Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

НЕБЕСНЫЙ АНГЕЛ

О Старце Николае Гурьянове

Когда Батюшке было пять лет, он прислуживал алтарником в храме Архангела Михаила в деревне Кобылье Городище, где часто молился священномученик митрополит Вениамин Петроградский, духовный отец Старца Николая. Однажды владыка обнял его, поцеловал и сказал: "Какой ты счастливец, что с Господом". И, обратившись к настоятелю храма, протоиерею Константину, добавил: "Батюшка, я вам хотел свой Крест благословить, да вот мальчонке Бог благословил вручить", — и возложил пятилетнему отроку Николаю Святительский Крест на перси. Этот крест Старец пронес благоговейно сквозь море скорбей, трудов, болезней и предстал пред Господом со Святительским Крестом в руке.

Любвеобильный отец наш Николай молился за всю Церковь, за весь мир. Всем прибегающим к нему Старец помогал нести Крест, данный Господом. Всегда величал Честный Крест и молился, призывая всех славить Креста силу. Незадолго до отшествия из этой временной юдоли плача и слез, в пятницу 23 августа, когда мы тихо пели Батюшке: "Кресту Твоему…", он приостановил наше пение и тихо произнес: "И святое Воскресение Твое поем (выделил голосом) и славим…" И благословил: "Всегда молитесь Всесильному Кресту Господню… Заповедую вам. Крест спасет вас в это страшное время. Ибо только "Крест всех Воскресение, Крест падших исправление, страстей умерщвление и плоти пригвождение, Крест душам слава и свет вечный". Сила Животворящего Креста Господня возвеличивала Светильника Церкви Батюшку Николая при жизни и еще более увенчала по его блаженной кончине. Во время опрятывания (облачения) всечестного тела духоносного Старца Николая, подвижника веры и благочестия наших апостасийных дней, мы сподобились лицезреть славу Божию, почивающую на нем: когда Батюшке поднесли напрестольный Крест и Евангелие, с которыми священник предстоит пред Господом, дабы вложить их в руки почившему, он бережно и благоговейно приподнял правую руку и сам взял Крест — так, как он всегда держал его во время земного странствования, свидетельствуя тем самым, что смерти нет, а есть вечная жизнь во Иисусе Христе. Левую же руку Старец приоткрыл, дабы в нее вложили Святое Евангелие, а затем тихонько возложил на него персты…

Утро субботы 24 августа 2002 года… Вся природа замерла, предзнаменуя великие последние часы небожителя на земле. Сон Батюшки светел и спокоен. Лик Старца светился в легкой синеве келии, святые его руки, исцелившие и укрепившие тысячи страждущих и болящих, источали свет и благодать. Когда мы спрашивали: "Батюшка, у вас что-то болит?!" Отвечал: "Мои драгоценные, что я… Горя, сколько горя на земле… Как мне вас всех жаль…" "Что же будет, отче?!" "Горе, — отвечал он, — голод… Но хлебушек будет, я помолюсь…" Упреждал же он нас о голоде духовном. Сам Старец последнее время мало вкушал. Принимал лишь святыню: святую воду, просфору, соборное масло.

"Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога. Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя; а живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, — всегда Господни. Ибо Христос для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми" (Рим.14, 6-9).

Часто, чисто по-человечески желая ослабить его аскетический подвиг, равный древним отцам-пустынникам, слышали слова: "Дайте мне испытать мои страдания". Нас же утешал: "Не переживайте, что я мало ем, это у меня от Господа дар такой". Бывало рано утром, как он проснется, спрашиваем, не хочется ли ему что-нибудь вкусить, он радостно отвечал: "А я уже покушал…" — и, неопределенно взмахнув рукой, показывал куда-то вверх…" При этом Батюшка был крепок духом, бодр, принимал в посильной мере людей, почти до последнего дня отвечал на записки…

