Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
Так обычно мемуаристы называют отдельные главы своих воспоминаний: «Мои встречи со Львом Толстым»… «Мои беседы с Пушкиным»… «Как я познакомился с Достоевским»…
У меня было несколько встреч с Иоанном Златоустом — не примите эти слова за дерзость или, тем более, за проявление прелести духовной. Всё было очень просто: ничего сверхъестественного, никаких видений, голосов и т.д. Первая встреча состоялась так. Одно православное издательство дало мне заказ на электронный набор целого собрания сочинений цареградского архиепископа, и я по ночам том за томом, страницу за страницей сканировал эти пухлые, потрёпанные книги, а потом через файн-ридер переводил текст в вордовский формат. Работа немалая! Немалая, нелёгкая, но я до конца жизни буду за неё благодарен руководителю издательства (ныне известному петербургскому священнику).
Представьте себе: глубокая ночь, глубокая тишина, большой пустой зал, передо мной высокая стопа тяжёлых старинных книг, и я сосредоточенно вычитываю с экрана текст с ятями и твёрдыми знаками, пытаясь исправить все до единой ошибки файн-ридера. Кто знаком с этой работой, тот знает, какое жуткое количество ошибок порой даёт эта программа (а в те годы она была ещё очень несовершенна!). И я вгрызаюсь в попорченный текст — плоховатый дореволюционный перевод дивных слов святителя Иоанна. Какой-нибудь голодный семинарист в 1904 году точно так же сидел по ночам и слово за словом переводил с греческого на русский эти древние проповеди; греческий он, может быть, и знал, но с русским литературным у него было не очень-то хорошо — иную фразу мне приходилось перечитывать несколько раз, пока удавалось доискаться до её смысла. Но зато, доискавшись, какую радость я испытывал! Мало какого автора я читал с большим вниманием, чем Златоуста! Поистине мёдом духовным лились мне в сердце его слова. «Беседы на Книгу Бытия», «Беседы о статуях» — что это за чудо!
Посреди глухой ночи я сидел лицом к лицу со Вселенским учителем, и для меня одного он повторял свои несказанные слова! Опять же, не примите это за гордыню: многие православные имеют такой духовный опыт — общение с глазу на глаз с любимым святым; мы или чувствуем вдруг, что святой услышал нашу молитву и исполняет её, или какая-то фраза в его творениях вдруг оказывается обращённой именно к нам, или икона его вдруг изольёт на нас некое духовное тепло… По-разному это происходит. А у меня это было так: несколько ночей подряд я слушал его проповеди. Слушал, потому что это нельзя было назвать чтением: не глаза работали, а сердце.
Вторая
важная встреча со святым Иоанном состоялась в Абхазии, в Команах, на месте
кончины Святителя. Я там три раза бывал — в разные годы, и каждый раз непременно
шёл дождь — с перепадами от мелкой мороси до полновесного ливня. Представьте
себе: лесистые горы за дождевой пеленой, тучи, лежащие прямо у нас на плечах, и
мы по склизкой глинистой тропинке поспешаем к крохотному, совсем русскому
деревянному храмику, который с дороги не увидишь. Все паломники торопятся
поскорее проникнуть в этот храмик — не столько даже из благочестия, сколько для
того, чтобы укрыться от проливного дождя: многие, привыкнув к южной жаре, не
взяли с собой зонтов. В проходе неизменно образуется небольшая пробка… Внутри
это храм как храм — я таких сотни видал по нашим деревням… Два придела. В одном
приделе лежит огромный, кривой, грубо вытесанный из мягкого камня гроб святителя
Иоанна — тот, в котором Учитель лежал, пока его мощи не были перенесены в
Константинополь. Вот и всё. Я много раз пытался представить себе, как тело
Златоуста укладывают в эту каменную лодку, как оно лежит там… Седой, лысоватый,
худой старик с острой бородкой, белое лицо полно глубокого спокойствия, на нём
уже нет следов перенесённых мучений; кажется, усопший прислушивается к чему-то,
не слышимому нам…
Но нет, не эти фантазии давали мне ощущение близости святого. Не они, а дождь. Не умею этого объяснить. В общем-то, дождь как дождь, хоть и летний, и южный, но довольно холодный, и притом такой, от какого не спасёт никакой зонт — всё равно будешь мокрым с головы до ног. Это было сродни погружению в святой источник — вот, наверное, как надо сказать. Сродни обильным брызгам кропила на Богоявление. Какая-то речь без слов, какое-то послание, что-то личное. Словно он идёт рядом с нами и что-то говорит сквозь шум дождя… Но нет, боюсь, что я опять не сумел передать того ощущения.
Трудно говорить о духовном опыте. Я бы даже так сказал: если человек способен многословно, с подробностями повествовать о своих тайных переживаниях, — значит, скорее всего, что-то не то в его рассказе, да и в переживаниях тоже.
Однако сказать о сокровенном хочется. Были ведь и другие встречи со Златоустым святителем — когда он, например, помогал мне, лишённому этого дара, говорить на людях… Но вот одно ощущение, которое объединяет все эти встречи: благодарность. Глубокая благодарность, которую испытываешь после каждого прикосновения к святыне, к святому. Ум, может быть, и не понимает ещё толком, что дал тебе святой, придя к тебе, а душа всё понимает — и благодарит без слов.
Сергей ОЛЬХОВЕЦКИЙ