Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"

 

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

ВОРОНА

К нам в огород прилетела ворона. Причем место для приземления она выбрала самое неподходящее. Это я так подумал, потому что села она на чугунную голову нашего чучела. Ну, в конце концов - для чего чучело-то нужно? Как раз для таких вот пернатых воришек. Чтобы пугались они его, полагая, что это страшный человек уже который день стоит тут, между грядок, и сторожит свое добро. Но нашей вороне не было никакого дела ни до чучела, ни до чужого добра, ни до того, что думал я по этому поводу. Можно было еще решить, что прилетела она сюда все же по клубничку, - уж больно она была тогда спелой. Так нет. Ворона просто сидела на чугунке и смотрела по сторонам.

Я решил подойти к ней поближе. Подхожу. А она, заметив меня, бесцеремонно повернулась ко мне хвостом и замерла. Думаю: не буду смущать птичку, пойду по своим делам. Только я сделал шагов пять, как у меня за спиной раздалось недовольное карканье непрошеной гостьи. Аж в ушах зазвенело… Я долго держался, слушая эту бесконечную воронью брань. Ну, право же, кричит как оглашенная. Деться некуда. Взял я земельки комочек и пульнул в птичку. Нехорошо. Но что делать - не стерпел. Правда, эх… промахнулся. Та замолкла на несколько секунд, еще раз каркнула и медленно спланировала к будке, в которой обитал наш сторожевой пес Шарик.

Возле будки стояла миска с водой. Ворона важно подошла к ней и тюкнула по ней раз-другой своим черным клювом - так просто, на всякий случай. Шарику это не понравилось. Он тут же выскочил из конуры, гремя железной цепью, которая ограничивала его владения радиусом на три метра вокруг. Ворона, раскрыв широко клюв, бочком поскакала от лохматого зверя и быстро оказалась вне его досягаемости. Если можно так сказать, выражение ее лица в тот момент было такое, как будто из будки выскочил не Шарик, а чудо-юдо невиданное. Крошечные глазки вороны вместо страха источали удивление. Именно это зародившееся в вороньем сердце чувство не дало нашему Шарику никакого шанса быть оставленным в покое в ближайшее время. Ворона четко просчитала расстояние до того места, куда Шарику не добежать, и резко остановилась перед самым его носом. Между ними было всего сантиметров двадцать. Дальше песику было никак - цепь не давала. Он тяжело подышал перед все еще раскрытым вороньим клювом и - делать нечего - пошел к своей конуре, наивно думая, что на этом все и кончилось. Но не тут-то было. Ворона быстро зашагала за собачьим хвостом и, когда настигла его, попыталась его клюнуть. Шарик, почувствовав приближение вредителя, резко развернулся и кинулся в контратаку, защищая свой благородный хвост. Ворона тут же перешла в отступление и остановилась на нейтральной территории. По такой же схеме ведения боя собака с вороной воевали минут пять, до тех пор пока измотанный войной Шарик не залез в свою душную конуру и уже оттуда не выходил.

Тут вороне стало скучно. Она походила по двору. Посидела на заборе. Оттуда с высоты она заметила корку хлеба, лежащую у помойки. Ворона тут же спрыгнула вниз, взяла корку в клюв и перенесла ее зачем-то к будке, уверенная в том, что Шарик ее больше беспокоить не будет. Шарик ее действительно больше не беспокоил. Зато появилось другой повод для беспокойства: черствая-пречерствая корка хлеба, которую она никак не могла расклевать. Но, оказывается, у ворон тоже есть смекалка. Она подошла снова к миске Шарика, но уже не ради праздного тюка, а ради важной гастрономической потребности. Умная птичка положила в миску корку и подождала с минуту. Корка размякла, и ворона на том же месте ее и склевала.

Затем она еще раз посидела на заборе, посмотрела по сторонам. "Больше тут заняться нечем", - как будто подумала ворона. Каркнула напоследок и полетела дальше по своим вороньим делам. Шарик выскочил из будки на вороний крик и проводил ее взглядом, виляя отвоеванным хвостом. Мне даже показалось, что он как-то с сожалением смотрел вслед улетающей птице, и ему будто бы так и хотелось пролаять: "Прилетай еще, ворона, повоюем!"

Георгий ШЕВЧЕНКО