Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Читая Евангелие

ТАК КТО ЖЕ МОЖЕТ СПАСТИСЬ?..

«…И ещё говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно» (Мф.19,24—26).

Наверное, каждый из нас слышал такое толкование этим словам Писания:

— Игольные уши, о которых говорит Спаситель, не имеют никакого отношения ни к швейным иглам, ни к их дырочкам-ушкам. Евангельские Игольные уши — это такие очень маленькие ворота в городской стене древнего Иерусалима. Верблюду пройти через них было очень трудно!

Почему-то меня никогда не устраивало такое объяснение. Почему? Вот я попробую поделиться с вами своими сомнениями.

Представьте себе, что вы разговариваете с человеком, который никогда не бывал в Петербурге. Он спрашивает у вас: «Далеко ли от вашего дома до станции метро?» Вы отвечаете: «Примерно так же, как от Русского музея до Невского проспекта!» Ваш собеседник остаётся в недоумении: он понятия не имеет, где расположен Русский музей и как идти от него к Невскому проспекту, — но вы ничего не поясняете, и он продолжает недоумевать. В другой раз вы говорите тому же не знакомому с Петербургом человеку, что вчера были в «Бутылке», имея в виду то здание в Новой Голландии, где в царские времена размещалась тюрьма, а в наше время — всевозможные кафе… Но ваш собеседник ничего не слышал ни о Новой Голландии, ни о здании под названием «Бутылка», — а вы ничего не поясняете ему, и он беспомощно гадает: о какой такой бутылке идёт речь?

От этой петербургской «Бутылки» так удобно протянуть мостик к иерусалимским «Игольным ушам». Не кажется ли вам, что в евангельские времена никто, кроме жителей Иерусалима, не слышал про эти маленькие воротца в городской стене, — никто в целом мире! Как «Бутылка», так и «Игольные уши», — это внутригородские понятия, которые хорошо известны горожанам, но за пределами города не известны почти никому. Таких названий «для своих» много в каждом городе.

Но разве Евангелие было написано только «для своих»? Только для иерусалимцев?!

Нет, оно обращено ко всему миру, к жителям самых отдалённых от Иерусалима стран, к людям, которые не то что о маленьких воротцах со смешным названием ничего не слышали, но и местонахождение самого Иерусалима представляют довольно смутно. Больше скажу: Иерусалим вскоре после евангельских событий был сметён с лица земли римской армией, — вместе со своими стенами, вместе с воротами «Игольные уши» (если действительно были такие ворота). Его жители — те самые, которые помнили и о воротах, и об их названии, — были выселены прочь, на это место пришли совсем иные люди, и уже в Средние века всякая память о «Игольных ушах» должна была бы стереться начисто!

А что в результате?

А в результате смысл евангельского рассказа совершенно исказился на долгие века: вместо маленьких ворот в сознании читателей появилось игольное ушко! Разница между ними, согласитесь, огромная!

Между тем рассказ о богатом юноше евангелисты считали очень важным: он почти без изменений присутствует в трёх первых Евангелиях, и во всех трёх случаях поражает своей твёрдой бескомпромиссностью: «Удобнее верблюду пройти через игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Небесное». Каждый из евангелистов чуть-чуть по-своему описывает обстоятельства встречи с богатым юношей, но эти слова Спасителя остаются неизменными и у Матфея, и у Марка, и у Луки.

Выходит, много-много веков христиане всего мира читали Евангелие «с ошибкой»? Не понимали истинного смысла такого важного рассказа? Вместо «трудно, но если постараться, то можно» они читали: «нельзя ни в коем случае!»

А между тем что стоило евангелистам дать маленькую справочку, приписать что-то вроде: «Говоря об игольных ушах, Иисус имел в виду такие ворота, которые…» — и так далее. Всего несколько слов, одна лишняя строчка в тексте — а скольких недоумений можно было бы избежать!

Но ни Матфей, ни Марк, ни Лука не сочли нужным дать такую справку.

Почему так? Ведь в иных случаях они подробно разъясняют обстоятельства, которые могут показаться неясными людям, незнакомым с древним Иерусалимом. Вот, скажем, рассказ об исцелении больного у купальни Вифезды… Евангелист подробно расписывает, где находилась эта купальня (у Овечьих ворот), сколько вело в неё крытых ходов (пять) и что в ней происходило (Ангел по временам спускался в неё, возмущал воду, которая после этого на несколько мгновений становилась целебной). Казалось бы, все эти подробности можно было опустить. Главное-то что? Что был человек, 38 лет страдавший от болезни, и Спаситель его исцелил в один миг. Но нет, евангелист считает подробности весьма важными, и святые отцы, толкователи Писания, могут разъяснить нам, чем именно они так важны.

Итак, упомянуть о пяти крытых ходах, ведущих в купальню, — это для евангелистов важно, а рассказать о необычных воротах — совершенно не важно?

