сядет за фисгармонию и начнет подбирать то, что ему напоешь: "Ну как, правильно? Подпевай: "Кою дышит дивной силой молитвой Господи помилуй…" В любую свободную минуту батюшка садился за фисгармонию и сочинял духовные канты для простого народа. Сколько среди них волнующих сердце!

Господи, помилуй,
Господи, прости.
Помоги мне, Боже,
крест мой донести…
Я же слаб душою,
телом тоже слаб.
Помоги мне, Боже.
Я - Твой верный раб…

Народ посещал отца Николая как старца с 70-х годов. Тогда же он стал духовником игумении Пюхтицкого монастыря Варвары. Пюхтицу он всегда очень любил и почитал как место, избранное Божией Матерью и связанное с памятью святого праведного Иоанна Кронштадтского. Духовно связан был батюшка и с Рижским монастырем, и с нашей Академией. Прежде он часто приезжал на праздник святого Иоанна Богослова, памяти которого посвящена академическая церковь. Люди стали узнавать о батюшке и потянулись к нему на остров: ведь пообщавшись с ним, его нельзя не полюбить. Он всего себя отдавал Богу и людям. У него в храме всегда были и есть самые дешевые свечечки, а записки и требы вообще безплатные. Он ничего не накопил для себя, всегда раздавая нуждающимся все, что принесут.

† † †
О батюшке точнее не скажешь: "Не может укрыться светильник под спудом"! Не хотел он этой славы от людей, но Господь не оставил его сокровенным. Добродушный, любвеобильный, ласковый батюшка покорял сердца людей. Да и всю тварь земную он любил. Собачка идет - погладит, кошечка ластится - угостит. У него 28 лет прожила кошечка Липушка, совсем очеловечилась. Однажды кто-то ворону подбил камнем, так батюшка ее выходил, вылечил, и она стала совсем ручная. Каждое утро потом встречала батюшку, каркала, хлопала крыльями - здоровалась. И все кругом - и деревца, и цветы - все батюшкиной заботой живет и цветет. Пчелки, мошки, жучки - все ему не чужое, не враждебное. Комара даже не обидит. Помню, как-то хотел я с него комарика согнать, а он не дал: "Пусть лишнюю кровь попьет". Все творения Божие батюшке по сердцу. Он внимательно смотрит, чтобы ни цветок, ни деревце зря не повредили.

К батюшке особенно тянулись чистые детские души. Но и пьяницы местные мирно уживались с ним. Бывало выйдет он навстречу такому бедолаге: "Ну-ка, роднуля, что у тебя в сумочке затаилось? Голубчик, роднуша, надо бросать, семье-то тяжело. Дай сюда бутылочку-то". Возьмет бутылку - и о камень ее… А пьяница не ругается, домой идет спокойно.

Батюшка всех покорял лаской. Каждому он находил нужное слово. Всех он принимал, и любви у него на всех хватало. Каждой измученной душе он находил слово утешения. Про старца можно сказать: "Любовью Христову уязвися преподобие", - любовь батюшки ангельская. Он покрывал своей любовью наше недостоинство.

СЕЯТЕЛЬ
Было весеннее раннее время,
В трудную пору, забывши покой,
Сеятель сеял здоровое семя,
Мерно бросая умелой рукой.
Полный работы, любви и тревоги,
Жатвы он ждал от труда своего:
Первое семя легло при дороге,
Стаи пернатых склевали его.
Семя другое на камень упало,
Быстро из семени вышли ростки.
В пору же летнюю солнышко встало
И засушило живые листки.
Третее семя упало средь терний,
Тернии силой могучей своей
В час неожиданный, грустный, вечерний
Семя от солнечных скрыли лучей.
На землю добрую семя иное
Пало и, выросши, вызрело в плод.
Так и Господнее Слово Святое
В почве сердечной живет и растет.
С семенем зрелым чад Церкви Христовой
В Страшный день Судный Господь призовет
В Вечные кровы Обители райской,
Где Невечерний день в Боге живет.
Протоиерей Николай Гурьянов

"…Ванюшка, простите, что я Вас опять безпокою, но мне так хочется что-нибудь принести в дар нашей Владычице, Которая восседает в св.Храме Божественной Академии. Сретение - день моего рукоположения во иерея, так в столь памятный день для меня - перед Ликом Преблагословенной Девы Марии "Знамение" поставьте свечу, а я при первой возможности с благодарностью стоимость верну Вам…"
из письма о.Николая
Гурьянова о.Иоанну Миронову
27.1.1956 г.

"Православный Санкт-Петербург" №5(71), 1998 г.