Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

За Победу!

ЖИВАЯ ВОДА

Приезжая в город своего детства, в родное Присвирье, я всегда стараюсь брать воду для чая только из колодца. Того, что спрятался от лишних глаз за городом, в тихом лесном уголке. Нельзя сказать, что меня не устраивает чистая артезианская вода из-под крана, нет. Но колодезная мне милей, слаще. Есть в ней что-то освежающее, живительное. Помните, как в былине об Илье Муромце, которого исцелили от расслабления водой из всех русских ключей и родников? Конечно, я не святорусский богатырь, да и параличом, хвала Всевышнему, не страдаю, однако без чая из той водицы не представляю себе возвращения в родные пенаты.

Но вот беда: на этот раз воды в колодце было совсем немного. Я вычерпал её всю и всё же не смог наполнить свою баклагу. Как обидно — неужели чудесный родник иссякает? Понурив голову, поплёлся я домой, кляня наше время, в котором постепенно, но неотвратимо иссякает всё хорошее: вода в колодце, чистый воздух, натуральные продукты, качественные надёжные вещи, совесть власть имущих, любовь к Родине…

В голове сама собой выстраивалась простая, как школьные прописи, цепочка: родник — родить — род — Родина. Родник, рождающий Родину. Влага, дающая жизнь роду, — живая вода. И действительно, сколько раз она, вода наших родников, подымала народ из духовного расслабления, вдохновляла на ратные подвиги, омывала кровавые раны! Ручьи, порождённые ею, напояли великие и малые реки — эти синие вены России, не дающие её душе зачахнуть и пересох­нуть.

Что такое для истории человечества один век? Совсем немного, но не так уж и мало. Очевидно, сто лет назад родники России ещё в достатке рождали животворящую влагу, наполнявшую многочисленные ручьи, из которых пили люди. И люди эти породили поколение героев…

В 1922 году в деревне с чудным названием Житноручей в вепсской крестьянской семье Лисицыных родилась девочка Аня. Ничем не примечательный ребёнок. Бегала в школу в соседнее село Рыбрека, потом поехала в Ленинград учиться на библиотекаря. Получив диплом, отправилась по распределению в молодой город Сегежа. Простая девушка с неброской внешностью, немного пухленькая. Когда началась Великая Отечественная война, Ане не исполнилось ещё и девятнадцати лет.

Через два года после рождения Ани в красивом карельском селе Пряжа родилась другая девочка, окрещённая Марьей. Летом 1941 года Марье Мелентьевой было всего семнадцать. Едва окончила школу, как Пряжинский райком комсомола направил выпускниц и старшеклассниц в эвакогоспиталь помогать раненым. Наверное, Марья вдоволь насмотрелась там на кровь и страдания наших бойцов, потому что не раздумывая, по первому зову старших она поступила в Сегежскую спецшколу. Там готовили тех, кто будет воевать в тылу врага, на захваченных землях. В этой школе будущих партизан Марья и познакомилась с Аней. Что-то потянуло девушек друг к другу, они сразу крепко подружились. Озорное, скуластое личико, серые, чуть раскосые глаза — Марья тоже не была жгучей красавицей, просто приятная девушка.

Подруги слышали про хитрую и дальновидную политику врагов на захваченной Карельской земле. Они не трогали, не притесняли коренных жителей — карел и вепсов, — наоборот. Величали своими соплеменниками, всячески льстили их национальному чувству, звали встать в ряды борцов за дело Великой Финляндии, советовали помогать военным. Как помогать? Выявлять скрытых врагов карельского и вепсского народов, конечно. Кто враги? Да русские коммунисты, естественно. Аня и Марья, с детства воспитанные на живой воде патриотизма, на любви к своему народу без различия роду-племени, не поверили оккупантам. Русские нам не враги, — думали девушки, — никогда не были и не будут врагами! В отличие от этих новоявленных «соплеменников», которых неизвестно кто сюда звал.

15 июня 1942 года Анна Лисицына и Мария Мелентьева были направлены на подпольную работу. Они получили боевое задание проникнуть в тыл врага, в родной для Ани Шёлтозерский район. Войсковая разведка перевела девушек через линию фронта в районе посёлка Вознесенье. Установить связь с населением, подготовить явочные квартиры для прихода подпольных групп, добыть финские гражданские документы, собрать разведывательные сведения о расположении войсковых частей, штабов и оборонительных сооружений противника — вот первое полученное подругами самостоятельное боевое задание. Да только справятся ли такие молоденькие, необстрелянные?

