Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ТРИДЦАТЬ ТРИ НИКОЛЫ

Нынче летом приехал я в свой родной посёлок Золотец, что в Карелии, в 10 километрах от Беломорска. В первое воскресенье пошёл в новопостроенную нашу церковь. Стоит она на окраине посёлка, на берегу Беломорканала, рядышком с ГЭС. Главная строительница храма Людмила Александровна Ильичёва только что вернулась из поездки, вся так и лучится.

— Собрали мы 70 тысяч рублей, чтобы железную кровлю купить. Приехала я в Петрозаводск, заказала молебны Варваре великомученице и Святителю Николаю. Стою, молюсь и так по-простому говорю про себя: «Отче Николае, помоги, дай нам не только крышу, но ещё и печку». Потом пошла за покупкой. И с крышей повезло: взяли с меня всего 57 тысяч. Захожу в магазин на печку посмотреть, смотрю на ценник… 13 тысяч! Ровно столько, сколько осталось денег. Вот какие чудеса! А печка очень хорошая, экономичная.

— А почему бы вам электропечь не поставить, рядом же целая гидроэлектростанция?

— Я хоть и работаю на ГЭС, в охране там служу, всё равно начальство вечно помогать не станет. Спасибо уже за то, что электрокабель к храму безплатно протянули и несколько раз безплатно чинили, когда сатанисты опоры обрушивали.

— Сатанисты? — поражаюсь. — Откуда они в нашем Золотце?

— Это из Беломорска поветрие пришло… Первый раз я не придала значения, когда рядом с нашим храмом увидела воткнутый в землю кол — весь в крови, и холмик рядом. Подумала: мало ли кто собачку свою похоронил. А кровь приняла за красную краску. Но когда на следующий год рядом появился ещё один кол с холмиком, то смекнула: на нём животное распяли и рядом закопали. Я и шабаш их слышала — чего-то выли и кричали ночью. Как раз тогда на дежурстве была, хотела пойти их пугнуть своей формой вохровца. Но оружие на ГЭС охранникам не выдают, а с резиновой дубинкой против оголтелых сатанистов… Потом вижу: расходятся. И в главном их «затейнике» признала медика из Беломорска. Позже пришла страшная мысль: а может, они там не животное, а неродившегося младенца на кол сажали? Медик-то вполне мог принести «абортивный материал».

— А вы откуда его знаете?

— Прежде я в беломорской больнице работала, всех там знаю. И понимаю, как этот парень мог дойти до жизни такой. В больнице-то часто смерть видишь, и всякие вопросы в голову лезут: например, куда душа из тела девается. То есть появляется интерес к духовному, начинается поиск ответов, который может завести не туда. Но Бог ему судья. Больше меня испугало, что среди сатанистов оказались наши золотецкие ребята, четверо школьников.

— И что вы сделали?

— Взяла благословение, надела форму ВОХР и в школу пошла. Решилась на это у же после того, как сатанисты в третий раз опоры электрокабеля обрушили. Поговорила с учителями, те созвали школьную линейку, выстроили детей во дворе. И такую речь сказала: «Ребята, вы же сами с учительницами приходили в храм, помогали его строить. Ваши бабушки и дедушки из пенсии на него жертвуют. Как вам не стыдно…» Говорю и смотрю на тех, кто на шабаш ходил, — их сразу приметила. Смотрю на них и говорю: «Почему вы идёте на поводу у врагов Церкви? Вот солдат Евгений Родионов отказался крестик снять и принял за это казнь. Он смог сказать «нет». А вы?» Называть их имена прилюдно я не стала, сказала только: «Вы не забыли, что я работаю на проходной? Я вас всех видела. Если ещё раз это повторится, то сдам вас в ФСБ!»

Людмила смеётся, объясняет:

— Это просто для острастки. Мальчишку, который был заводилой в этой четвёрке, я потом на улице встретила, пригрозила: «Ещё раз ты сделаешь это…» Он так по-волчьи посмотрел, но промолчал, на самом деле жалко его. Всё у мальчишки есть — и мотоцикл, и компьютер. Но сирота, бабушка его воспитывает, наверное, хочет самоутвердиться.

