Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ИСПЫТАНИЕ АФОНОМ

Трудно рассказывать о человеке, вся жизнь которого прошла не на миру, а в глубинах собственной души. Идеал монаха — человек без биографии, то есть биографии в мирском смысле. Такова была жизнь св.прп. Паисия Величковского, рассказывать о внешней её стороне — занятие неблагодарное: подвизался в одном монастыре, потом перешёл в другой, потом перешёл в третий… И это при том, что биография души святого Паисия была поистине чудесной, богатой, сказочно насыщенной — мы с вами о таком богатстве и мечтать не можем. И поэтому мы расскажем только об одном периоде из жизни святого Паисия — о том, как он приехал на Афон.

У всех нас бывают моменты, когда мы, утомясь безконечной суетой, говорим сами себе: «Нет, надо всё бросить и уйти в монастырь! Там тишина, там покой, там благолепие!.. Поселиться бы на Афоне…» Но вот как переселение на Святую Гору прошло у инока Платона, будущего старца Паисия.

Во-первых, учтите, что это происходило в середине XVIII века — столетия, когда христианство по всему миру подвергалось тяжким нападкам с самых разных сторон. На Афоне это были нападки со стороны мусульман, турок. Турки давили на греческих монахов, а греческие монахи… на русских иноков. Очень немирно было в ту пору на Святой Горе. Русский монастырь пребывал в разорении, русские монахи скитались по всему Афону, жили где придётся — нередко под открытым небом, питались поистине «подножным кормом» — травой да кореньями… Их отовсюду гнали, повсюду презирали… И это при том, что подлинная духовность обреталась тогда всё-таки у русских: греки в ту пору настолько отдалились от православной мудрости, настолько всё перезабыли, что не помнили ни трудов своих великих учителей, ни самих имён этих святых. Много позже, когда старец Паисий пошёл по Афону искать книги св.прп. Иоанна Дамаскина, свт.Григория Синаита и других, — греческие монахи только глаза на него таращили: «Дамаскин? А кто это?»

Но это было потом, а сначала… Инок Платон и друг его иеромонах Трифон прибыли на Святую Гору, ожидая увидеть здесь цветник духа, а увидели запустение и разгром. Они узнали, что много русских монахов селятся вокруг монастыря Пантократор, и отправились туда через весь остров. Путь их шёл с горы на гору, через безчисленные подъёмы и спуски, друзья то обливались потом, то прятались от пронзительного ветра. Жажду они утоляли ледяной водой афонских источников, спали на холодных камнях, и в итоге, ещё не успев добраться до места, схватили жестокую лихорадку. Русские же монахи, встретив пришельцев, никакого внимания на их болезни не обратили: они и сами жили, мягко говоря, не в роскоши и не привыкли огорчаться ни своими, ни чужими болячками. А ведь стоило бы им побезпокоиться о гостях: измученный отец Трифон умер на третий день по прибытии, да и Платон готовился отправиться вслед за другом. Тогда испуганные монахи принялись лечить его на местный манер — отпаивать вином, — но русский инок, всю жизнь проведший в монашеской строгости, был к вину совершенно непривычен и совсем уже приготовился к смерти… Но вино помогло. Будущий старец выжил и начал свой афонский подвиг.

Бывает, что молодые монахи берут на себя подвиг выше сил, скоро ломаются под его тяжестью и наносят большой вред душе… Жизнь Платона на Святой Горе тоже была подвигом, превышающим человеческие силы, — но у него просто не было иного выхода. Ему оставалось или понести бремя, или умереть. Он остался жив, но первые четыре года провёл так, как не жили и последние нищие на «большой земле». Сам о себе он писал: «Много раз зимою ходил я босиком и без рубашки… Когда мне приходилось или от Лавры, или от Хиландаря доползти до бедной моей кельи с подаяниями, или из лесу принести дрова, или сделать какое-нибудь другое тяжёлое дело, тогда я по два и по три дня лежал как расслабленный». Он жил, в сущности, подаянием: тем, что дадут сердобольные русские монахи. Но он знал, что братия и сама не роскошествует, и не хотел нищенствовать — стремился всякий раз вернуть долг, для чего трудился из последних сил…

Вот такая порою была жизнь в «царстве тишины, покоя и благолепия». И кто из нас, окажись он, не дай Бог, в подобных условиях, не решил бы: «Хватит с меня и борьбы за существование! Куда тут думать о душе — лишь бы тело спасти!» А вот инок Платон, которому скоро уже предстояло стать старцем Паисием, за эти годы своего безпросветного нищенства сумел получить известность как образец благочестия, знаток богословия, ревнитель о спасении. Едва одетый, не евший по нескольку дней, он ходил по Афону, искал среди известных его насельников богодуховенного учителя — и не мог найти. Кончились его поиски тем, что к нему самому пришли иноки и попросились в ученики, в духовные чада. Платон, к тому времени уже постриженный в мантию с именем Паисия, на колени перед ними повалился, умоляя: «Не делайте меня наставником! Будем жить вместе, как равные братья, и кто приобретёт некую духовную пользу, тот пусть поделится ею со всеми!» Формально так и устроилось — на деле же авторитет Паисия был среди братьев настолько высок, что его мнения никто и не думал оспаривать. Впрочем, только до поры до времени…

Ко всем афонским бедам святого Паисия Величковского прибавилась однажды и беда от зависти человеческой. Некий старец Афанасий, неприятно удивлённый тем, что Паисий столько читает — и всё незнакомых ему, Афанасию, авторов, — воздвиг на него обвинение в опасном вольнодумстве. Весь Афон бурлил, и Паисию пришлось писать в своё оправдание целый трактат в 14 главах. Почитать этот труд небезполезно каждому из нас, но мы сейчас приведём лишь малый его отрывок:

«Прошу тебя, отче, оставь суетное и напрасное твоё помышление не читать отеческих книг… Если хочешь сам спастись и ученикам твоим показать путь царский… то прилепись всею твоею душою к чтению книжному… Святой Иоанн Златоуст говорит: невозможно спастись никому, если он не будет часто наслаждаться духовным чтением. И великий Анастасий Синаит говорит: во всём, что мы говорим и делаем, мы должны иметь удостоверение от Священного Писания, иначе, обманываемые человеческими измышлениями, отпадём от истинного пути и впадём в пропасть погибели. И не говори, отче, что достаточно одной или двух книг для наставления душевного. Ведь и пчела не от одного или двух, но от многих цветов мёд собирает…»

Потом св.Паисий вернётся в Россию и насадит на её земле цветник духовного делания, сад умной молитвы, который прорастёт через сто лет в подвиге Оптинских и Глинских старцев… Но прежде в его жизни было тяжкое испытание Афоном, когда Святая Гора едва не стала для него Голгофой. Видно, и Афон свят в первую очередь своими людьми, и нет такой земной горы, поднявшись на которую станешь ближе к Богу, — если прежде не поднимешься на гору собственного сердца.

Сергей ОЛЬХОВЕЦКИЙ