Газета основана в апреле |
||||
НАШИ ИЗДАНИЯ | «Православный Санкт-Петербург» «Горница» «Чадушки» «Правило веры» «Соборная весть» |
Александр Николаевич АНДРЮХИН
р.1958, Москва
БАБУШКА АНАСТАСЕЯ ПЕТРОВНА
А сегодня так тихо, так тихо с утра:
не шумят тополя, и берёзы скромны и укромны.
Уж полгода как нет, уж полгода (а точно вчера)
моей бабушки, бабушки Анастасеи Петровны.
Пусть ей пухом земля, хоть на что ей земля в облаках?
Пусть ей прахом грехи, хоть грехам её внуки дивятся.
Что за свойство людей распадаться на пух и на прах?
Пусть же пухом душа её будет, чтоб повыше подняться.
А сегодня так тихо, так тихо, как будто сама мать-земля
вспоминает вселенское детство любовно.
Как моё безпризорное детство жалела она,
очень добрая бабушка Анастасея Петровна.
Я не знаю, знавала ли счастье, но то, что хлебнуть ей пришлось, —
не выдерживает и типографская вёрстка:
две войны, две разрухи, голодная волжская жуть, грабежи,
комиссары, холера, колхоз, продразвёрстка.
И всю жизнь в ожиданье: то хлеба, то свыше детей,
то с войны мужика, то из плена… то писем со ссылок,
то зарплаты, то божеских цен, то победы идей,
а в последнее время — всё больше по ближним поминок.
Оттого на Руси поминают всех «горькой». И поп
больше дыму пускает, чем сердце зовёт для спасенья.
Так всю жизнь экономя, едва накопила на гроб
очень кроткая бабушка, бабушка Анастасея.
А сегодня так тихо, так тихо, как будто в раю.
Пусть ей пухом душа, чтоб плыла над Землёй невиновно.
Кто замолвит словечко на Божьем Суде за мою
некрикливую бабушку Анастасею Петровну?
Иннокентий Фёдорович АННЕНСКИЙ
1855—1909, Санкт-Петербург
ПЕТЕРБУРГ
Жёлтый пар петербургской зимы.
Жёлтый свет, обливающий плиты…
Я не знаю, где вы и где мы,
только знаю, что крепко мы слиты.
Сочинил ли нас царский указ?
Потопить ли нас шведы забыли?
Вместо сказки в прошедшем у нас
только камни да страшные были.
Только камни нам дал чародей,
да Неву буро-жёлтого цвета.
Да пустыни немых площадей,
где казнили людей до рассвета.
А что было у нас на земле,
чем вознёсся орёл наш двуглавый,
в тёмных лаврах гигант на скале, —
завтра станет ребячьей забавой.
Уж на что был он грозен и смел,
да скакун его бешеный выдал,
царь змеи раздавить не сумел,
и прижатая стала наш идол.
Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,
ни миражей, ни слёз, ни улыбки…
Только камни из мёрзлых пустынь
да сознанье проклятой ошибки.
Даже в мае, когда разлиты
белой ночи над волнами тени,
там не чары весенней мечты,
там отрава безплотных хотений.
Анатолий Дмитриевич АНСИМОВ
р. 1934, Ростов-на-Дону
†††
Опять по радио плохие новости —
там наводнение, здесь ураган…
Опять приходится без добрых снов вести
сквозь ночь осеннюю дум караван.
Ах, думы-думушки! От вас не спрятаться
ни в книжку мудрую, ни в брех газет…
Наверно, вправду к закату катится
недавно радостный наш белый свет.
А впрочем, радостным бывал не часто он.
Порой и радугу пятнала грязь.
Но сердце верило, что станет счастливо,
и к дали солнечной душа рвалась.
Плохие новости… Труднее ловится
на наши удочки удач сазан…
Вот и приходится без добрых снов вести
сквозь ночь кромешную дум караван.
Павел Григорьевич АНТОКОЛЬСКИЙ
1896, СПб, — 1978, Москва
БАЛЛАДА О ЧУДНОМ МГНОВЕНИИ
…Она скончалась в бедности. По странной случайности гроб её повстречался с
памятником Пушкину, который ввозили в Москву.
Из старой энциклопедии.
Ей давно не спалось в дому деревянном.
Подходила старуха, как тень, к фортепьянам,
Напевала романс о мгновенье чудном
Голоском еле слышным, дыханьем трудным.
А по чести сказать, о мгновенье чудном
Не осталось грусти в быту её скудном,
Потому что барыня в глухой деревеньке
Проживала, как нищенка, на медные деньги.
Да и, Господи Боже, когда это было!
Да и вправду ли было, старуха забыла,
Как по лунной дорожке, в сверканье снега
Приезжала к нему — вся томленье и нега.
Он её заклинал, целовал ей очи,
Как уснул на груди и дышал неровно,
Позабыла голубушка Анна Петровна.