Случай с сатанистами меня поразил — небывалая для нашего Золотца история. Хотя чего же ещё ждать? Посёлок наш новый, построен в 50-х годах прошлого века вместе с ГЭС — ни традиций,  ни святынь. На весь огромный Беломорский район — один святой, преподобный Елисей Сумской. Однако и тот подвизался за сотню вёрст от нас… Рассуждаю так, и Людмила руками всплёскивает:

— Да он же наш, Золотецкий! Вы не знали? В селе Сумпосад, на берегу Белого моря, было по-дворье Соловецкого монастыря, и преподобный Елисей по благословению Зосимы и Савватия ездил сюда сёмгу ловить, на порог Золотец, на котором сейчас ГЭС стоит. Порог был очень высокий, и сёмга, когда на нерест поднималась, в воздух прыгала — просто сачком лови. Скорее всего, у него здесь и келья своя имелась.

— И всё же святой-то один, его на всех не поделишь.

— Да почему ж один? Вот вы в Нюхче бывали?

В поморском селе Нюхча я уже давно не бывал. В советские годы туда часто возили гостей района — бабушки в сарафанах и повойниках исполняли для них старинные песни, угощали традиционными нюхчинскими пирогами и рыбниками. Всего, говорят, там умеют готовить больше двух десятков разных блюд из корюшки, сельди, наваги и морской капусты. Позже, в конце 90-х, я услышал, что в Нюхче, в старом доме купца, который рыбколхоз использовал под сетевязку, была открыта молельня во имя Святителя Николая. Название домового храма не удивило — село-то сугубо рыбацкое. Прежде нюхчинские ходили в море все поголовно, даже женщины и подростки — «зуйки», как называли помощников рыбака. Да и сейчас каждый в селе умеет ставить мерёжи, в том числе и зимой, в прибрежном ледовом припое, для чего вырубают «йорданы» — проруби для сетей. Не разучились там делать и тяжёлые, в четырнадцать досок, баркасы, которые не боятся льда и могут ходить под парусом. В общем, с морем там всё связано, как говорится, живут приливами и отливами — есть такая мера времени. Это про них поговорка: «Кто в море не ходил, тот Богу не молился». А какой на Белом море главный святой угодник? Конечно, Никола Чудотворец, спаситель на водах. «От Холмогор до Колы — 33 Николы».

— Да, я слышал про Никольский молитвенный дом в Нюхче, — отвечаю Людмиле. — Только согласитесь, Никола Чудотворец  не местный святой.

— А там есть и местные. Священномученик Павел — настоятель Нюхчинского храма, которого богоборцы расстреляли в Сандормахе под Медвежьегорском. Есть и древний святой, имя которого забылось, но известно, что его молитвой Россия спасалась во время войны со шведами.

В трёх километрах от Нюхчи есть Святая гора, на вершине которой молился этот подвижник, а жил в келье под горой. Оттуда сверху море как на ладони, и однажды он увидел, что шведская эскадра подходит к берегу. Инок стал молиться — и Господь услышал: эскадра остановилась, а потом убралась восвояси. Фактически был решён исход войны, потому что от реки Нюхча шёл волок, с которого Пётр I начал строительство «Осударевой дороги», чтобы переправить флот посуху в Балтийское море и противостать там врагу. И представьте: Нюхча под шведами  — и нет «Осударевой дороги»…

В Нюхче уже несколько лет как возрождена традиция крестных ходов на эту Святую гору. На третий день после дня Святого Духа, после литургии, люди с иконами и хоругвями идут на эту гору. Подниматься-то туда трудно, но зато какая потом служба на вершине! Простор, внизу синеет море. А народу сколько собирается!..

— Литургию-то отец Сергий в молитвенном доме служит?

— Нет, сейчас уже построен настоящий храм — силами уроженцев Нюхчи братьев Сероносовых. Туда перенесена главная нюхчинская святыня — чудотворная икона Святителя Николая. В село она попала уже в наше время, после войны, — привезли со Святого озера. С иконой этой интересная история связана…

В 20 километрах от Нюхчи есть железнодорожная станция Маленга, а от неё в 15 километрах находится Укозеро, которое в народе называют Святым озером, — рассказывает Людмила. — Там тоже когда-то подвизался монах и стояла часовня. Место это совершенно пустынное, около часовни только три дома стояло, старики там жили, которые эту часовню охраняли. Как они жили, я не представляю — без электричества, без магазинов. На Большую землю можно было добраться только через топкое болото, которое не в каждое время года проходимо. Прошло время, старики умерли, часовня развалилась, и кто-то из нюхчинских решил забрать тамошнюю икону к себе в село. Принёс, значит, а на следующий день она снова оказалась в часовне у Святого озера. Мужики снова пошли туда за иконой — и снова она вернулась. Тогда-то собрались нюхчане и отправились на Святое озеро крестным ходом — с пением, с хоругвями, с колоколами на подводах. Привезли Николу со всем почётом и обязались каждый год крестным ходом приносить его обратно на озеро, только на один день. Это чтобы остальное время святыня оставалась в Нюхче.

