Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

ЭГОИЗМ

Делами человеческими сплошь и рядом руководит эгоизм - личный или общественный. И от такого руководства дела наши часто идут из рук вон плохо. Однако было бы неумно ругать людей за их эгоизм и говорить им: "Перестаньте быть эгоистами, перестаньте любить себя, станьте альтруистами, любите других". Такие пожелания чаще всего отскакивают от брони человеческого эгоизма как от стенки горох. Следовательно, надо задуматься, а случайно ли в человеческую природу, в самую глубину ее, заложено такое неискоренимое себялюбие? И надо постараться разобраться, а всегда ли это плохо - любить себя? Если всегда, тогда зачем мы рождаемся и всю жизнь живем с таким плохим компасом внутри себя? Почему мы не рождаемся с неискоренимым друголюбием? Почему даже друголюбие, любовь к ближнему, требует прежде любви к себе - себя-любие. Заповедь гласит: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя". Заповедь не отрицает любовь к себе, а признает ее законность, и просит только о такой же любви к другим. Люби себя, но и других так же, как себя.

Тут встает еще один серьезный вопрос: а возможно ли вообще такое? Не требует ли заповедь прямо невыполнимого? Ведь если вдуматься, то проявление любви к ближнему означает не что иное как ущемление в чем-то своих интересов - нелюбовь к себе. Почему? Потому что любое доброе дело - это, по сути, взять от себя и отдать другому. Идет ли тут речь о деньгах, физическом труде, времени или о чем угодно. Помочь кому-то - значит отдать ему свое время, физические силы, деньги. Отдать, значит, лишиться. Спрашивается, как же совместить эти две, кажется, совсем несовместимые любви: любовь к себе, живущую в каждом из нас из колыбели, и любовь к ближнему, оборачивающуюся всякий раз для нас самоограблением? Люби себя, но и ближнего, как себя. Не есть ли это: копи деньги, отдавая деньги. Можно ли как-то примирить эти две любви - к себе и к ближнему? Если нет, то зачем Бог нам дал первую и в то же время требует от нас второй? Оставил бы Бог нас при какой-то одной. Ну раз одна с другой несовместимы. Как можно совместить несовместимое?

Как, зачем, почему? Вот назадавал батюшка вопросов. Разберись тут попробуй. Вопросам, однако, еще не конец. Еще один. Вспомните, родные мои, что завещал Спаситель желающим следовать за Ним? "…кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною; ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее" (Мк.8,34-35). Теперь уже, кажется, и Спаситель требует несовместимых вещей. Как это понимать: кто хочет душу сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет, тот сбережет. По-человечески рассуждая, если будешь беречь - так и сбережешь, а когда потерял, то не сберег. А тут надо потерять, чтобы сберечь. Как это? Вновь получается: копи деньги, отдавая деньги. Ясно, что это вопросы, как с одного поля ягоды. Как же в них разобраться?

Родные мои, мы в этих вопросах в жизни не разберемся, если прежде всякого разбирательства не уразумеем, что есть два рода самолюбия. Одно спасительно. Оно, собственно, и есть истинное себялюбие. Другое - губительно. Оно называется эгоизм.

Так вот, чтобы спасти себя, надо еще, оказывается, правильно и спасительно возлюбить себя. А если тут чего-нибудь напутаешь, да возлюбишь вместо себя свой эгоизм, значит, будешь первым врагом для себя. Этим собственным своим эгоизмом свою собственную безсмертную и безценную душу погубишь.

Выходит, себя-любие не лишняя деталь в природе человеческой. Эта сердцевина человеческого существа, заложенного в нас Богом, не случайна. Беда только, что вместо истинного, спасительного, самолюбия душой человеческой часто командует ложное, губительное самолюбие, - эгоизм. И жизнь идет наперекосяк. Только один диавол радуется. Но и тут вопросам еще не конец. Остается самый существенный вопрос: каково же оно - истинное себялюбие? И как отличить его от ложного? Как нам жить, чтобы спасительно любить себя, а не губить себя? С этими вопросами, родные мои, тоже в жизни не разберешься, если не уяснить прежде, что любить себя человек может только любя кого-то или что-то. И здесь появляется новое слово - "свобода". Свобода моего "я" или ваших "я", тех, кто сейчас читает эти строки, свобода наша, сама по себе, есть пустое место. Сказать про человека: этот человек свободен - это еще ровным счетом ничего не сказать. Это совсем пустая и ни о чем не говорящая фраза. До тех пор, пока за этой фразой не последует разъяснение: для чего и от чего свободен человек? Он свободен от своих нравственных норм для удовлетворения своих безнравственных страстей и безчисленных потребностей? Или он свободен от страстей и лишних потребностей - для нравственного самоусовершенствования, для служения Богу и людям? Любя себя, ты что любишь-то? Свои страсти или свою душу, которую губят эти страсти? Для чего и от чего мы свободны? Очень бы посоветовал каждому подумать об этом на досуге.

Как видим, к двум несовместимым Любовям добавляются еще две столь же несовместимые свободы. Об этих двух свободах и огромном, непреодолимом различии между ними замечательно написал Федор Михайлович Достоевский в своем последнем романе "Братья Карамазовы".

Священник Александр ЗАХАРОВ, СПб