Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Назад в будущее

22 ИЮНЯ, РОВНО В ЧЕТЫРЕ ЧАСА

Накануне годовщины начала Великой Отечественной войны мы беседуем с давним другом нашей газеты, известным историком и общественным деятелем, доктором исторических наук Игорем Яковлевичем Фрояновым.

— И сейчас, через 70 лет после начала войны, мы вновь и вновь возвращаемся к вопросу: была ли у нас возможность избежать этой войны или хотя бы отдалить её?

— Задержать войну или вовсе не начинать её мы могли бы только в одном случае: если бы СССР был нападающей стороной. Только так — и никак иначе! Но все мы знаем, что войну развязал не Советский Союз, что на нас напали, — напали вероломно, по-предательски… Понятно, что выбирать время, когда удобнее подвергнуться предательству, мы не могли.

— Но, может быть, если бы Сталин более разумно вёл внешнюю и внутреннюю политику, начало войны было бы не столь сокрушительно для нас?

— Когда говорят о подготовке к войне, зачастую суживают анализ событий до трёх-четырёх предвоенных лет. Но я уверен, что здесь необходим более широкий подход: нужно вспомнить не только 1930-е, но и 1920-е годы, — только тогда мы сможем оценить, что дала стране политика Сталина. Итак, 1920-е годы: что тогда представляло собой советское общество? В некотором роде неуправляемую стихию. Революционные годы, породившие у русского человека ощущение ничем не сдерживаемой воли, привели страну к хаосу. Никакого чувства правопорядка у народа не было, не было государственного сознания: кто-то думал только о своём благосостоянии, кто-то мечтал о мировой революции, — но и то и другое было далеко от подлинных державных интересов. При таких настроениях, царящих в обществе, всерьёз решать вопросы индустриализации, создания современной военной промышленности, боеспособной армии было попросту невозможно. Прежде следовало ввести в берега разбушевавшуюся народную стихию, следовало её организовать и мобилизовать. Как известно, именно на это и была направлена политика Сталина.

Причём Сталин прекрасно понимал, что одним силовым принуждением народ не мобилизуешь: нужно достучаться до душ человеческих, вдохновить людей на труд и на борьбу. Как это делалось? Двумя способами. Во-первых, в общество внедрялась мысль, что СССР создаёт новый мир, свободный от неправды, насилия, эксплуатации; и такая идея очень воодушевляла людей, — этого нельзя отрицать, что бы либералы сейчас ни говорили. А во-вторых, Сталин обращался к исторической памяти русского народа, к его славным традициям… Это соответствовало сталинской идее о непрерывности и преемственности исторического процесса. В СССР начались серьёзные исторические изыскания; если вы посмотрите, как развивалась историческая наука в 1930-х годах, то вы увидите, что ей создавались самые благоприятные условия. В 1920-х годах такое и представить было невозможно, а тут появилась масса интереснейших научных работ, переиздавалось лучшее, что было написано русскими учёными до революции; и вы понимаете: если общество интересуется историей своей страны, значит, оно не может не заботиться и о её настоящем и будущем. Словом, Сталин готовился к войне глубоко и всесторонне, поднимал и промышленность, и армию, и идеологию, заботился как о материальной, так и о духовной мощи державы.

С моей точки зрения, единственное, в чём можно укорить Сталина, так это в том, что он переоценил Гитлера и его окружение. Сталин был основательным, трезвым политиком и при решении той или иной политической задачи учитывал все обстоятельства, обладал способностью смотреть вперёд. Этим же аршином он мерил своих врагов — и обманулся: сталинский аршин был слишком велик для Гитлера! Не мог Гитлер, по мнению Сталина, начать войну с Россией, не закончив прежде войны на Западе. Нужно быть безумцем, чтобы не учитывать пагубные последствия войны на два фронта, которую Германии не выиграть ни в коем случае, что доказал недавний опыт Первой мировой. Гитлер не был безумцем — ума у него не отнимешь, — но он был авантюристом, и его авантюризм во-зобладал над природным умом. Потом он признавался в письме Муссолини: мы-де открыли дверь, не зная, что за ней скрывается. Но менять что-то было уже поздно.

— Я помню, в немецкой военной кинохронике «Дойче вохеншау» меня поразил такой эпизод: июнь 1941 года, немецкие солдаты, только что вторгшиеся в СССР, входят в разбомблённое здание какого-то приграничного райкома и видят на стене большой советский плакат: Красная армия переходит границу и врывается в Европу… Что же это? Неужели Сталин действительно планировал первым напасть на Германию?

— Именно так и трактовали этот плакат наши враги (так они говорят и до сих пор), но на самом деле всё объясняется просто: была Директива № 3 от 22 июня 1941 года, подписанная Тимошенко и Жуковым, где речь шла о том, что в случае нападения врага Красная армия должна совершить мощный контрудар и перенести военные действия на территорию противника. Вот и всё.

— Но этого не случилось… Выходит, 1941 год стал действительно годом военного краха для России?

— Всё-таки учтите, что если были первые дни войны, то были и последние. Для всех этих лет ключевое слово — «Победа». Да, были тактические поражения, потери, неудачи — о них говорилось много. Но, в конечном счёте, и сами эти потери послужили Победе. Да, Сталин ошибся, рассчитывая на благоразумие Гитлера, но недаром он, осознав свою ошибку, говорил потом о немецком руководстве: «Эти дурачки из Берлина…». Правда в том, что они действительно оказались дурачками! Весь их расчёт стоился на блицкриге: удастся блицкриг — значит, победим. А если не удастся? Гитлер, опьянённый лёгкими успехами в Европе, об этом, по-видимому, не задумывался.

