Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

РАЗГОВОР

Как-то в морозные сумерки на оконном карнизе одной городской квартиры встретились старые знакомые: почтенная мать семейства Ворона, модница и щеголиха Сорока и безпечный Воробей — свой парень для всех и любитель повеселиться.

Это был замечательный рождественский вечер. Деревья нарядились в кружевные наряды изо льда. Во многих окнах ярко горел свет, подмигивали разноцветные огоньки гирлянд и мелькали радостные лица. Вот и за этим окном виднелись красавица ёлка во всём великолепии праздничного убранства, стол, который ломился от угощения, и много людей. Из-за стекла доносились счастливые детские и не менее счастливые взрослые голоса.

— Какая прелесть! — каркнула Ворона, взмахнув от восхищения крыльями. — Дети! Родители! Стол… — она мечтательно закатила глаза и, немного помолчав, заключила: — Вот это праздник! Вот это Рождество!

— Ах, дорогая соседка, вы только посмотрите на свёртки под ёлкой! — Сорока восторженно разглядывала гору коробок в блестящей упаковке. — Какие подарки! Какие игрушки на ёлке! Как всё блестит! Уверяю вас, — она в волнении прошлась по карнизу, — без всего этого и праздник был бы не праздник.

— Ерунда! — перебил стрекотание Сороки возмущённый Воробей, — Рождество там, или Новый год, или ещё что, главное — компания.

Подпрыгнув от возбуждения, он поскользнулся и чуть было не упал, и это маленькое происшествие немного охладило его пыл.

— Неужели вы всерьёз полагаете, — искренне изумилась Ворона, — что они бы так веселились, не будь у них столь роскошного угощения? Какое, скажите на милость, Рождество без сочного гуся с яблоками и аппетитного поросёнка с брусничной подливкой?

— Обыкновенное, — не сдавался Воробей. — А вот без гостей было бы ужасно скучно.

— Ёлка, — ещё пуще застрекотала Сорока, — только ёлка и подарки способны создать ту самую, особую атмосферу Рождества. Без них ничего бы не было!

— Угощение!

— Гости!

— Ёлка!..

 Каждый настаивал на своём. Птицы чуть было не поссорились, а пролетавшая мимо Синичка спросила: — А что такое Рождество?

 Спорщики в недоумении посмотрели на неё.

 — Какая разница? — удивлённо чирикнул Воробей. — Это просто ещё один повод повеселиться!

 — Побыть с семьёй! — подхватила Ворона.

 — Дарить и получать подарки! — выпалила Сорока и, немного подумав, добавила: — Кажется, давным-давно в этот день Кто-то родился. Получается, что это день рождения.           

Погомонив ещё немного, все вскоре забыли про Синицу и отвернулись к окну. Они смотрели на весёлую кутерьму в комнате, на рождественского гуся и пряники на столе, на счастливые лица детей и взрослых, и каждый думал, что прав именно он.

 Этажом выше сидел Голубь. Он слышал, как птицы спорили о Рождестве, и очень переживал. «Неужели никто не вспомнит, что именно празднуют сегодня? — думал Голубь, прислушиваясь к возбуждённым голосам. — Неужели никто так и не вспомнит, что более двух тысяч лет назад родился «Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир»? (Ин.1.9). Его кроткий взгляд исполнился печали.

 Это был не простой голубь. Потомок древних обитателей Палестины, он мог бы рассказать про Младенца Христа и волхвов, про обычай наряжать ёлку и дарить подарки, про то, что Рождество приходит не только туда, где есть сытный стол и много подарков. Праздник приходит и в хижину бедняка, и в детские дома, и в больницы. Но Голубь не стал встревать в чужой разговор с поучениями… Снег искрился в свете окон и уличных фонарей. Было холодно и по-зимнему красиво. Голубь переступил озябшими лапками и нахохлился. Со стороны могло показаться, что он заснул, но это было не так — он всё думал и думал. «Смысл праздника и его дух уходят от нас. Как жаль! Кому под силу вернуть их?»

 Неожиданно на ум ему пришли слова: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Ин.3.20). Голубь встрепенулся, потом, вытянув шею и немного наклонив голову набок, он снова прислушался к доносившемуся снизу гвалту и озабоченно подумал: «Услышат ли?»

 Ирина АБРАМОВА