Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

СНЕГ ВЕСНУ НЕ ОДОЛЕЕТ

Накануне 20-летнего юбилея «Православного Санкт-Петербурга» главный редактор берёт интервью у духовника газеты митрофорного протоиерея Иоанна Миронова. Вот мы в домике у нашего дорогого батюшки. Сегодня 2 апреля 2013 года. Весна, а на улице холодно, снег валит…

— Ну, Саша, говори, какие у тебя вопросы? Побеседуем…

— Батюшка! Без малого два десятилетия вы окормляете газету и редактора. Много воды утекло, много пережито… Но газета всё ещё жива. А вам она приносит радость?

— Я всегда жду нового номера… В этот раз ты заболел, газета долго не выходила — и я забезпокоился. Привык уже числу к 15-му каждого месяца читать «Православный Санкт-Петербург», — а здесь нет и нет. Думаю в тревоге: «Сашенька умрёт — и газета умрёт!» Поэтому не спеши умирать! Крепись и бодрись!

— Стараюсь, батюшка, но очень много искушений…

— Крепись и бодрись! А болезни — это для нашего спасения. Сам видишь: мне уже 87-й год, и всё болезнь за болезнью, а приходится закрывать на них глаза. И я рад, когда пребываю в храме, с народом — так мне лучше и душевно, и телесно. А если я останусь без церковной службы… Это как тебе без книг твоих… Ну-ка скажи, где у тебя болячки: спина разболелась?..

— Да не только спина…

— Вот-вот! И тянут, и тянут нас болезни книзу! А надо стремиться ввысь… Работы ещё много… 20 лет газете! Это по человеческим меркам немало: это уже взрослый человек, получивший и паспорт, и образование… Повзрослела газета, — хорошо бы, конечно, чтобы Господь и дальше её продлил… Буду молиться, чтобы Господь укрепил твои силы телесные, вкупе и духовные.

— Батюшка, почему правду приходится отстаивать в одиночку? Один настоятель храма, где в своё время прилепилась редакция, спросил у меня: «А кто тебя прикрывает?» — имея в виду некую мощную структуру, солидных людей…

— Вас прикрывает Господь! «Господь крепость людям Своим даст, Господь благословит люди Своя миром» (Пс.29,11). Она, газета, несёт мир, несёт успокоение человеку, — и это большое дело. Пока есть силы, старайся творить всё самое духовное, — чтобы всегда было в газете, как говорили старцы, «ядро духовное».

— Вы учите за всё благодарить Господа. Автор исследования «Путь к совершенной радости» Николай Евграфович Пестов во время войны получил известие о гибели на фронте единственного сына. Целый день он провёл в одиночестве, скорбя, а вечером вышел к родным и сказал…

— …Слава Богу за всё! И за скорбь, и за радость!

— Мне такое не под силу, батюшка…

— А как же отец протоиерей Философ Орнатский? У него сыновья были офицерами, в царской армии они служили. И он видел, как их расстреляли у него на глазах, и тогда, помолившись, промолвил своим палачам: «Ну, теперь и меня!» А я знал дочь этого священномученика, Веру Философовну, которая служила у нас в Духовной Академии — за свечным ящиком стояла. Она была почитательницей великого по-движника Божия отца Иоанна Кронштадтского: Орнатские все были близки с Батюшкой, и Вера очень Батюшку любила и много мне рассказывала про него — и как она к отцу Иоанну на дачу ездила, и где стоял батюшкин стульчик… Немало интересного она помнила… И я многих людей знал, которые своими глазами видели кронштадтского праведника: матушку Марию Новгородскую, которая убирала кабинетик батюшки, — он исцелил её от слепоты… Да, все мы нуждаемся в исцелениях… Дай я тебе помажу маслицем больное место.

— Сейчас ещё терпимо, батюшка… А было невыносимо…

— Я знаю.

— Я знаю, что вы знаете!.. Было просто невыносимо! Сидел я дома, мучился и грехи свои перечислял, — а как один грех вспомнил, так сразу полегчало…

— Самое главное — покаяние! Как в Церкви поют? — «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче, утренюет бо дух мой ко храму святому Твоему, храм носяй телесный весь осквернен…» Вот мы этой скверны и должны остерегаться — греха. Бегай греха! Ты же боишься огня? Правильно: огонь может сжечь тебе руку, ногу… А грех душу сожжёт! А мы лезем в огонь сами, сами! Нам охота погрешить!.. Почему я часто повторяю: «Сладки грешки, да горьки корешки!»

— На днях мы выиграли суд по иску Роскомнадзора о закрытии газеты «Правило веры». Совершенно безосновательный был иск, я вам скажу!.. А почему, батюшка, столько нападок, особенно перед 20-летием, на православное издание? Со всех сторон нападки.

— Иные люди неосмысленно это делают… Просто хотят показать себя — какие они большие начальники.

— И священнослужители есть, к сожалению, среди наших противников…

— Мир во зле лежит, ты же знаешь… Мир этот Господь называет прелюбодейным и грешным — в Евангелии так прямо и сказано.

— Видимо, времена наступают последние?

— И хорошо, что люди ещё молятся, читают духовную литературу, Святых Отцов, — это великое дело! Ведь ещё недавно у нас такие великие старцы были: отец Иоанн Крестьянкин, отец Николай Гурьянов… Они при жизни молились за весь мир и сейчас возносят за нас молитвы. Ещё Серафим Тяпочкин — он тоже великий подвижник! И отец Никон Воробьёв…

— Он написал брошюрочку маленькую, и она на меня так благодатно подействовала…

— Маленькая книжка, а духовно объёмиста. Вот на таких людей мы и должны всегда равняться и строить духовную жизнь и духовное обозрение, чтобы всё было для пользы человека.

