Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"

 

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

 

К оглавлению номера

«Духовный вестник», Брест

ПОСЛЕДНЯЯ ТРЕБА

Рождественская утреня была на исходе, когда в церковь торопливо вошел лесник Евтроп.

— Мне бы батюшку, отца Савелия, повидать, — умоляюще обратился он к церковному старосте, — жена помирает... С вечера мается, а помереть не может. За священником послала...

— Подождёт твоя жена, — ответил староста, — видишь, сколько народу в церкви, да сейчас и к обедне заблаговестят.

— Живые-то подождут, а Прасковья помирает... — не унимался лесник.

— Ну так поди, а только не вовремя припожаловал.

Когда кончилась утреня и отец Савелий узнал, зачем приехал лесник, он немедленно взял походную дарохранительницу, надел старенькую баранью шубёнку, подошёл к местному образу Богоматери с Божественным Младенцем и стал усердно молиться. Потом быстро вышел из церкви, а за ним пошагал и Евтроп, опустив низко голову.

— Батюшка, — заговорил у ожидавшей священника подводы лесник, — доедешь один-то? А то моей Лысанке двоих-то нас везти не под силу.

— Как не доехать, доеду, — согласился священник, запахивая свою шубёнку.

Зимняя вьюга выла волком. Кругом было темно, как в трубе. Сухой снег переносился с места на место, как толчёное стекло. Полозья скрипели, точно их кто хватал зубами. Одним словом, настоящая волчья ночь. Но отцу Савелию не в первый раз ехать на требу в такую погоду!..

— Ну, Лысанка, трогай! — крикнул батюшка лошади. — Что задумалась?

Сани тронулись. Невелики десять верст зимней дороги, да беда в погоде. Отец Савелий, занятый мыслью застать умиравшую лесничиху, совсем не замечал пронизывающего его холода.

— Только бы застать в живых Прасковью!.. — повторял он всю дорогу.

На последних двух верстах пришлось подгонять уставшую лошадь. Умаялась скотинка, да ничего, отдохнёт. Только бы вовремя доехать!

Хата лесника стояла в стороне от дороги, и отец Савелий проехал бы мимо, если бы Лысанка круто не повернула к своему пепелищу. Занесённая снегом изба стояла тёмная: ни в одном окне света не было. Батюшка едва вылез из саней, до того окоченело его тело. В тёмных сенях он по стенке, ощупью, добрался до двери. Вместе с ним в избу ворвались клубы холодного воздуха.

— Кто там? — окликнул с печки детский голосок.

— Да это я... священник... Жива мать?

— Молчит... должно, жива... Сейчас вздую огоньку, а то я тут на печке с ребёнком вожусь. Пищит всё.

Девочка подошла с зажжённой лучиной к лавке, на которой лежала её больная мать-роженица, осветила её бледное лицо и проговорила:

— Жива!..

— Ну, слава Богу...— облегчённо вздохнул отец Савелий.

Священник подошёл к больной, и в избе тихо раздались первые слова исповеди. Больная со страшным усилием сложила руки крестом и отвечала только слабым движением глаз. Исповедь скоро окончилась, и отец Савелий причастил больную. Затем он приложил походный медный крест к ее похолодевшим губам. Глаза больной сейчас же закрылись, и отец Савелий, прикрыв её концом епитрахили, начал читать отходную.

— Кончилась... — тихо проговорил батюшка, прислушиваясь к замиравшему хрипению больной, и смахнул набежавшую слезу.

Надо было ехать обратно в село, но отец Савелий почувствовал смертельную усталость, когда вышел из избы снова на мороз. Да и вьюга уж очень крутила... На дворе от его следов не осталось и помина.

— Вот так задалась ночка! — проговорил священник. — За какой-нибудь час дорога сделалась совсем неузнаваемой, а ехать надо.

Сколько времени ехал батюшка, всяк затруднился бы ответить. Усталый и озябший, он опустил вожжи и съёжился...

Долго ехал, а сколько — трудно сказать... «А ведь этак и замёрзнуть недолго», — подумал отец Савелий, чувствуя, что его начинает одолевать дремота...

— Ну, Лысанушка, не выдавай, милая!..

В дороге батюшка несколько раз выходил из саней и пробовал согреться на ходу, но только сильнее уставал. Лысанка напрягала последние силы и вытягивала шею, а отец Савелий, обезсиленный и ослабший, прилёг на левый бок и подставил под ветер спину: так-то будто теплее!.. «А там народ в церкви ждёт, — думает он, — ну, да пусть поворчат; дело Божие сделано. Свой пастырский долг исполнил. Дождалась всё-таки Прасковья христианской кончины...» А дрёма так и клонит...

...Гудит, гудит в поле ветер, белым саваном гуляет вьюга, стонет дремучий лес... А что это там впереди? Зелёный огонек... раз... два... три... Волки! Отец Савелий в ужасе открывает глаза: нет, опять поблазнило! А дрёма снова клонит. Вот и село уже совсем близко, он это чувствует, потому что Лысанка прибавила шагу. Да, близко. Вот искоркой затеплился первый огонек... другой... третий... Лысанка понеслась стрелой. Сейчас и обедню начинать. Слава Богу, всё благополучно. А народ уже ждёт батюшку в церкви. Только подъехали сани к ограде, и колокол загудел. Отец Савелий быстро заходит в церковь и чувствует, как его охватывает живое тепло... Он идет прямо к «местному» образу, хочет помолиться и видит чудо: Младенец Христос улыбается ему и протягивает ручки... Страшно сделалось отцу Савелию, жутко, а другие ничего не замечают и только удивлённо смотрят на него.

— Смотрите... смотрите,—шепчет отец Савелий, — великое чудо мне, недостойному!

И всё-таки никто ничего не видит, а отцу Савелию делается ещё страшнее: Предвечный Младенец всё улыбается и всё тянется к нему, протягивая вперёд ручки.

...Долго ждали батюшку прихожане, оставшиеся в церкви. Общее томительное ожидание разрешилось только тогда, когда к церковной ограде подъехали сани лесника. От Лысанки валил пар, от усталости она шаталась, как пьяная. В санях, скорчившись, лежал отец Савелий и не шевелился. Он казался таким маленьким... Толпа сейчас же обступила сани...

— Православные, да ведь батюшка-то замёрз! — крикнул чей-то голос.

Все так и ахнули. Около саней вдруг выросла толпа. Послышались причитания и тихий женский плач, а отец Савелий лежал в санях с таким блаженно-счастливым лицом, как будто это был тихо заснувший ребёнок.

Д. Мамин-Сибиряк

предыдущая    следующая