Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

УТЕШЕНИЕ ГАСТАРБАЙТЕРА

Я был в Москве, в командировке. Москва в тот раз встретила меня крайне неприветливо. Долго искал я нужный мне храм, кружил по улицам, невдалеке от него, но никто из прохожих не смог указать мне дорогу. Простой вопрос: «Как пройти к церкви такой-то?» — повергал людей в немое изумление, словно я спрашивал о пещере Али-Бабы. Один гражданин вполне славянской наружности хмыкнул и сказал: «Где церковь, я не знаю, а где синагога — могу показать!»

В конце концов храм я нашёл самостоятельно.

При храме имелся и большой церковный дом, и обширные помещения для сестричества, но паломникам, трудникам и гостям полагалось жить в дощатых сарайчиках, сколоченных на живую руку — шатких, щелястых, тонкостенных… Между тем на дворе стоял декабрь — и прехолодный! В каждом сарайчике имелось по пять электрических обогревателей, и, в общем, жить было можно, если только не садиться рядом с дверью, которая никогда не закрывалась наглухо. Что поделать, такие условия предоставляет петербургским журналистам московский священник игумен Сергий (Рыбко)!..

Вместе со мной в сарайчике жила бригада православных строителей, приехавших из Молдавии. Не знаю, можно ли их назвать гастарбайтерами, если они приехали в Москву именно для работы на строительстве церквей?.. Во всяком случае, если исключить их православие, они ничем от прочих гастарбайтеров не отличались. Были это люди кроткие, простодушные и душевные. Мне они предоставили почётное место на третьем ярусе дощатых нар: подальше от двери, поближе к потолку, где скапливался тёплый воздух.

— Здесь, правда, дышать трудновато, — сказали мне. — Считайте, нечем дышать. Но тут дело такое: или дыши, или грейся — одновременно это никак не получится. Туалет уже нашли? Он рядом почти — всего триста метров от нашего домика. Правда, без отопления, а так — ничего!

По вечерам, придя с работы, строители тихо говорили о Божественном. Рассказывали о храмах у себя на родине, делились впечатлениями о московских святынях, читали вслух православные брошюры. Я не знаю и не берусь утверждать, типичны ли такие настроения для Молдавии или нет, — думается мне, это была специально подобранная команда и люди в ней собрались по большей части русские — и чуть-чуть не от мира сего.

Газета наша (а я привёз с собой несколько номеров) произвела на них неизгладимое впечатление: за номерами записывались в очередь. Потом чинно обсуждали прочитанное. После статьи о вреде западного кинематографа кто-то сказал:

— А всё-таки смотришь эти фильмы иногда… Нет-нет да и посмотришь! Интересно… «Властелин колец» или там «Терминатор» какой-нибудь… Так всё закручено!.. Только молиться потом тяжело… Говоришь: «Отче наш…», а перед глазами так и стоит какое-нибудь чудовище. Не понятно, кому и молишься.

— Они не то чтобы плохие… — заметил другой. — Всё-таки там со злом борются!

— Борются-борются, никак побороть не могут. Да и зачем его бороть? Быстро поборют — быстро и фильм закончится, а им нужно на несколько часов растянуть… И тянут, и тянут… Да ладно, Бог с ними. Я только не понимаю: почему потом нечисть перед глазами стоит? Почему не добрые герои? Добрых героев — их вроде и в лицо не помнишь: только выключил телевизор и сразу забыл. А дрянь всякую так и видишь, так и видишь…

— Кино!.. — глубокомысленно изрёк третий. — Сказки одни. В жизни так не бывает.

Все рассмеялись:

— Ну, понятно! Не хватало нам ещё в жизни эту пакость видеть! Представляешь: выходишь из домика, а там Терминатор стоит!..

— А чудеса и в жизни случаются… — вздохнул первый. — Не такие, как в фильмах, а случаются… По молитвам.

Кто-то хмуро буркнул:

— Ага!.. Иной раз молишься-молишься, а толку-то? И ведь о важном деле просишь, не о пустяке каком-нибудь… И как об стенку горох.

— Бывает и такое… Зато когда услышат тебя — такая радость! Я вот когда в первый раз в Москву уезжал, у меня жена разболелась. Простыла или что… Капризная стала, всё плачет… «Не надо, — говорит, — никуда ехать! Оставайся дома!» — «Ну, как я тебе останусь: уже все документы подписаны, и время назначено, и где я тут тебе денег найду?..» — «Нет, оставайся!» Поехал. А жалко её, знаешь… Приехали, — я первым делом в церковь. Не помню уж, какой храм, — там такая здоровая икона преподобного Серафима Саровского, — сразу от входа видна. И я к ней! Встал и не знаю, что сказать. Что — «верни меня домой»? Или — «пришли её сюда»? Глупо как-то. Стою и молчу. Постоял-постоял, потом говорю: «Батюшка Серафим, ты её утешь как-нибудь, как сам придумаешь!» И всё: ни имени её не сказал, ни своего имени — растерялся. И пошёл из храма. Ну, потом вернулись домой…  Прихожу, смотрю, у нас под иконой Серафима Саровского прикноплен какой-то пучок травы… Подошёл поближе — это цветы, только высохшие совсем. «Это что?» — «А это, — говорит, — меня святой Серафим утешил!» — «Как это?» — «А когда ты уехал, я пошла в храм, а там вдруг ко мне незнакомая женщина подходит. Вот, говорит, вам подарок. Я, мол, вернулась из паломничества, из Дивеева, цветов оттуда привезла, всем знакомым раздала, а у меня ещё осталось. — А почему именно мне? — А не знаю, говорит, — посмотрела на вас и захотелось именно вам подарок сделать!» Так она мне говорит, а я не знаю, что и ответить… Хотел на колени встать перед иконой, да как-то неловко стало — на глазах-то у жены… Ну, просто перекрестился, мысленно поблагодарил… Думаю: буду в Москве, поставлю свечку у той иконы. А теперь и не помню, что это за храм был, и найти его не могу.

Тут слушатели принялись спорить, строить предположения о том, что это была за церковь, — спорили они чинно, не повышая голоса, и я под их разговоры заснул на своём третьем безвоздушном ярусе. На следующий день я уехал.

Алексей МАКСИМОВ