Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Поминайте наставников ваших

В ПАМЯТЬ О ДРУЖБЕ ДУХОВНОЙ

Ещё и года не прошло со дня кончины любимого православными петербуржцами прот.Николая Шорохова (†13 февраля 2023), а люди, знавшие этого замечательного батюшку, не дожидаясь круглой даты, собрались, чтобы в дружеском разговоре вспомнить благодарным словом отца Николая. Беседа шла в нижнем храме Николо-Богоявленского собора; рассказывал главным образом прот.Вадим Буренин — близкий друг покойного батюшки, а мы — прот.Георгий Пименов (храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала) и я, ваш корреспондент, — главным образом внимали отцу Вадиму, лишь изредка прерывали его рассказ своими вопросами… Я в своё время был духовным чадом отца Николая… Всё время мне хотелось сделать с ним интервью, но батюшка всегда отказывался, и весьма решительно. Может быть, хотя бы теперь с помощью отца Вадима мне удастся написать о дорогом моём духовнике…

Отец Вадим говорил:

— Я знаю отца Николая Шорохова с давних пор: пожалуй, года с 1968-го. Я тогда был подростком, прихожанином Николо-Богоявленского собора, а он уже служил здесь псаломщиком. Солидная фигура! Но со мной он всегда общался запросто, всегда можно было подойти к нему, спросить о чём-то, и он охотно объяснял, как нужно молиться в храме, как молиться дома… Очень ценные советы: время-то какое было! — советское… Вся молодёжь, посещавшая храмы, фиксировалась. На меня кто-то донёс в школу, а было мне всего-то 12 лет.

Сам он ленинградец, с Покровки, — здесь у него жили две престарелые тётушки, и он трогательно ухаживал за ними до последнего их дня. Бывало, после службы наберёт больших просфорок — и скорее к ним… Его наставником был знаменитый наш протоиерей Александр Медвецкий. Отец Николай его очень почитал и однажды вступил в его семью — женился на внучке отца Александра.

Потом он стал преподавателем церковной истории в Духовной Академии. Когда я поступил в семинарию, он был моим педагогом.

А потом мы вместе с ним служили здесь, в соборе. Он в то время занимал должность коменданта, заместителя старосты — известного в православном Ленинграде Бориса Михайловича Кублицкого. Будущий отец Николай тогда ещё не был в сане, но уже носил густую, окладистую бороду и обращал на себя всеобщее внимание, напоминая то ли Льва Толстого, то ли, несмотря на молодость, какого-то старца.

Вскоре он рукоположился в сан диакона. Его назначили сюда штатным диаконом, а я был диаконом-псаломщиком… Диаконская служба была вседневная, и основная её тяжесть лежала на нём. А ведь в ту пору диаконы в Николо-Богоявленском соборе были славные: отец Андрей Мазур являлся штатным протодиаконом, отец Пётр Колосов тоже служил здесь очень долго — с 50-х годов… Но в наше время отец Пётр был уже очень болен, а отец Андрей часто служил с митрополитом, и вот отец Николай и я — диакон-псаломщик — в будничные дни несли диаконскую службу. Мы с ним были очень дружны, и служение с ним наложило на меня большой отпечаток.

Потом его рукоположили в священный сан, а я занял место штатного диакона. Вскоре он стал ключарём собора.

Он очень много читал — был настоящим интеллигентом. Беседовать с ним было истинным удовольствием! Чувство юмора у него было необыкновенное. Когда он ещё был диаконом, он очень любил слушать проповеди наших священников — и не дай Бог батюшка допустит какую-нибудь ошибку в догматических вопросах!.. Что поделать, когда говоришь перед народом, порою случается и ошибиться — прихожане, может быть, и не заметят этого, а отец Николай, отлично знавший всю догматику, сразу всё замечал и после службы упрекал священника: «Что ты, батюшка, такую ересь несёшь!» Помню, как он спорил с о.Стефаном Дымшей… Но вы не подумайте плохого: эти споры оставались чисто дружескими, никакого соперничества, никакой зависти в них не было. Он и меня несколько раз осаживал, когда я уже был священником: «Ну что ж ты опять «Троицкие листки» народу читаешь!» А познания его поражали своей глубиной: он был очень разносторонний человек, хорошо знал историю — не только историю христианства, но и всемирную, усердно занимался её изучением. К нему всегда можно было подойти с любым вопросом, и он охотно всё объяснял, — но только в том случае, когда был уверен, что ты действительно хочешь узнать нечто, а если твой вопрос был лукавым, он тоже мог ответить, — но совсем в ином духе.

Отец Николай очень любил исповедовать прихожан и усердно готовился к каждой исповеди. Он говорил нам: «Вы же никогда не служите литургию, не подготовясь как следует, — а ведь к исповеди надо готовиться не менее тщательно!» Он читал особые молитвы, настраивал себя на исповедь… По нему сразу видно было: если лицо серьёзное, сосредоточенное — значит, сегодня он исповедует. И вот служба закончилась, а исповедь у отца Николая всё длится… Мы тогда ходили с особыми счётчиками, чтобы зафиксировать количество исповедников. И он всегда любил точно фиксировать! Скажешь ему: «Да я на глаз определю количество…» — а он: «Нет, не на глаз, — надо точно знать!» Он очень внимательно выслушивал людей и очень искусно задавал им вопросы… Ничего не скажешь: исповедь была у него особая! И к таинству Крещения он по-особому относился. Он был очень ответственным служителем, глубоко вникал в службу и во всё, что происходило в церковной жизни. И суждения его всегда были православными, никаких догматических заблуждений в его словах никто не смог бы найти.