Об этой традиции я случайно узнала и подумала: у меня мужа Николаем зовут, пойду помолюсь за него… Первую половину пути была грунтовка, а потом болото началось. Уф, как тяжко идти! Без слеги там никак — нужно дорогу впереди ощупывать. Иногда проваливаешься по колено и выше, даже сапоги-болотники не спасают, обязательно жижи черпнёшь. А комаров сколько! Пять часов идёшь в живом гудящем облаке. Но людей это не пугает, с нами даже школьники из Нюхчи ходили, водила их учительница по краеведению. Обычно группа собирается человек 15-20, и каждый год прибавляется людей. Во главе всегда Анна Ивановна, служительница нюхчинского храма. Она же и чудотворную икону Святителя Николая несёт. Для этого сумка специальная сшита, потому что в руках-то трудно держать, нужно палкой болотину щупать. Ещё с нами ходила старейшая прихожанка Надежда Ивановна — родная сестра Анны Ивановны. Ей уже за 70 лет, она не то что по болоту, но и посуху с палочкой ходит — такая слабая. Я думала, старушка до озера не доберётся, а она поперёд нас пришла.

Ещё одна нюхчанка из Питера приехала. Она мне рассказывала про целебные свойства Святого озера: «Родилась я глухонемой. И отец мой в свой молитвенник записал обет, что сходит на Свято-озеро, чтобы я излечилась». Этот старый родовой молитвенник она мне показала — в конце его на корочке и вправду есть записи: пойду по обету на Укозеро столько-то раз, принесу на Укозеро столько-то камней, брёвен. Представьте, туда налегке-то трудно дойти, а они с огромными булыжниками… Камней близ озера нет, поэтому только обетники и доставляли туда стройматериалы. Так вот, её отец сходил на Святое озеро, и у девочки появился слух и немота прошла… А в некоторых случаях больных доставляли прямо туда. Например, я знаю, неплодные женщины после купания в этом озере могли рожать детей.

— Вы своими глазами эти исцеления видели? — интересуюсь.

— Нет, рассказывали. Но была и сама свидетельницей маленького чуда. В один год с нами пошла пожилая женщина, у которой коленка болела — нога вся обмотана была. Через каждые сто метров она останавливалась, заматывала повязку потуже, чтобы боль не терпеть. Шла с двумя палочками, да ещё ей помогали, — ну совсем не ходячая. А день был сырой, с неба настоящий ливень хлещет. Наконец появилось озеро. Меня от холода дрожь бьёт, но, думаю, раз пришла, надо искупаться. И эта женщина, что с коленкой больной, следом за мной в воду вошла. После купания так тепло стало! А когда в обратный путь тронулись, та женщина изумилась: «Слушай, у меня ж нога не болит!» И легко до Маленги дошагала.

— Молитесь-то вы где? Ведь часовня уже разрушилась.

— На месте часовни теперь Поклонный крест стоит. А ещё мы доски принесли и сколотили навес. Не сами, конечно: его сделал Николай Иванович — пока что единственный мужчина, который с нами крестным ходом ходит. Сейчас он живёт в Питере, но каждый год приезжает, потому что на Святом озере у него спина исцелилась. Ещё он ящики там сколотил под свечи, оборудовал всё. И теперь у нас так заведено: приходим на озеро, немножко передохнём и читаем акафисты, молимся за всех. Многие свои поминальные книжки приносят. Когда закончим, Анна Ивановна спрашивает: «Ну, кому ещё акафист прочитаем?» И мы вспоминаем, какой святой нам в жизни помог. И дальше читаем… Так что святых и святынь у нас много! А вы говорите…

Эх, правильно укорила меня Людмила. Сколько живу, а фактически ничего про свой родной край не знаю. И ещё это сомнение — «у нас своих святых нет». Как же нет, если живём мы на земле Святой Руси? А сколько неизвестных у нас на Севере подвизалось! Их подвиг, может, ещё выше, чем у тех, кто вошёл в святцы, — потому о них ничего и не знаем, что были они истинными отшельниками. Их молитвами освящён весь Русский Север, самые глухие его уголки. От сознания этого как-то теплее и радостнее жить.

М. ВЫГИН