Прозорливость его была пронзительной: он видел любую мысль и движение помысла. Откуда, Господи, силы такие?! Любой другой человек не понес бы, если бы не укрепляющая благодать Божия. Крайняя жара этого лета усугубляла тяжесть болезни. Но вот приехала семья. У них — горе: болен ребенок, детский церебральный паралич. "Одна надежда — Батюшка. Взяли в долг деньги, в тайне от неверующих бабушек и дедушек привезли чадо на Остров, а теперь — все. Теперь хоть самим умирай", — плачет мать. Отец ребенка тоже плачет. "Господи Боже! За что такие муки?!" — страдаем и мы. Ведь Старец сам так слаб. "Господи, вразуми и помоги!" Вхожу в келию. Батюшка приоткрыл глаза. Увидев мои слезы, спросил: "Что, матушка? Помоги вам Господи". "Батюшка, там мать и отец плачут, сынок Кирилл неисцельно болен; ему три года, не ходит, не стоит, на руках носят". "Скажи им, что я попрошу Господа за него, он исцелится. Кирюша… исцели его, Господи!.." Любовь его к страждущим неописуема, сила его молитвы за нас даже телесно ощутима: он пламенел в ней, и пламя огненной любви к людям согревало и давало непоколебимую веру, что молитва святого Старца услышана.

Батюшка последнее время часами пребывал в восхищенном состоянии, будучи уже не на земле, а в благоуханном раю. Однажды ночью слышим четкие тихие слова: "Как чудно здесь цветы пахнут…" Утром дерзнула спросить: "Батюшка! А какие там цветы?" "Неземные, чудесные…" Припомнила другое молитвенно-созерцательное состояние его небесной души: Батюшка дремал в кресле. За окном бушевала нестерпимая жара. "Ни капли дождя за все лето, — подумалось мне, — кругом вода, а все живое гибнет, сохнет. Так будет во времена антихриста, когда Господь не даст ни хлеба, ни воды, растрескается вся земля и люди будут проваливаться в гигантские расщелины…" Я сидела у ног батюшки, и друг слышу его четкие слова: "А во Иерусалиме, матушка, идет дождь…" Дождь Батюшка все же послал Острову, когда перешел в небесный Иерусалим. 29 августа, на Спаса Нерукотворного, мы пошли к Батюшкиной могилке, ко Кресту, встали на колени и попросили: "Батюшка, если имеешь дерзновение пред Господом, умоли Его послать нам, грешным, дождь…" К вечеру пошел дождь, наполнив природу благодатными струями Божественной милости.

† † †
Батюшкин сон продолжался… Старец тихо и спокойно дышал, постоянно улыбался и крестился, как всегда, во время сна. Мы начали читать Канон за болящего… Послышался благовест к Воскресной Всенощной… Позвонили Батюшкиному доктору, чтобы ускорить ее приход. Спросили Батюшку, будет ли он вставать… он не отвечал; сердце не хотело верить, что приближается минута, которую все отстраняли от себя, прося у Господа милости и дарования Батюшке долгих лет жизни… Как-то во время тяжелого приступа, года два назад, Батюшка сказал, что он идет Домой, так Старец называл переход в вечность, мы стали уверять, что за него все молятся и он скоро поправится; он улыбнулся и тихо ответил: "Вот в том-то и дело. Вы все держите меня молитвой на земле, а я уже давно готов и мне надо Домой. Меня там все ждут".

Доктор, измерив давление Батюшки, изменилась в лице, стала молиться, потом тихо спросила, где свечечка… За долгие годы окормления у Батюшки мы все выучили "его урок" — иметь память смертную: как учил апостол Павел, — помнить о смерти, чувствуя себя каждое мгновение готовым к ней. Но такое испытание — "умирать каждый день", — является источником мужества. Одним из особых духовных подвигов Старца было умение памятию смертною победить минуты малодушия, слабости и уныния, которые претерпевает душа при исходе. Все помнят Батюшкино дорогое молитвенное обращение: "Вы простите, вы простите, род и ближний человек. Меня, грешника, помяните, отхожу от вас — навек…" Над его кроваткой висит духовная картина "Памяти Смертной: монах, стоящий пред гробом, за ним смерть с косой и надпись: "Сего никто не избежит". В памяти вспыхнули минуты трехлетней давности: Старец, изнемогая от болезней плоти, просил читать Канон на исход души, а мы отказались. Встали на колени и умоляли простить нас, что ослушиваемся, просили не покидать нас, грешных, в этом мире одних. Вспомнился Батюшкин взгляд: любвеобильный, испытующий и строгий… Его слова: "Мне грешно уже оставаться здесь, меня ждут там мои родные: Царь с императрицей, Батюшка Иоанн Кронштадтский, Илларион Гловский, мамушка ждет…" Тогда мы не стали читать Канон на исход души…

