Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Новогодние раздумья

ЕСТЬ ТОЛЬКО МИГ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ…

Вот и наступил Новый год. Новый… Для человека пожившего нет ничего более старого, чем наступление очередного Нового года: эти новогодья стремительно сменяют друг друга, словно кто-то зажигает спички одну за другой: вспыхнула — погасла, вспыхнула — погасла, вспыхнула — погасла. И ничего нельзя сделать с этой быстролётностью; человек многое способен изменить и в своей судьбе, и в окружающем мире, но одно ему неподвластно совершенно — бег времени: никогда он не сможет ни остановить его, ни замедлить, ни повернуть вспять.

Иногда эта полная независимость времени от человека пугает: мы привыкли считать себя царями вселенной, и Писание говорит нам о том, что весь этот безмерный мир был со­здан только для людей, только как место их жительства… Мы даже песню когда-то пели: «Нам нет преград ни в море, ни на суше! Нам не страшны ни льды, ни облака!..» Мы с детства усвоили, что если что-то пока неподвластно нам — жар далёких звёзд или глубины микромира, — дайте только время, мы овладеем и этими полюсами недоступности. И наверное, в таких мыслях была своя правда: надо только поразмыслить как следует — и будет у нас сверхзвездолёт, сверхлекарство, сверхэнергия…

И только время!.. Только течение времени ни на волос не отклонится от своего хода, какие бы усилия не прикладывало человечество. Даже мысль наша не способна представить какое-либо человеческое воздействие на время: почитайте, что пишут фантасты о путешествиях в прошлое и будущее, и посмейтесь, наблюдая, как они путаются в собственных рассуждениях, как громоздят один парадокс на другой, одну несуразность на другую… Тут логика покидает их, прежде вполне рассудительных и логичных.

Выходит, что Бог отдал во власть человеку всю вселенную, и только время вывел из повиновения ему. Почему так случилось? Почему царь вселенной стал рабом времени?

Мы ощущаем время именно как рабские цепи. Мы в молодости хотим поскорее перепрыгнуть в будущее, а в старости — хоть ненадолго вернуть прошлое; нам тесно в настоящем, тесно, точно в клетке! Мудрецы говорят: «Прошлое уже не в нашей власти, а будущее ещё не в нашей власти, мы можем владеть только настоящим». Но легко сказать: «Владей настоящим!» Что это за настоящее? Миг, меньше мига! Все мы любим старую песню: «Есть только миг между прошлым и будущим — именно он называется «жизнь» — но как трагичны её слова! Как можно владеть мигом, если он столь краток, что мы и оглядеться в нём не успеваем!

Один умный писатель, чтобы нагляднее изобразить наше пребывание во времени, со­здал такую картину: «Представьте себе, что вы едете куда-то на железнодорожной платформе. Вы прикованы к ней и не можете двинуться, не можете повернуть голову ни вперёд по ходу поезда, ни назад, — только вбок. На голову вам надет стальной шар с одним небольшим окошечком. К окошечку этому приварена длинная труба. Вы видите мир только через эту трубу, а платформа ваша катится без остановки. Что впереди, что позади — вам не увидеть, но и то, что перед вами, — это всего лишь неразборчивые картинки, мельтешащие в крошечном отверстии трубы. И про эти-то картинки вы и говорите: «Это жизнь!»

Да, примерно так и выходит. Платформа-время куда-то тащит нас, а мы не можем не только сойти с неё, но даже осмотреться как следует! Но если бы все беды заключались только в этом…

…Ведь если подумать, то можно вспомнить и ещё одну вещь, совершенно неподвластную нам. Смерть. Да, что ни делай человек, а последнего часа он не минует.

И посмотрите, как они связаны — время и смерть! Каким бы ни казался нам бег времени — быстрым или тягучим, весёлым или тоскливым, — в конце этой беговой дорожки всегда одно: смертный час. Время работает на смерть, время, точно курьерский поезд, везёт нас к ней. Собственно, никакой другой задачи у времени и нет, кроме как доставлять ей пищу.

В этом ещё одна горечь, которую причиняет нам время, — может быть, главная его горечь, главное унижение всего рода человеческого. Как сказал поэт:

Неудача… Удача… Ну что они могут поделать
С униженьем при мысли о быстро летящих годах?!

А теперь вспомните, что смерть не всегда владела людьми, что она дана как наказание человеку, который пал. Она не была изначально вписана в естественный ход вещей. Она — извращение миропорядка, болезненный вывих, уродство. Сам Господь не сдержал слёз, когда услышал о кончине Лазаря, — и не только потому, что любил его: Он как никто чувствовал противоестественность и неуместность смерти для мира людей.

Сказал апостол: «…как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим.5,12).

Грехом вошла смерть… Так, может, и время вместе с нею? Ведь без времени она безсильна.

Тогда получается, что извращение миропорядка — это не только смерть, но и сам неотвратимый ход времени? Что на самом деле человек должен быть безсмертным, а время… А времени не должно быть вообще?