Порою его называли резким, но на самом деле это не так. Он мог, конечно, говорить достаточно резко, но всё это быстро разряжалось, до настоящей вражды он никогда не доводил.

В 1986 году настоятелем в соборе назначили отца Богдана Сойко, и отец Николай ещё некоторое время при нём служил, а потом, уже при митрополите Иоанне (Снычёве), его перевели в другой храм. Был такой случай: владыка Иоанн приехал в собор и беседовал со священниками. Отец Богдан сказал про меня: «Надо уже отцу Вадиму наперсный крест давать…» — «Дадим, дадим», —
отвечает владыка. И тут отец Николай говорит: «У меня есть наперсный крест, я отдам его отцу Вадиму!» И с тех пор у меня крест отца Николая. «Носи!» — говорит. Он был очень добрый человек — от души добрый, не для видимости… У меня о нём очень светлая память осталась.

Когда в последний раз он пришёл к нам в собор, он принёс мне кассету с записью проповедей отца Александра Медвецкого. Пришёл и попросил, чтобы меня позвали, причём назвал меня, как в детстве, как звали меня в те годы, когда я, школьник, только начал ходить в наш храм. «Позовите, — говорит, — Вадимчика!»

Отец Георгий Пименов заметил:

— Помню, как вы с отцом Николаем служили у нас в Воскресенском храме, а мы смотрели и удивлялись дружбе двух старцев…

— Да, когда мы с ним встречались, то говорили и не могли наговориться… Конечно, я служил здесь, а он там… Это разделяет — но по-человечески, по-житейски, а не духовно. Хоть и в разных местах, но мы с ним были единодушны. Когда он скончался, я очень скорбел… Часть себя оторвал…

Отец Георгий продолжает:

— Я помню, что отец Николай умел создать настоящую, сплочённую приходскую общину.

— Да! У него была организация! Когда он стал настоятелем, он всё это осуществил. Он и у нас дал толчок к созданию общины, и народ дружный к нам пошёл, и обстановка была мирная, спокойная… По-домашнему, никакого соперничества. И духовных чад у него было очень много. Всегда спрашивали: когда он исповедует?

Человек он был очень компетентный: столько прочитал духовной литературы, прекрасно знал святых отцов он — и русских, и восточных, и западных: свв. Иустина, Иеронима…

Умнейший человек, мудрейший человек. И большой молитвенник! Вот закончит он исповедь и, если время оставалось, достаёт записки и читает, читает, поминает, поминает… Читал записки по многу дней, пока они не превратятся в труху. Спросишь его: «Неужели вы так долго их читаете?» А он: «Обязательно! Надо поминать, надо!» И глядя на него, я тоже стал так делать — но у меня, конечно, столько записок не было…

Я вспомнил слова отца Николая о том, что в молодости он ходил за духовным советом к какой-то старице. Отец Вадим ответил:

— Да, вы правы. У нас в соборе жила такая схимонахиня Мария — она здесь была как бы алтарницей, — и он с ней часто беседовал на духовные темы. Это не предположение, это так и есть.

По словам отца Николая, мать Мария дала ему, юноше, в частности, такой совет: «Ты, Коля, не из кого не твори кумира! Особенно в Церкви! Люди — это люди, не надо путать их с Богом». Так рассказывал мне сам отец Николай Шорохов.

И ещё вспомнились мне слова батюшки, что в молодости занимался он тяжёлой атлетикой. Отец Вадим подтвердил и это:

— Да, он был очень развит спортивно! Он любил спорт, говорил, что надо не только душу развивать…

Отец Георгий улыбнулся:

— Кулак у него был огромный!..

Отец Вадим:

— Он физическому развитию придавал большое значение: «Надо больше ходить пешком, надо развивать мышцы…»

Я спрашиваю:

— А случалось вам поссориться?

— Бывало такое, бывало!.. На что-нибудь я обижался, а он: «Да хватит тебе! Давай будем вместе опять!» И ссоры недолго у нас длились: не было таких причин, чтобы нам надолго поссориться. Он был моим начальником и прекрасно это понимал, старался сохранять такт в нашем общении. У нас никогда не было серьёзных раздоров, неприязни… Он всегда относился ко мне по-родственному: не как начальник, не официально, а всегда по-братски, и это обезоруживало.

Отец Георгий задаёт последний вопрос:

— Как бы вы сформулировали его духовное напутствие?

— Всегда он повторял: «Надо служить с благоговением. Благоговейно служите Господу Богу!» Вот это у меня сохранилось в памяти, этим его словам я и стараюсь следовать.

Записал Павел Горелов