Доктор отошла к столу, что-то доставала из сумки. Приклонившись к лицу Старца, я спросила: "Батюшка! Благословите читать Чин на разлучение души?" Батюшка крепко сомкнул веки и губами лишь, беззвучно промолвил: "Да…" "Пока есть у тебя персты, распни себя в молитве, прежде чем придет смерть. Пока есть глаза, наполняй их слезами, прежде нежели покроются они прахом… Положи, человек, на сердце своем, что предстоит тебе отшествие, и непрестанно говори: "Вот пришел уже к дверям посланник, который пойдет позади меня. Что же я медлю? Переселение мое вечно, возврата уже не будет…" Укрепляющая сила молитвы Старца и св.Исаака Сирина дала дух начать Чин на разлучение души… Вложили в благословенные руки великого Старца Земли Русской свечу. Он твердо и спокойно держал ее. Было ясное ощущение тишины и света и ангельского предстояния. Дыхание Старца по временам прерывалось, то учащаясь, то замедляясь. Каждый исполнял при исходе души Старца свое послушание. Я выполняла Батюшкино благословение: быть неотступно при нем, пока не положат в земельку и не поставят Крест…

Некоторые ирмосы Чина тихо пели, ведь Батюшка так любил церковное пение. После четвертой или пятой песни, сделав земной поклон от лица всех людей, знавших и не знавших молитвенника Русской Земли, мы просили у него прощения: "Отче, простите нас всех и помолитесь за нас, грешных, у Престола Божия. Христос Воскресе!" Старец просиял лицом, глаза его открылись, и мы узрели взор Небесного Ангела, Небожителя: чистый, небесно-синий, пронзительный, любвеобильный и сильный. Это был молитвенный взор души уже из Небесных Селений. "Христос Воскресе! Не теряйте пасхальную радость!" — произнес Батюшка и сомкнул очи.

Мы взяли соборное масло, оставшееся после недавнего соборования, тихо кисточкой смазали чело, глаза, уста, уши, грудь. Казалось, жизни уже не было в его светящемся как свеча теле. Но вдруг, после того, как помазали грудь, Старец протянул обе руки для помазывания елеем и кротко улыбнулся. Не я, а Ангел-Хранитель дочитывал Канон, хотя звуки исходили из моих уст… Доктор стояла на коленях, измеряла давление: 90х70, 80х50… Я читала уже вторую молитву на разлучение души: "Господи Боже наш, иже неизреченною Твоею мудростию создавый человека…" На прошении: "сего ради молимся Тебе Безначальному и Безсмертному Отцу, Единородному Твоему Сыну и Пресвятому Твоему Духу, да от тела разрешение Старца Батюшки во успокоение сотвориши…", когда доктор заплакала неутешно, уткнувшись лицом в Батюшкину постель. "Все", — прошептала она… Было около 17.30 вечера.

Старец перешел от жизни временной в жизнь вечную… И снова и снова в душе звучат его слова: "Драгоценные мои, все земное — слабое отражение Небесного, Божественного. Живите с Господом! Целуйте вере Православной стопы — укрепляйте веру!" Души праведников, таких как наш любимый Старец Николай, радуясь восходят ко Творцу и, ограждаемые силой Христа, избегают козней вражиих на мытарствах. Созерцание шествия Батюшкиной духоносной души в жизнь вечную дает нам надежду на его святые молитвы у Престола Божия, мы веруем, что Русская Православная Церковь и весь мир обрели еще одного молитвенника в Небесном Царствии.

† † †
Прикровенно Батюшка подготовил нас ко дню своего отшествия. Мы знали, что он упокоится именно на Успение Царицы Небесной. Его любовь и молитвы к Заступнице мира христианского обнимали всю его многострадальную жизнь. Именно к Матери Божией он возносил свой молитвенный вопль о гибнущих и страждущих наших душах. Всегда восхвалял Богородицу: "Радуйся, Обрадованная, во Успении Твоем нас не оставляющая…" Эта молитва была его Богородичным правилом. Тихая и смиренная жизнь Батюшки подобна по своей кротости и чистоте смирению и кротости Царицы Небесной… Верующее сердце придает большое значение тому, как и когда оставляет этот мир душа. Люди высокой духовности, избранники Божии, переходят в жизнь вечную в день памяти того святого, который подвизался подобным подвигом или имел сродный с ним дар. Богу угодно было взять душу праведного Старца к Себе в Небесные обители накануне Успения Богородицы. "Просите неотступно Царицу Небесную — и Она вас не оставит сирыми", — завещал нам Старец Николай. Кротость и смирение его проявились в блаженной кончине: Батюшка дал всем возможность отдать ему последнее целование, испросить прощения и помолиться о успокоении его души в селениях праведных накануне Праздника Матери Божией, не помешав тому, чтобы его духовные чада — духовенство и миряне — смогли молиться и служить в храмах у Престола Божия литургию.

