Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Нам пишут

НА ЗАМЁРЗШЕЙ РЕЧКЕ

Здравствуй, газета «Православный Санкт-Петербург». Хочу поделиться с читателями одной историей, которая может показаться невероятной, но это не вымысел, а чистая правда, поскольку произошёл этот удивительный случай с моим сыном.

Поздней осенью мне пришлось по служебным делам поехать в небольшой городок, находящийся на границе Владимирской и Московской областей, и остаться там на несколько месяцев. А тем временем наступала зима. Быстро вымерзли лужи, а вскоре замёрз и пруд — маленький такой прудик, величиною с дворик деревянного сельского дома. Прудик расположился на пересечении одной из улиц посёлка и дорожки, ведущей к платформе железнодорожного пути. На пруд сразу высыпала поселковая детвора. Каких только игр они не затевали! Футбол на коньках, догонялки, пятнашки, снежки и споры — кто быстрее, кто резче на вираже, кто прыгнет дальше, а кто выше. Те, у кого не было коньков, становились в очередь к тем, у кого они были и кто, наигравшись, не прочь был поделиться. В первые дни, пока лёд был тонок и не окреп, бывало, кто-нибудь нет-нет да провалится в воду. Слава Богу, пруд был такой мелкий и маленький, что ребятня отделывалась мокрыми ногами и промокшей одеждой.

И вдруг стих ледяной пятачок — ни криков, ни смеха, ни характерного скрежета льда под коньками на крутом вираже. «Речка стала, — объяснил мне сынок мой Иоанн. — Всё. Теперь мы с ребятами ходим только туда». Пруд остался грустить в одиночестве. Что ж, понять ребят можно: больно уж речка была замечательная — просто чудо, а не речка. Выбегала она откуда-то из дальних лесов на горизонте, бежала полями и уходила куда-то за гряду соснового бора, что за городом. Настоящая её жизнь начиналась от моста при въезде в городок, где она начинала плутать по окраине возле домов, огибала почти всё селение и шла по задворкам, освещаемая вечерними окнами изб и фонарями. Километр, а то и полтора занимал её путь по жилым кварталам. И была эта речка как бы семейной — для стирки белья, для весёлых игр ребятишек и в летнюю, и в зимнюю пору. Чистая, узкая, довольно мелкая — глубина мало где доходила до плеч взрослого человека. И вот эта речка замёрзла. Не кружи теперь на маленьком пятачке пруда, а мчись километр или больше мимо знакомых окон и палисадников, пролетая, чуть наклоняясь, под мостами, объезжая на крутом вираже или лихо перепрыгивая вмёрзшие в лёд мостки. И кататься можно до поздних вечерних сумерек — лёд освещён фонарями, окнами изб, и бледной луной, и ослепительным даже в ночной черноте снегом. Там, где лёд сковал заросли камыша, можно спрятаться и потом выскочить прямо наперерез весёлой гурьбе, что катит по речке со снежками, футбольным мячом или клюшкой. Словом, речка и зимой остаётся центром жизни городка. Работы в зимнее время мало. Прибежит мальчишка из школы, поест, сделает уроки, скотину накормит. Если надо, поколет дрова, протопит печь — и на лёд. А там уже ждут. Крутится всё, несётся, хохочет, визжат девчонки, с крутого бережка съезжают на саночках малыши.

Только в мягкую зиму надо быть осторожным: лёд не замерзает у берегов на крутых изгибах реки, а промоины прикрывает снежком. Так и ухнет иной с разбега в ледяную купель — и смешно, и обидно. Только что ты бежал лучше всех до коварных изгибов, но просмотрел чёрный блеск подо льдом на речном повороте, и бух — прямо в воду. Выскакивает мальчишка на берег — и прямо на коньках домой. Дома напоят чаем с малиновым вареньем, дадут мёда, поворчат: «Куда нёсся-то, сломя голову, трудно под ноги, что ли, смотреть?» — и всё ничего. Завтра снова на речку. Деревенские дети крепкие. Бывает, зимой после баньки в дом босиком через заснеженный дворик бегут.

