Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
3
ноября на Х форуме православной общественности Санкт-Петербурга состоялся
круглый стол на тему «Творчество А.И.Солженицына в наши дни: pro et contra».
(Ведущий — профессор В.Е.Семёнов.) Этот материал я пишу на основе своего
собственного выступления на данном круглом столе.
Часто говорят, что нельзя раскрашивать историю только в чёрно-белые цвета, что палитра у историка должна быть богаче, что нужно учитывать самые тонкие оттенки исторического процесса. Это так. Но всё же есть в мировой — и в русской, конечно, — истории события и люди, оценка которых может быть предельно однозначной: их следует рисовать только чёрными или только белыми. Кого мы нарисуем только белым? Назову, для примера, лишь одно имя: святой Преподобный Сергий Радонежский. Кого мы нарисуем только чёрным? И на это есть свой пример: генерал Власов. Кажется, сегодня уже отшумели споры об этом персонаже: предательство его не может быть оправдано ничем. И что нам с того, что в сердце у Андрея Власова наверняка можно было бы найти те или иные положительные черты? То злое, что он совершил, полностью перечёркивает то доброе, что у него имелось: добро в его душе не победило зла, растворилось в нём, и значит, эта фигура черна безпросветно.
Есть, на мой взгляд, и ещё одна совершенно чёрная фигура, равная Власову, а может быть, даже превосходящая его содеянным злом. Это фигура Александра Солженицына. Здесь, на этом круглом столе, православные люди с понятной нам всем жаждой добра пытаются найти нечто, оправдывающее этого человека, пытаются отыскать «золотую середину» в его оценке. Но мне не раз приходилось наблюдать, как за «золотую середину» люди принимают пустое пространство между двух стульев. Очень хотелось бы в данном случае избежать такой ошибки.
Я читал основные книги Солженицына (и достаточно внимательно!) и хочу высказать сейчас мнение простого читателя.
Сегодня много
говорят о том, что в своём главном труде — «Архипелаг ГУЛАГ» — Солженицын много
преувеличил, много написал неточно, неверно, много попросту наврал — настолько
много, что теперь воспринимать это произведение всерьёз —
увы! — не приходится. Но об этом пусть судят историки советского периода, мне же
во всей солженицынской многотомности до сих помнится один эпизод: восстание
бандеровцев в Кенгирском лагере. В наши дни, когда с бандеровцами мы
познакомились уже не по учебникам истории, этот эпизод читается с особым
чувством! Сейчас мало у кого из русских людей возникнет сомнение в том, что
именно этот контингент попал в лагеря уж точно не безвинно! И каково же нам,
сегодняшним, смотреть на крокодиловы солженицынские слёзы по этим «страдальцам»,
каково наблюдать безудержные восторги писателя, описывающего, как бандеровцы
уничтожают охрану и захватывают лагерь! Поистине, если бы он с таким же
восторгом написал о восстании военнопленных фашистов, это не вызвало бы сейчас
большего возмущения. Но настоящей изюминкой рассказа о Кенгирском бунте является
его финал. Оказывается, в дни подавления бунта в Москве был открыт знаменитый
памятник основателю столицы князю Юрию Долгорукому. И вот как Солженицын
обыгрывает этот факт:
«Всякий раз, когда вы проходите мимо памятника Долгорукому, вспоминайте: его открыли в дни кенгирского мятежа — и так он получился как бы памятник Кенгиру».
Вот так — ни больше ни меньше! Что там для Александра Исаича какое-то основание какой-то Москвы? Вот бунт пленных бандеровских палачей — это действительно великое событие, достойное памятника в столице! Смотрите на памятник русскому князю, но вспоминайте не его, а фашистских прихвостней, которые и в лагере исхитрились попить русской кровушки!
В этом весь Солженицын.
Впрочем, не случайно все споры о Солженицыне так или иначе вертятся вокруг его многотомного «ГУЛАГа». Эту неподъёмную многословную писанину мало кто из нормальных, не кипящих ненавистью к СССР читателей одолел до конца; все приводимые в книге цифры спорны, и о них спорят до хрипоты; факты по большей части берутся из такого непроверяемого источника, как «один зек рассказывал»; в результате доказать и лживость и правдивость Солженицына получается довольно сложно.
Довольно сложно доказать и то, призывал ли Солженицын Америку к ядерному удару по СССР или нет. Есть какая-то невнятная видеозапись с подобным призывом, но что там говорит писатель — понять практически невозможно. Очень может быть, что он там и не призывает ни к чему подобному, — я бы не взялся это отрицать.
