Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

С РОССИЕЙ НА ТЫ

Тему народной благодарности в адрес служивых не раскрыть разовым рейдом по тылам памяти. Она должна дождаться своего часа, настояться на соли материнских слёз и в горечи третьего тоста, напитаться молитвенной тишиной минуты молчания. Иначе ни минута, ни день не объемлют чувств, овладевающих всеми, искренне и одновременно.
Во всех странах, уважающих своё прошлое, день ветеранов отмечен отдельной строкой календаря. Этот день редко связывают с конкретным боевым эпизодом или именем. Во всяком случае, его не подменяют профессиональными праздниками служивых. Откроем календарь. Совмещать День ветерана с 9 Мая, возможно, пока не стоит из-за самодостаточности Дня Победы, несправедливо отвергнутого, но самого органичного Дня России — по генному восприятию нашей славы и скорби. Этот день принадлежит всем соотечественникам, но прежде всего — солдатам Победы: они в этом году встречают, возможно, последний победный юбилей. Вопрос о его наследовании давно стоит в общественной повестке дня. Главный монумент «афганцам» воздвигнут на исторической Поклонной горе — у мемориала Великой Отечественной. Может, рядом с бронзовым шурави когда-нибудь поднимутся и его младшие братья по Чечне… Кто они, вопрос деликатный. Наверное, вместе со святым и грешным «аргунским Ванькой-взводным» должно найтись место и грозненскому менту, не покинувшему «государев» пост в распадавшейся стране… И дагестанскому ополченцу 99-го. За то, что под кличем «Аллах Акбар!» — на время общероссийским — он защитил свой дом от бандитов Хаттаба. А к июньскому (предотпускному?) Дню России мы, даст Бог, привыкнем. Тогда 9 Мая обретёт ветеранское значение. Тем более что шествие ветеранов, повсеместно являющееся центром торжественных действ, лучше проводить весной, а не зимой.
А пока ветеранский день может одновременно стать Днем памяти Союза, если его отмечать 15 февраля. В 1989-м в этот день последний шурави покинул каменистую землю Афгана. Никто на пространстве бывшего Союза его не отвергнет как символ былого единоверства, безотносительно к идейной окраске. Иначе российский офицер и натовец-прибалт не переходили бы на ты, вспоминая общую для них «чёрную площадь» в Кандагаре. Когда же требовалось перемирие в карабахских, приднестровских или таджикских боях, на нейтральную высоту поднимались парламентёры из числа прежде всего «афганцев». Обращение «слышь, бача!» помогало лучше, чем пятиминутный гуманизм не выпускавших из рук оружие. Кстати, 15 февраля 89-го и 9 мая 45-го совпали днём недели — средой. Может, что-то среднее поискать и нам?
С декабря 1994-го Россия перешла к новому измерению своей по крайней мере военной истории. С сожжённых у грозненского вокзала бэтээров 105-й Майкопской бригады начался отсчёт незатухающей кавказской войны. Её эпизоды прочнее вошли в наши семейные хроники, чем бои в испанской Гвадалахаре 36-го, воздушные дуэли над Кореей в 53-м, вьетнамские залпы по «Фантомам» и засады в африканских джунглях… Да и солдаты Аргунского ущелья громогласнее своих предшественников, вынесших неизвестные войны всего ХХ столетия. Чечня — на рубеже тысячелетий — стала более насущным в нашем историческом измерении моментом истины, чем все интернациональные долги, розданные за океанами, морями и речками. Ибо на Кавказе мы спасали страну и собственное достоинство. Тем, кто «души прекрасные порывы» экономил в безопасном удалении от Бамута и Самашкинского леса, этого не понять. Ветеранский день выберут сами ветераны. Но и остальные сограждане не могут оставаться гостями на чужом сборе.
