Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"

 

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

СОКОЛКО

То, что животные обладают разумом, это даже и обсуждению не подлежит. Дядя мой соглашался говорить о пчелах, если собеседник тоже, как и он, считал пчел умнее человека. Мама моя говорила с коровой, ругала куриц, если те откладывали яйца не в гнездах. Кот наш Васька сидел за обедом семьи на табуретке и лапой, издали, показывал на облюбованный кусок. Дворовая наша Жучка, завидя нас, начинала хромать, чтоб мы ее пожалели. Что уж говорить о лошадях, которых мы водили купать. Белесая Партизанка, худющая, с острым хребтом, выйдя на берег из реки, валилась на песок и валялась, чтоб ее снова запустили в воду, так ей нравилось купание.

Но как же я помню из своего детства одного песика по имени Соколко. Именно из своего детства, будто этот песик был мой. А он из сказки А.Пушкина "О мертвой царевне и семи богатырях". Помните, когда царевна, отведенная в лес на погибель, приходит в дом семи братьев-богатырей, - Соколко очень ей радуется, верно ей служит. Как он старается оградить милую хозяйку от злой колдуньи, как лает на нее, кидается, дает понять царевне об опасности… Но царевна все-таки надкусила яблоко и… у нее "закатилися глаза, и она под образа головой на лавку пала и тиха, недвижна стала". Вскоре героически умирает и верный Соколко: он, безсловесная тварь, не уберег царевну, но смог показать братьям, от чего умерла царевна. Он бежит за братьями, горестно воет, зовет домой. Братья скачут вслед за ним. Спешились. "Входят, ахнули. Вбежав, пес на яблоко стремглав с лаем кинулся, озлился, проглотил его, свалился и издох".

Вообще, это величайшая сказка. Чернавка ведет царевну на съедение диким зверям, та просит ее: "Не губи меня, девица! А как буду я царица, я пожалую тебя". И на краю гибели царевна уверена, что станет царицей. Пощадив царевну, оставляя ее на волю Божию (она именно так и говорит: "Не кручинься, Бог с тобой"), чернавка докладывает мачехе, что ее приказание выполнено, что царевна привязана к дереву, что когда "попадется зверю в когти, меньше будет ей терпеть, легче будет умереть".

Даже вырастая в обезбоженное большевиками время, мы не были оставлены Богом. Такие тексты, как эта сказка, исподволь действовали на нас. Вчитайтесь внимательнее… Ведь царевна, войдя в дом братьев, вначале "затеплила Богу свечку", а уж потом "затопила жарко печку". Это же поселялось внутри нас и влияло на душу. Когда царевна умирает, то не как-нибудь, а ложится на лавку "головой под образа". И когда она отказывает братьям в просьбе стать женой одного из них, то говорит: "Коли лгу, пусть Бог велит не сойти живой мне с места. Как мне быть, ведь я невеста…"

А уж как ищет ее возлюбленный Елисей! И помогает ему не солнце, не луна, а ветер. Мы же все знали наизусть этот отрывок: "Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч…" Но что особенно важно, так это слова: "Не боишься никого, кроме Бога одного". Ветер рассказывает Елисею о пещере, где "во тьме печальной гроб качается хрустальный". Пушкинский, совершенно православный мотив - преодоление смерти любовью, изображение смерти как сна перед воскресением, здесь блистателен: "И о гроб невесты милой он ударился всей силой. Гроб разбился. Дева вдруг ожила. Глядит вокруг изумленными глазами…"

Вот ведь и в "Золушке" есть мотив волшебства и колдовства: превращение тыквы в карету, мышей - в лошадей, но все как-то не по-нашему, все с корыстью какой-то, ради увеселения. А в "Спящей царевне" колдовство - сила злая, преодолеваемая любовью.

"Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч, - учили мы, - ты волнуешь сине море, всюду веешь на просторе, не боишься никого, кроме Бога одного!" Учили и дарвинское понимание всесилия природы, но атеистическая объяснимость любых явлений ее отступала вот перед этой боязнью ветра. Бога даже могучий ветер боится. Ветер, ломающий деревья, топящий корабли. Еще далеко впереди было для всех нас Священное Писание, буря на Галилейском море, утихшая по одному слову Спасителя, - все было впереди. Но принять в сердце веру православную помогала русская литература. Для меня - особенно Пушкин. Помните, "и с невестою своей обвенчался Елисей". Не как-нибудь, не в загс пошли, - обвенчались.

А как мой Соколко? А вот он не ожил. Помню, как я страдал, что он не умел говорить. Он бы тогда объяснил братьям, отчего умерла царевна. Но пришлось показать - съесть отравленное яблоко. Видимо, он так любил царевну, так мучился своей виной, тем, что не уберег ее, как бы он мог после этого жить?

Если бы я стал вдруг снова мальчишкой, завел бы щеночка и назвал бы его Соколко.

Владимир КРУПИН, писатель, Москва, специально для "Чадушек"

предыдущая    следующая