Состояние природы на Острове дивно отражало шествие души Батюшки ко Господу. Как накануне отшествия непорочной души Царицы Небесной деревья Елеонской горы преклоняли свои кроны, следуя тому, как Матерь Божия преклоняла Свои пречистые колена в земном поклоне, так и все молилось вместе со старцем: птицы наполняли дворик Батюшки, залитый солнцем, которое как бы стало недвижимым. Все трепетало в священном покое и ожидании… Царице Небесной за три дня до Успения предстал Архангел Гавриил и вручил райскую светящуюся ветвь, символ победы над смертию и символ нетления… Батюшке незадолго до его отшествия было явление Архангела Гавриила, который лучезарно проплыл в его келию с веточкой лилии в правой деснице. "Он меня благословил и перекрестил этой лилией", — открыл нам Старец. На погребении, у честного гроба Старца в изобилии благоухали белые лилии — символ чистоты и святости его Ангельской души, и многие унесли с собой эти ветви в память о дивном старце… Матерь Божия погребсти Ее завещала в Гефсимании между могилами Своих праведных родителей и Иосифа Обручника… Батюшка завещал упокоить его тело головой у стоп незабвенной "мамушки" — так он величал маму свою — Екатерину Стефановну… Пресвятая Дева во время отшествия к Своему Божественному Сыну возлежала на одре, усыпанном благоухающими цветами; от одра, от благоухающего тела Ее больные получали исцеление… Благословенные руки возлежащего во гробе Батюшки Николая, крепко держащие Крест и Евангелие, источали в храме благоухание. Наиболее сильно благоухала его честная глава, покрытая воздухом. Во время Херувимской Господь прославил дивным образом Своего избранника: трижды с правой руки Старца снизу вверх истекло благодатное миро… Когда одр с Пречистым Телом Матери Божией со свечами и кадилами переносили из Иерусалима в Гефсиманию, над ним появился облачный круг в виде венца, озаренный сиянием. Венец плыл за процессией до самого места погребения и окружал христиан, защищая их как стеною от злобных иудеев… Когда на руках духовенства и духовных чад гроб Батюшки переносили из келии во святый храм, плотный туман окутывал всех, идущих вослед Кресту и честному телу Старца.

Отпевание и прощание с Батюшкой было уже его прославлением. Пасхальная радость, несмотря на потерю, обнимала всех: не было зла и разногласий, воцарились мир и любовь, так желаемые и просимые у Господа Старцем для всех нас. У гроба служились литии, все едиными устами пели и просили Господа упокоить со святыми любимого наставника. В храме, особенно на Заупокойной Всенощной, раздавалось немолчное пение Ангелов: "Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже!.." Пастырь Добрый собрал у своего одра более трехсот священников, тем самым говоря им, что окормляет их и молится за всех. Божественную литургию возглавили два архиерея Божия — правящий архиепископ Псковский и Великолукский Евсевий и духовное чадо Старца Николая — Преосвященнейший епископ Никон, находящийся ныне на покое, — бывший Екатеринбургский и Верхотурский. Из Екатеринбурга прибыло духовенство с церковным хором, и последняя батюшкина земная литургия правилась монастырским благоговейным чином с молитвенным и духовным пением. Церковь земная прощалась со Всероссийским Пастырем, провожая его в Церковь Небесную.

Честной гроб Старца стоял в арке, возле иконы св.царя вмч. Николая, которого так чтил Батюшка. Последние дни Старец часто говорил: "Просите святого Царя-мученика Николая, чтобы не было войны. Царь все управит и спасет, он любит и жалеет Россию".

Неотступно оставаясь с Батюшкой, как он благословил "не отходить", я переживала, что не выполнила одно благословение Старца — "положить ко гробу и Кресту икону Страшного Суда…" И вот к нам через головы передают эту икону… Благодарение Господу благодеющему во всем своему духоносному избраннику Старцу Николаю! На третий день по погребении Старца икона замироточила на месте, где изображена Чаша со святыми Дарами, в начале Евангельских слов: "Приидите, благословении Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие" (Мф.25, 34). Затем, непроизвольно, народ прославил: "Ублажаем, ублажаем тя, преподобне отче наш Николае, и чтим святую память твою, Наставниче монахов и собеседниче Ангелов!"

Матушка НИКОЛАЯ, келейница Батюшки