Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

«…ТАМ АНГЕЛОВ ДО СТА»

Земли к юго-западу от Петербурга в царские времена почти сплошь принадлежали русским немцам. Какие помещики здесь жили? Адлерберги, Тизенгаузены, Веймарны… Кто здесь строил храмы? Оттон Васильевич Бремер, Карл Иванович Брандт… К примеру, в селе Большая Вруда, что недалеко от Волосова, сохранилась только та церковь, что возвёл немец Бремер. Он ставил её в начале XIXвека в строгих канонах классицизма, которые, казалось, заданы были на века. Но эпоха переменилась, новый царь Николай Iповелел церкви делать только в русском стиле, и десятки архитекторов, которые с юности усвоили, что, кроме классики, всё варварство и безвкусица, принялись изучать древнерусское зодчество. Вот почему, когда пришла пора пристраивать к Успенскому храму во Вруде колокольню, её сделали уже по-русски, с шатровой крышей…
— Задача была непростая, но зодчий Карл Брандт справился с ней мастерски, — рассказывает нынешний настоятель Успенской церкви отец Иоанн Рейпольский. — Он настолько тактично совместил колокольню с храмом, что никакого разностилья, никакой аляповатости не чувствуется — кажется, что так всё и было задумано изначально. Вышла чудесная русская церковь, очень светлая внутри, просторная, самим своим видом настраивающая на возвышенный лад. И меня не удивляет, что один из настоятелей этого храма сейчас прославлен в лике святых.
Да, маленькая Вруда имеет своего святого — отца Алексия Медведкова. Удивительна судьба этого человека. Сам из семьи священников, служил он псаломщиком на Васильевском острове, в Екатерининском храме. Познакомился с праведным Иоанном Кронштадтским, много с ним общался. Святой батюшка благословил его принять сан. Алексий послушался и стал настоятелем во Вруде. Смиренный деревенский настоятель — двадцать лет он служил здесь, и любили его прихожане, как говорят, очень сильно — вот, собственно и всё, что известно об этих его годах. Потом налетела революция. Красноармейцы, пришедшие в деревню, арестовали отца Алексия, избили смертным боем и, видимо, собрались пустить в расход, но Бог не попустил этого. Каким-то образом батюшке удалось бежать — сперва от красноармейцев, а потом вообще за пределы большевистской республики, в Эстонию. В Прибалтике, впрочем, не особо жаловали православных. Долгое время отец Алексий работал на шахте, трудился наравне с бывалыми шахтёрами, но потом он сумел перебраться в Париж, в главный на ту пору храм русской эмиграции — собор Св.Блгв.Кн. Александра Невского. Только он и в Париже остался деревенским русским батюшкой, а потому при первой возможности уехал в тамошнюю глубинку, в маленький городок провинции Савойя. Несколько лет служил отец Алексий в этом французском захолустье, завоевал горячую любовь прихожан, потом скончался и был похоронен в местном монастыре. Когда же в обители начались какие-то строительные работы, начали прокладывать траншею, могила батюшки открылась и мощи его были обретены нетленными…
— Вы понимаете, — говорит отец Иоанн, — его Сам Господь прославил. Могилу его разрыли не по указу архиерея, не по чьему-то желанию: сама открылась. А нетление мощей в наше время такая редкость…
— Но откуда это нетление? Какими подвигами святой сподобился такой милости? Что известно о его духовной жизни?
— Стыдно сказать: почти ничего! — разводит руками батюшка. — Сведения, которые мне удалось добыть, очень краткие, по ним не составишь представления о духовном облике нашего праведника. Претерпел пытки от богоборцев, на всяком месте службы был любим своей паствой — вот, собственно, и всё. Если кто-то из ваших читателей что-то знает, если кто-то может сообщить нам что-то новое — мы были бы очень благодарны.