Разум говорит, что это рассуждение верно, но всё наше существо замирает при такой мысли и отказывается принять её. Времени не должно быть? А как же тогда? Мы пытаемся вообразить мир без времени, но не можем представить себе ничего, кроме застывшего мгновения, всесветного стоп-кадра. Нет, это намного хуже, чем то, что нам знакомо: бег времени приводит нас в отчаяние, но к нему мы худо-бедно привыкли, а застыть в безвременье, точно доисторическая муха в янтаре, —
увольте от такой радости!

И сколько бы мы ни старались, а ничего, кроме этой жуткой картины, нам не представить. Мы читаем полные неземного восторга слова Иоаннова Откровения, — слова, говорящие о том, что ждёт нас в Небесном Граде:

И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков… что времени уже не будет (Откр.10,5–6).

Мы читаем эти слова и поёживаемся от тайного страха: «Времени не будет? Застынем, как мухи в янтаре?»

Но вот что говорят святые отцы о бытии Божием:

— Совершенное единство внутрибожественной жизни выражается прежде всего в безусловной вневременности Божественного бытия… И мало сказать: «Бог всегда был, есть и будет», лучше сказать: «Он есть, ибо Он сосредоточивает в Себе Самом целое бытие, которое не начиналось и не прекратится».

Это слова святителя Григория Богослова, а вот что говорит свт.Афанасий Великий:

— Из отношений Отца и Сына должна быть исключена всякая последовательность, всякая «продолжительность» или расстояние между ними. Здесь исключается всякое «некогда» и «когда».

Значит, Бог существует вне времени, а лучше сказать, над временем, а ещё лучше: «Там, где Бог, — там времени нет». Так что же, неужели Бог тоже застыл?

Вот это представить невозможно. Бог всесовершенен, и Его вневременность — это одна из сторон Его совершенства. Он не только не подчинён времени, но и само время есть наказание Божие падшему человечеству.

Вот простой пример: человек слепой от рождения никогда не поймёт, как ни растолковывай ему, что такое цвета и чем красный цвет отличается от синего. Нужно подарить ему зрение, тогда он всё поймёт без объяснений. Так и нам никогда не понять, что это значит: жить в мире, где времени нет. Мы тоже в этом отношении слепы от рождения, у нас нет этого самого пресловутого «органа для шестого чувства», — чувства, которому мы и названия-то найти не сумеем.

Тут уж не умею удержаться от похвалы Николаю Гумилёву, написавшему это стихотворение о шестом чувстве, удивительно верно угадавшему несовершенство нашего восприятия, нашего бытия.

Так век за веком — скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

Да, вот именно: «кричит наш дух, изнемогает плоть» под гнётом не­умолимо бегущих минут, чувствуя «униженье при мысли о быстролетящих годах». Но сможем ли мы родить этот орган для восприятия вечности? Сами по себе («под скальпелем природы и искусства») — не сможем.

«Доколе Я в мире, Я свет миру. Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: «посланный». Он пошёл, и умылся, и пришел зрячим» (Ин.9,5–7).

Вернуть зрение слепорождённому — это только Богу под силу. Как и вернуть нам, порабощённым временем, способность воспринимать вечность. Сейчас мы можем понимать вечность только как безконечную череду лет, и уже не один мыслитель удивлялся: «Что же хорошего в такой вечности? За миллион лет любое блаженство станет мучительной тяготой, а тут дело ни миллионом, ни миллиардом лет не ограничится! Да это хуже любого ада!»

Но дело-то в том, что безконечная череда лет — это совсем не та вечность, которая ждёт человечество в Небесном Граде. А какая же вечность нас ждёт? Объясню, если сумеете объяснить слепому, что такое красный цвет. Не рождён у нас орган для вечности — ни у кого из нас его нет. Этот орган потерял Адам, уходя из Эдема, но каждому, кто волей Божией вернётся туда, он будет возвращён.

Слепой не знает, какая радость видеть, и мы не знаем, какое это счастье — освободиться от рабства времени и стать свободным в вечности. Вернёмся к образу того бедолаги, о котором мы говорили выше, — к тому прикованному на быстро бегущей железнодорожной платформе, с глухим колпаком на голове, видящему мир только в малое отверстие в трубе. Вот представьте: платформа остановилась, цепи разбиты, ненавистный стальной колпак с железной трубой снят… Человек, поражённый, озирается вокруг, видит чудесное поле в цветах, реку, синее небо… Да мало того, что видит, — он может слезть с платформы, бродить в траве, вдыхать запах цветов, купаться в реке! Несказанное счастье! А он-то воображал, что мир — это только утомительная пестрота стремительно сменяющихся, безсмысленных картинок! Вот когда начинается подлинная жизнь!

…Но пока года летят — вот ещё один год стремительно прилетел к нам, чтобы вскоре так же стремительно улететь… Что он принесёт с собой? Не ведаем: нам не посмотреть в сторону движения поезда. Маловато добра мы припасли для этого года — вот бы накопить побольше! Но нам нельзя вернуться, нельзя исправить прошлое, мы намертво прикованы к мигу между прошлым и будущим…

Но те из нас, кто может посмотреть вверх, говорят, что там Ангел поднял свою руку к небу и клянётся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и всё, что на нём, землю и всё, что на ней, и море и всё, что в нём, что времени уже не будет.

Алексей БАКУЛИН

следующая