Сойдёмся в главном: именно 80-е зашли на нас на боевом развороте. С тех пор смена исторических декораций не меняла сути: мирная страна стала воюющей. Афган и Чечню память не замещает и не противопоставляет. Две даты декабря — 11-е и 27-е, с которых начались соответственно чеченская и афганская кампании, подсказывают время главного ветеранского сбора. Может, «средней» датой станет предпоследняя суббота года? Или проще — 15 декабря: столько же лет — 15 — отделяют 79-й и 94-й. В обоих случаях страна отсчитывала последние дни перед штурмом кабульского Тадж-Бека и Грозного — «кому до ордена, ну а кому…». Это — квинтэссенция солдатской памяти о войне. Разделять эти даты всё равно что разводить 9 мая и 2 сентября, когда — строго по календарю — закончилась главная для страны война ХХ века. Кстати, значение декабрьского Дня ветерана лишь усилится, если он, как и 9 Мая, станет устойчивой датой принятия Военной Присяги. Одно смущает: как быть с 40-дневным предрождественским постом? Его-то не перенесёшь! Отсюда не технический вопрос: как отмечать День Ветерана?
Да простят нас потерявшие своих близких, но молебны и речи на кладбищах, переходящие в поминки, не исчерпывают значения ветеранского дня. Он должен стать не только днем поминовения — рано или поздно дублёром родительской субботы. День ветерана призван всенародно утверждать гражданственность и нетрибунный патриотизм. Конечно же, автомат Калашникова не обязательный атрибут патриота. Но и «безоружный» патриотизм безсмыслен. Так или иначе, содержательно-ритуальная сторона, во-первых, духовно мобилизующего, во-вторых, траурного Дня ветерана ещё более важна, чем выбор даты. В этом смысле неформальное присловье ветеранской встречи — «Помяни нас, Россия…» — должно уступить место более актуальному: «Воздай, Россия, должное своим детям, порой неудобным, но спасшим тебя!»
Опыт московского фонда ветеранов и инвалидов вооруженных конфликтов «Рокада» пока не получил общероссийского признания, но на него можно и нужно опереться. Этот фонд каждое 11 декабря собирает со всей страны более 1000 участников и ветеранов, в основном северокавказских событий. Причем не только випов и не всегда скромных спонсоров, которые, конечно же, не на одно лицо. Когда в заполненном зале остаются пустые места с именами участников прежних встреч, не доживших до нынешней, пафос неуместен. У истоков памяти об опалённых Чечнёй стоит режиссёр и писатель Сергей Говорухин, которого самого не пощадил грозненский февраль 95-го. Здесь же рядом — полковники чеченской войны Виталий Бенчарский и Юрий Твардовский. Первый — бывший уполномоченный Генштаба по освобождению военнопленных — своим штатным прошлым заслужил человеческое право обратиться к вчерашнему, сегодняшнему и завтрашнему солдату. Второй — литератор в краповом берете, совмещающий творческое и менеджерское начала духовной преемственности и художественной новизны каждого следующего Дня памяти. Идейный замысел торжественно-траурного действа трудно охарактеризовать по жанру. Это, прежде всего, публичное воздаяние мёртвым и живым. С приглашением осмыслить, что им задолжало общество. Не в этом ли суть Дня ветерана?
Когда после вручения вдове офицера, погибшего в южноосетинскую кампанию, ордера на квартиру на сцену поднимается Тамара Гвердцители, куда явственнее, чем из политических назиданий, осознаёшь, что мы воюем не за Чечню и не против Грузии, а прежде всего за собственную рукопожатность с такими же, как мы: «И первая война, как первая любовь, и первый артобстрел, как первое свиданье». Политики и дипломаты тут мало что добавят. …И следующее за этим уверение Юрия Шевчука в том, что «Господь нас уважает», становится дружеским толчком в грудь: «она бывает всякой, но это наша Родина». Это сопричастие к её судьбе, персонифицированное каждым солдатом, задаёт смысл одного из 365 дней в году. Когда страна обязана снизойти на ты со своим защитником. Не молчать же, как Бог, глядя на несправедливость. И не уходить в себя, как спецназ горной тропой. Чтобы слово «романтик» не осталось единственным синонимом слова «патриот».
Борис ПОДОПРИГОРА, участник событий в семи кризисных зонах