Отец Иоанн показывает мне небольшие, скачанные из Интернета фотографии — икону св.Алексия и его же фотопортрет. На иконе строгий старец, убелённый сединами, на фото то же лицо, но живое: широкая светлая улыбка, глаза прищурены от солнца, голова запрокинута, ветер развевает седые волосы…
— Что ни говорите, — продолжает отец Иоанн, — а врудинский Успенский храм был первым местом его служения, и местом святым, намоленным многими поколениями здешних крестьян. Разве может храм не влиять на священника, особенно молодого? Могу предположить, что именно наша церковь во многом воспитала, укрепила его душу. Вот почему мне очень хочется восстановить храм именно в том виде, в каком он был при отце Алексии. К сожалению, у меня нет сведений, как выглядела церковь изнутри, — а ведь я считаю, что внутреннее убранство храма даже важнее, чем внешняя красота: молимся-то мы внутри — вот и нужно, чтобы всё вокруг настраивало на молитву.
— Но иконостас вы расписали в стиле XIX века, а ведь многие считают такую живописную манеру бездуховной, не молитвенной… То ли дело — древнерусские иконы!
— Я считаю, что раз в нашем храме, построенном немцем-архитектором, молились многие поколения русских людей и один из них даже прославлен в лике святых, значит, ни архитектура, ни живопись никому не помешали приблизиться к Богу. И нам, следовательно, не помешают. Я это говорю как знаток и профессионал: всё-таки у меня за спиной и Мухинское училище, и защита диссертации на степень кандидата богословия, посвящённой церковному искусству. Скажите, что будет, если мы распишем тут все стены подобиями древнерусских икон? Будет ли это смотреться естественно, разумно, духовно? Сомневаюсь. Надо беречь прошлое и не переписывать его в соответствии с новыми установками. Дух дышит, где хочет, и если кто-то решит привлечь Его сухой, подражательной псевдорусской живописью, густо вызолоченными фонами, кипарисовыми досками, то думаю, что он ошибётся. Я духовно окормлялся у таких батюшек, как отец Алексий Коровин из Вырицы (в храме Казанской иконы Божией Матери было первое место моего служения), отец Борис Воскресенский из Гатчины (он благословил меня на путь священства), Господь судил мне долгое время провести рядом с блаженной Любушкой Сусанинской — и все эти люди своим примером учили меня скромности, смирению… Вот, скажем, отец Борис Воскресенский… Сейчас о нём мало вспоминают — именно потому, что он был очень смиренным человеком, — а я помню его как настоящего прозорливца. Он никогда не трубил о себе, не окружал себя сонмом почитателей… Когда у него просили совета, он обычно отвечал: «Не знаю, не знаю… Надо помолиться… Давайте помолимся вместе…» И потом — не в приказном тоне, а скромно, по-дружески — говорил: «Мне кажется, нужно сделать вот что…» И всегда его совет оказывался верным. И мне он многое предсказал — и то, что я стану священником, хотя в то время я об этом не помышлял… Покойный отец Алексий Коровин был очень бережливым в духовном смысле настоятелем: он тщательно хранил все традиции храма. Иной священник заботится о том, чтобы переделать храм так, чтобы ему самому удобно было, а отец Алексий понимал: местные жители скорее потянутся к церкви, если сохранить старые обычаи… Любушка Сусанинская — ей постоянно приносили новую одежду, но она всё время ходила в старой, поношенной, рваной… Как мне хотелось её нарисовать! Но она всегда в таких случаях пряталась от меня, приходилось пускаться на ухищрения… Вот такие у меня учителя: верю, что все они уже обрели дерзновение на небесах и могут по-прежнему помогать и мне, и нашему храму. Верю, что наш святой праведный Алексий Медведков молится за нас, за всех, кто как-то связан с Успенским храмом. Молитесь вместе с нами — он и вас помощью не оставит. Кстати, у нас с певчими плохо… Может быть, кто-то захочет попеть у нас? Будем рады.
Адрес Успенского храма: 188416, Ленинградская обл., Волосовский район, д. Большая Вруда. Проезд — пригородным поездом от Балтийского вокзала до станции Вруда; маршруткой № 845 от ст.метро «Автово».