Но есть ведь у Александра Исаича книга, где все точки над i аккуратно расставлены, где все вещи названы своими именами. Я говорю о романе «В круге первом». Это самое зрелое, самое продуманное и литературно проработанное произведение у Солженицына, в нём все его взгляды чётко определены и грамотно прописаны.
И о чём же этот роман?
В нём много героев, много сюжетных линий, и одна из главных: история молодого советского дипломата Иннокентия Володина, который после долгих раздумий пришёл к выводу, что Сталин не должен получить атомную бомбу, ибо это выльется во всемирную катастрофу. Додумавшись до такого, Володин позвонил в американское посольство и без лишних разговоров сдал разведке США наших агентов, которые пытались-де украсть у Америки атомный секрет. То есть совершил акт предательства Родины.
Вы думаете, что этот дипломат Володин — отрицательный герой? Что Солженицын его, так сказать, бичует и развенчивает? Ничего подобного. Всё с точностью до наоборот. Предатель Володин преподносится как истинный герой и даже как невинная жертва сталинизма (ибо по книге он после этого звонка в посольство США был немедленно вычислен органами безопасности и посажен — разумеется, невинно!).
Друзья! Переройте всю классическую русскую литературу (и даже второстепенных авторов изучите) — много ли вы найдёте такого прославления предательства в чистом виде? Не много. Боюсь, что вообще не найдёте. В этом деле Солженицын — уникум: лишь он один из наших писателей призывает нас продавать государственные тайны Родины и сохранять при этом героический вид.
…Атомная бомба — главный герой романа «В круге первом»: о ней постоянно говорят герои книги, и те из них, которых автор назначил носителями правды, сходятся на том, что давать атомную бомбу Сталину никак невозможно. Почему? Да потому, что Сталин с атомной бомбой в руках немедленно развяжет новую мировую войну и уничтожит цивилизацию.
Конечно,
читатель помнит из курса истории, что Сталин получил-таки бомбу, но почему-то не
сделал ни одного шага к развязыванию войны — ни он, ни его преемники. Однако
Солженицын изо всех сил старается, чтобы читатель задним числом ужаснулся: «Ах,
как это жутко —
Сталин с ядерным оружием!» Но ведь читатель отлично понимает: имя Сталина в
данном случае — это синоним России. Не дать бомбу Сталину — не дать её России. А
не дать её России — значит погубить Россию, ибо благодетельные США не преминули
бы воспользоваться своим ядерным превосходством. Это и ребёнку известно, однако
Солженицын упорно пытается поставить всё с ног на голову. Если договаривать
мысли до конца, то придётся признать: Солженицын именно жалеет о том, что бомба
Сталину (России) досталась и США не смогли превратить СССР (Россию) в одну
сплошную Хиросиму. Он жалеет, что Россия не погибла.
Вы думаете, что это сильно сказано, что я наговариваю на нобелевского лауреата? Но вот выдержка из романа «В круге первом», вот слова одного из героев этой книги — дворника Спиридона, простого русского мужика, играющего в солженицынском романе примерно ту же роль, что играет Платон Каратаев в «Войне и мире», то есть Спиридон, как и толстовский Платон, должен, по мысли автора, изрекать истину в последней инстанции, говорить за весь русский народ. И что же этот простой солженицынский мужик изрекает?
«— Если бы мне, Глеба, сказали сейчас: вот летит такой самолёт, на ём бомба атомная. Хочешь, тебя тут как собаку похоронит под лестницей, и семью твою перекроет, и ещё мильён людей, но с вами — Отца Усатого и всё заведение их с корнем, чтоб не было больше, чтоб не страдал народ по лагерях, по колхозах, по лесхозах? — Спиридон напрягся, подпирая крутыми плечами уже словно падающую на него лестницу, и вместе с ней крышу, и всю Москву. — Я, Глеба, поверишь? нет больше терпежу! терпежу — не осталось! Я бы сказал, — он вывернул голову к самолёту: — А ну! ну! кидай! рушь!!»
Что тут добавить? Вот он, прямой призыв к нанесению ядерного удара по России… Какие тут могут быть разночтения?
Вот такие мечты владели нашим Александром Исаичем…
И приходится признать, что до известной степени они осуществились. И ещё одно признаем: если бы не Солженицын, вряд ли бы в 90-х годах случилось то, что случилось. Разрушители СССР (России) были выпестованы солженицынским творчеством, взращены на нём, на него опирались и им вооружались. А следовательно, Солженицыну удалось то, что не удалось Власову.
Чёрен с головы до пят.
Алексей БАКУЛИН