Но блицкриг не удался! Именно благодаря героизму Красной армии 1941 года, стойкости её бойцов и разуму её командиров. Это они, обливаясь кровью, шаг за шагом отступая, всё-таки сорвали немецкие планы и сделали нашу Победу неизбежной. С этой точки зрения 1941 год является, по моему убеждению, определяющим годом войны. Победным годом! И я не согласен с теми, которые говорят, что главное событие Великой Отечественной — Сталинградская битва. Это, конечно, событие великой важности… Но оборона Москвы, которая сорвала планы Германии, — именно она есть главная предтеча Победы. 1941 год наполнен для Красной армии многочисленными поражениями — но всё это поражения тактические, а мы обязаны смотреть на события шире — стратегически. Стратегически же 1941 год — это год победоносный.

— В последние годы нередко приходится слышать: «Зачем мы воевали с Гитлером? Надо было объединиться с ним и вместе воевать против Запада!»

— Те, кто так говорит, забывают, что для Гитлера поход на Россию не был случайностью или событием, обусловленным лишь потребностью Германии в расширении жизненного пространства. Гитлер не сам собою действовал: он выполнял внешний заказ. Его сейчас пытаются представить сугубо германским агрессором, врагом всего мира, но это неправда: Гитлер был нужен Западу — и исключительно для войны с Россией. Ради этого Запад готов был терпеть и самоуправство нацистов в Европе, и многое другое. Всерьёз объединиться с Россией фашистская Германия не могла ни при каких обстоятельствах.

А Сталин? Хотел ли он воевать с Западом — хоть в союзе с Гитлером, хоть как-то иначе? Нет. Это хорошо видно из истории краткой советско-германской «дружбы»: ведь СССР мог тогда захватить куда большие территории, чем те, что достались ему по пакту Молотова—Риббентропа. Германия была готова уступить нам многое… Но Сталин брал только то, что принадлежало исторической России, — и ни пяди земли больше! Он восстанавливал русскую империю и прекрасно понимал, что по законам геополитики излишек территории может быть столь же губителен, как и недостаток. Так что совместные военные действия против Англии и США не привлекали ни Третий рейх, ни СССР.

— Сталину ставят в вину уничтожение верхушки Красной армии в 1930-х годах… Дескать, был бы жив Тухачевский и иже с ним, война не тянулась бы целых четыре года…

— На это я скажу только одно: Тухачевский и его единомышленники были сторонниками революционных войн, экспорта революции, то есть политики губительной для России. Собственно, Россия их и не интересовала вовсе. Более чем сомнительно, чтобы такие люди смогли организовать достойный отпор агрессору. Нет, история говорит, что никто, кроме Сталина, не смог бы спасти страну, привести её к победе и превратить в мощную сверхдержаву. Да, Сталин не был либералом. Да, в противоречии между интересами личности и общества он выбирал интересы общества в ущерб личности. Но так ли уж в ущерб? Разве в стабильном, мощном, процветающем обществе личность развивается хуже, чем в обществе без единого духовного стержня, потерпевшем позор поражения, одержимом разбродом и хаосом? Современность даёт чёткий ответ на этот вопрос.

В 1945 году мы одержали победу не над одной лишь нацистской Германией, а над западным миром, и это дало нам несколько десятилетий свободной и счастливой жизни. Но это была не первая схватка и не последняя. Задача устранения России с мировой политической сцены, её расчленение (а Гитлер планировал, как мы знаем, и такое) до сих пор актуальны для Запада. Наши неприятели очень давно, неуклонно и, я бы даже сказал, терпеливо идут к поставленной цели. Сейчас этот процесс называют глобализацией: Россия должна подчиниться единому мировому правительству, чтобы русский характер, русское мировоззрение, русская вера растворились в безличном, безнациональном, безкультурном стаде всемирных потребителей. Сумеем ли мы устоять против этого наступления?

Сейчас усилия глобализаторов столкнулись с противодействием мусульман. И нам это выгодно: Россия получила своеобразную передышку, враги убрали нас в долгий ящик до определённого момента — пока они не управятся с мусульманским миром. Однако уже нынешние события в Сирии явственно чреваты потрясениями в России: ведь затем наступление Запада перекинется на Иран, а далее — Северный Кавказ и Поволжье… Я уже не говорю о том, что в мире назревают беды и более страшные: подспудно зреет война всех против всех, — война за жизненные ресурсы, которые стремительно истощаются.

Россия обязана воспользоваться предоставленной ей передышкой: перевооружить армию, перевоспитать общество, мобилизовать народ на предстоящую борьбу. Как справится с этими великими задачами нынешняя наша власть, я не знаю. Но надеюсь, что наверху происходит своеобразная эволюция, что в высшем эшелоне всё-таки есть национально ориентированные люди…

— А что можем сделать мы, люди далёкие от власти? Неужели нам только и остаётся, что следовать ироническому совету Маяковского: «Сиди и жди, пока придумают вожди!»?

— Россия — такая страна, где верховная власть решает всё. Так было всегда. Тем не менее это не снимает с нас ответственности за судьбу Родины. Я думаю, что прежде всего нам нужно правильно понять современное положение, учесть все его опасности, на-
учиться определять врагов и друзей и всячески поддерживать те национально ориентированные силы во власти, которые сейчас обозначились. Это единственное, что мы можем сделать, — но это нужно сделать обязательно.

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН

следующая