Аня и Марья справились. Месяц проработали они во вражеском тылу, скрывались, ежечасно рисковали жизнью, но сделали дело. Пора в обратную дорогу. Вот уже остался позади высокий шатёр древнего гиморецкого собора, вот уже не видны пять дивных куполов деревянной церкви в Щелейках. Родные православные святыни остались томиться в плену у лютеранских пришельцев. Ждите нас, мы вернёмся с победой! 2 августа Аня и Марья подошли к полноводной и по­осеннему холодной реке Свирь. Надо переправляться. Но за лодками неусыпно наблюдают финские военные. Оставалось связать плот, да, видно, девичьих сил не хватило — плот рассыпался посредине реки. Брёвна расползались, не оставляя времени на раздумье. Подруги спрятали бумаги в одежду, одежду обмотали вокруг головы и поплыли.

Студёная свирская вода. Предательская судорога пронзила ногу старшей подруги, лишила сил. Аня с ужасом поняла: не доплыть. И Марья не поможет, только сама погибнет. Позвать на помощь нельзя — услышат враги. Или всё-таки можно? Приплывут, спасут. Хоть в лагере, но она будет жить! Что там добытые с такими трудами документы, как воздух нужные нашему командованию? Разве жизнь не дороже всего этого? Нет, нет! Наша земная жизнь временна, впереди ждёт вечность. Девочку Аню вспоила живая вода родников Отечества, научила её простой и великой мудрости. Быстро отдав драгоценную ношу подруге, закусив покрепче руку, чтобы ненароком не закричать, в торжественном и страшном молчании она скрылась под водой. Волны родной Свири сомкнулись над темноволосой головой, надёжно укрыли от врагов заветную военную тайну. Никогда не найдёт неприятель источника силы наших людей, никогда не измерит он глубины светлых родников, питающих народную душу.

С великим трудом, но Марья добралась до берега. Одна! Как она отмахала 23 версты по местности, густо насыщенной войсками противника? Как пять суток без сна, без одежды и обуви, без пищи бродила по лесам и болотам? Как мёрзла ночами, кутаясь в мох и скача от холода в глухом лесу, словно белокожая русалка в чёрной чаще комариного ельника? Она и сама не помнила, как добралась до своих, как передала бумаги и доложила о выполнении боевого задания. Воспоминания пришли позже, кусками, как обрывки кошмарного сна. И только острая тоска по погибшей подруге не давала забыться, расслабиться, отдохнуть. Не стало покоя, погибшая Аня взывала к отмщению.

Краткое лечение — и снова в бой. В октябре того же 1942 года Мелентьева вторично была послана на выполнение задания с группой разведчиков. На этот раз в Сегозерский район. Всё та же опасная боевая работа по установлению связей с местным подпольем. Трудный марш-бросок по карельским холодным лесам, переправа через огромное, бурное Сегозеро. Всё бы ничего, но в группе оказался предатель. На войне нет ничего страшнее предательства. Нет ничего ужаснее и в мирной жизни. Изготовившиеся враги окружили бойцов, загрохотали выстрелы. Разведчики решили прорываться, разделившись на группы. Марья с двумя бойцами сумела вырваться из кольца. Уходя от преследования по пояс в болоте, продираясь через бурелом, они пробились на простор сельской околицы. Это была деревня Топорная Гора — конечный пункт жизненного пути партизанки Марии Владимировны Мелентьевой. Отдышались, присмотрелись, вошли в первый дом, но, взглянув в окно, увидели приближающихся финнов. Оставалось укрыться в сарае, но и здесь бойцы были обнаружены и приняли свой последний бой. Немало они уничтожили врагов, но вот упал, обливаясь кровью, товарищ Марьи. Окружённая, обречённая, она стойко и метко отстреливалась, но врагов было больше. Грубые мужские руки схватили девушку, скрутили, связали.

Один допрос, второй, пятый… Ни лживые уговоры, ни смертные угрозы не смогли растопить лёд ненависти к захватчикам, запугать и сломить карельскую девушку. Упорство Великой Финляндии было посрамлено духовной стойкостью Великой России. И опять супостаты не узнали нашей военной тайны. Они закопали её в карельскую землю вместе с телом расстрелянной патриотки. Что же ещё им оставалось? Оставалась только поспешная казнь в деревне Топорная Гора…

…Моё пребывание в родном городе продлилось ещё несколько дней. Через двое суток я вновь пришёл к колодцу. Просто так, по старой памяти. Не взял даже ёмкостей для воды — зачем? — колодец же иссяк. С тихой грустью в сердце отвалил обледеневшую крышку. Из глубины колодца сверкнуло жидкое серебро, орденскими звёздами заблестело на ярком весеннем солнце.

Вода была, много воды! Земные недра отдали, пожалуй, даже больше влаги, чем обычно. Заветный колодец был жив, он не хотел умирать.

Дмитрий КАРЕЛЬСКИЙ

предыдущая    следующая