Взрослые играть на речке не запрещают. Уже сколько поколений на речке выросло. Ни одного несчастного случая не было. Может быть, потому, что дальше по речке на берегу церковь стоит и многие взрослые с детьми по воскресеньям на службу ходят. И место, где мученики за веру пострадали, тоже есть. В городке подворье монастыря было, но после 1917 года его уничтожили. Местные жители память их чтут, свечки в церкви ставят: «Упокой, Господи, душеньки всех, за веру здесь пострадавших». Да и куда податься зимой ребятне? Телевизор до поздней ночи смотреть? Надоело! Лучше речка. И родители тоже так думают.

Но вот что интересно. Сколько раз было так, что ребята, промокшие в речке, ко мне в дом погреться с Иоанном вместе забегали. Или случалось, что Иоанн без куртки, в одних тренировочных штанах домой прибежит: «Мама! Я куртку и брюки отдал. Там мальчик в воду попал. Он потом занесёт». Или было так, что придёт сам Иоанн попозже: «Я тут одному — он в воду упал — помогал до дому дойти». А сам всё время сухой, ни разу на речке не вымок. «Почему?» — задумалась я. Местные мальчишки речку как свои пять пальцев знают, а Иоанн совсем не знает реки. Интересно мне стало, но молчу. Жду, чтобы дело само разъяснилось. И Иоанн не выдержал. Проводил очередного неудачника домой, а мне говорит: «Мама, а ты заметила, что я каждый день на речке уже скоро месяц, а домой ни разу мокрым не приходил?» — «Замечала», — говорю. «А почему это, знаешь?» — «Расскажи, сынок, интересно». — «А я, мама, молитву «Живый в помощи» мысленно читаю, ко­гда на речке с ребятами бегаю. Кто-нибудь да «искупается», а я нет. Меня молитва хранит. Слушай, какое чудо сегодня было. Мы с ребятами бежали наперегонки. Я почти всех обогнал, только один бежал передо мной, я ему прямо в спину дышал. Думал, обгоню его на речном повороте. И вдруг наш лидер провалился в полынью… Я ничего понять не успел. Только он был перед глазами, вдруг раз — и нет его. А вместо него чёрная вода, и я по воде, как по льду, еду. Двое за мною резко затормозили. Тот, первый, в воде барахтается, ребята у воды на льду стоят, а я — с другой стороны полыньи. Кого хочешь спроси. Это всё наши ребята видели. Я решил тогда сразу всё тебе рассказать и про промоину, и про молитву». — «Что ж, — говорю, — молодец. Православные знания тебе на пользу пошли. Ведь для того и учат люди заповеди и молитвы, чтобы применять их на деле. А ты ребятам сказал?» — «Нет ещё». — «Обязательно расскажи».

Вы ведь знаете, дорогие читатели, что молитва «Живый в помощи» (90-й псалом) очень сильная и помогает в делах, особенно когда в них есть доля риска. Она охраняет, если нужна защита, помогает в обстоятельствах, когда сам справиться ты не можешь. Читать её надо перед дальней дорогой или перед началом какого-либо дела. Тогда и Господь благословит, и ангелы помогут. Молитву эту надо знать наизусть. А ещё хорошо иметь её при себе. В церквях продается лента с текстом этой молитвы, которую надо носить на поясе под одеждой. Только рисковать специально всё равно не надо.

Так я узнала тайну Иоанна, почему он ни разу в воду не упал. А на следующий день вдруг Иоанн явился весь мокрый. «Ну что?» — говорю, — молитва не помогла?» — «Нет, мама, знаешь, я усомнился. После разговора с тобой я всё думал: а что, если это не так, если не молитва мне помогает, а просто я ловкий такой и везучий? Просто внимательный на льду, а молитва здесь ни при чём? И решил: не буду читать молитву. Проверю. Ну вот, прямо в промоину и залетел. Больше проверять не буду. Я, знаешь, мама, первое что сказал, когда в воду упал: «Прости меня, Гос­поди!» Я теперь точно знаю — меня хранила молитва».

Мы с Иоанном ещё целый месяц жили в этом городке, и каждый вечер он пропадал на речке. Но промокшим больше ни разу домой не приходил. И друзья его реже в промоины падать стали. Наверное, попадал в воду только тот, кто «Живый в помощи» читать забывал.

Алла КОНСТАНТИНОВА