Так, может быть, это действительно не важно? Может быть, и не было таких ворот? Может быть, Спаситель имел в виду именно те самые игольные ушки, которые доставляют нам порой столько хлопот, хотя мы и не верблюда стараемся через них протащить?

Может быть, смысл рассказа и заключается в этом безжалостном (безжалостном к страстям человеческим) утверждении: «Богатый ни при каких обстоятельствах войти в Царство Небесное не может!»

Может быть, это огорчит кого-то из читателей, но скажу, что подтверждений такой мысли в Новом Завете много. Вот история мытаря Закхея, который сказал: «Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк.19,8) — и только после этого услышал: «Ныне пришло спасение дому сему…» (Лк.19,9). Между тем нетрудно понять, что в случае исполнения обещания Закхей терял практически всё своё состояние и оставлял себе сущие гроши (а может быть, и их не оставлял). Только таким образом этот «верблюд» смог пролезть сквозь игольные уши, — что и было засвидетельствовано Самим Господом.

А вот «верблюд», не сумевший одолеть преграду, — богач из притчи о богаче и Лазаре. Он ведь ничем не согрешил, ни о каких его грехах Писание не говорит. Он просто «одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно» (Лк.16,19). Он просто пользовался своим собственным богатством — и ничего более. Он просто не понимал, что это богатство следует отдать нищему Лазарю, лежавшему у его порога, и сотням таких же Лазарей, лежавших по всему Иерусалиму… По всему свету…

«Ибо суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом. Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе». (Иак.2,13—17).

Всякий, кто захочет, сможет найти немало подтверждений нашей мысли о том, что, говоря о верблюде, Господь имел в виду именно верблюда, а говоря об игольных ушах, имел в виду именно игольные уши. И всякий, кто хочет ужать верблюда до размеров блохи, а игольные уши расширить до размеров ворот, — тот попросту лукавит.

…Между прочим, ученики Христа, выслушав слова о верблюде, сразу поняли, что понятия «богач» и «богатство» весьма растяжимы. Иной богатей может считать себя нищим в сравнении с Рокфеллером и поэтому воображает, что слова Господа к нему не относятся. Потому-то ученики и спросили: «Так кто же может спастись?» Заметьте: не «Как же спастись богатому?» — но «Кто же может спастись?» То есть они спрашивали о каждом человеке, ибо все мы богаты по сравнению с кем-то.

И получили ответ, от которого сердце сжимается: «Человекам это невозможно…» И сразу же вслед за тем прозвучали слова отеческого утешения: «Богу же всё возможно». При каком условии? «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною». (Мф.19,21).

…И напоследок ещё раз об иерусалимских воротах под названием «Игольные уши». Говорят, что в конце XIX века русские археологи нашли их, отыскали в ходе раскопок. Непонятно, правда, как археологи поняли, что перед ними именно «Игольные уши»? Это название было написано на воротах?

Но даже если и так… Взгляните на фото. В эти ворота и человек-то с большим трудом протискивается.

Как же войти в них верблюду?

Алексей БАКУЛИН

А теперь несколько слов, сказанных святыми отцами о богатстве.

Свт. ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ:

— Горе и богатым, потому что, имея возможность утешать бедных, силу богатства не употребили на то, для чего получили его.

— Богатый всего боится: боится дней, как времени судопроизводства; боится вечеров, как удобных ворам; боится ночей, как мучений от забот; боится утреннего времени, как доступа к нему льстецов; боится не только времени, но и места. Его приводят в ужас нападения разбойников, зло­умышления воров, клеветы притеснителей, расхищения сильных, злодеяния домашних, любопытство доносчиков… рассуждения соседей, гнилость стен, падение домов, нашествия варваров, коварство сограждан, приговоры судей, потеря того, что имеет, отнятие того, чем владел. О человек, если такова зима обладания, то где же весна наслаждения?

Свт. ГРИГОРИЙ БОГОСЛОВ:

— Богатые! Послушайте сказавшего: богатство аще течет, не прилагайте сердца (Пс.61,11); знайте, что полагаетесь на вещь непрочную. Надобно облегчить корабль, чтобы легче было плыть. Может быть, отнимешь что-нибудь и у врага тем, что к нему перейдёт твое имущество.

Свт. ИОАНН ЗЛАТОУСТ:

— Кто же богат: тот ли, кто терзается из-за малого, или кто презирает всё?

— Кто презирает богатство, тот, простираясь далее, будет легко презирать и смерть.

— Кто занят богатством, есть раб не только богатства, но и славы и почестей настоящей жизни и всего вообще житейского.

— Кто владел богатством, тому нелегко вырваться из оков его; такое множество недугов объемлет его душу, то есть страстей, которые, как бы густое и тёмное облако, заграждая взоры ума, не попускают взирать на небо, но заставляют преклоняться вниз и смотреть в землю.

— Богат не тот, кто имеет многое, но тот, кто не нуждается во многом.