— Сразу-то не получается ни у кого. Сколько надо настрадаться, набить шишки себе…

— Очистить сердце! Как пророк Давид говорит? — «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей» (Пс.50,12). Он очистил своё сердце и написал такие чудные псалмы. А тоже был во грехе, но молился, трудился, и очистил его Господь… Помнишь, какой девиз был в одном славном монастыре? — «Молитва и труд». Всю жизнь его насельники пребывали в молитве и труде, и всегда у них ладилось всё. И во время голода они открывали свои амбары и отдавали нищим хлеб.

— Что-то сейчас ничего подобного не слышно…

— Сейчас богатые люди о бедняках тоже заботятся: и обед горячий возят нищим, несчастным бомжам…

— Но мало таких, батюшка, надо прямо сказать.

— Знаешь Спасо-Парголовский храм? Там есть такие люди. Есть там подвижники, которые делают добро неимущим.

— Я правильно понимаю, батюшка: Господь даёт богатство людям для того, чтобы они помогали другим нищим, бедным? Далеко не все сейчас это понимают. Живут на мешках с деньгами и думают, что они купили весь мир.

— Да нет, ничего они не купили… Как одна старица сказала, «у гроба карманов нет».

— Батюшка, в недавнем разговоре по телефону вы вспомнили о своём тяжёлом детстве, о погибшем братике, о мамочке…

— Что ты, Саша!.. У меня три брата похоронены!.. И сестричка… Вася, Петя, Коля, Шура… И дядя мой, Фёдор…

— Давайте, помянем их имена, чтобы читатели помолились об их упокоении. Батюшка, мне так жаль вас! Так вы настрадались в детстве…

— Во время войны-то, когда шли на родину, всё моё тело текло, всё было — одна сплошная рана, до костей выгнивала плоть… Авитаминоз полный, есть-то нечего было… Что-нибудь дадут добрые люди — хоть картошинку одну, — и как мы были рады! А так отруби ели, только чтобы не погибнуть с голоду. Отец нёс на себе мешок отрубей, чтобы лепёшку испечь…

— А отруби — это что такое?

— Это то, что давали скоту. Когда чистят зерно, а потом то, что осталось, перемалывают и свиньям дают, овцам, курам… А во время войны хлебца-то не стало: все убежали, магазин закрыт… Карточки остались, а хлеба уже не дают… Вот отец нашёл отрубей мешок, и мы остались живы. Были у нас козочки, но папа продал козочек, — а деньги-то и не понадобились. Когда сослали нас, тоже было очень тяжело, но нас сильно выручила рябина: носили с торфоразработок мёрзлую рябину, и мы гроздьями её ели. Но всё равно старший брат Вася в 17 лет умер, Петя в 14 лет умер, и Коленька — четырёх лет, и Сашенька — в полтора годика.

— И фотографий не осталось никаких?

— Нет, потому что всё отняли, даже фотографии. Может, в делах-то и есть… Теперь, чтобы их найти, в архивах надо рыться, а я уж в архивы не пойду. Молюсь всегда за всех усопших… Папа Георгий, мама Ольга. Она в 17 лет, работая на току, заболела: у неё был хронический туберкулёз лёгких.

— В каком году она почила?

— В 1947-м. Я из армии пришёл — полгода она со мной побыла и отошла ко Господу. Она как мученица была. И похоронена на Псковской земле, на своей родине. Я каждый год езжу туда, поминаю их. Там и батюшки мои лежат: отец Стефан Вахрушев, с которым мы хоронили папу, а маму-то хоронил отец Иоанн Иванов — тоже святой жизни были люди.

— К слову, батюшка, как хочется узнать загробную участь своих близких! Когда умерла моя мама, вы отпели её по телефону. И вы меня очень много утешали тогда… А теперь молчите. Я вас пытаю иногда…

— Испытывать не надо дела Божии. Сам Господь всё знает о каждом, а нам испытывать дела Божии нельзя.

— Я как-то говорил вам, батюшка, что стал уставать от Иисусовой молитвы. Я её читаю по вашему благословению давно. Думал, вы пожурите меня: как можно уставать от молитвы? А вы тогда посоветовали читать молитву «Богородице Дево» — и всё у меня скоро наладилось.

— Постепенно всё даётся, сразу ничего не даётся — особенно молитва. Господь говорит: «Толцыте, и отверзется вам». Надо стучать ко Господу в двери.

— Такой у меня вопрос: Оптинские старцы — я недавно прочитал это, — когда молились за просителя, то узнавали через молитву всё, что им потребно знать об этом человеке, и давали ему совет от Бога. А наша немощная молитва? Мы талдычим её и не знаем, дошло ли до Господа, будет ли ответ, будет ли какая-то польза?..

— Наши молитвы все доходят до Бога — это простая истина. А старцы — да, они видели душу человеческую. Приехала некая раба Божия Вера к старцу Амвросию Оптинскому. Она говорила себе: «Это старик, выживший из ума, старый лицемер!..» А старец в толпу посетителей вышел и говорит: «Вера, подойди к старому лицемеру!» И после этого она сделалась его духовной дочерью. Он великий был подвижник, молитвенник. Вся жизнь его в болезнях была.

— Но наша-то немощная молитва… Нам-то на что уповать? Мы никогда не достигнем такой духовности, такой высоты…

— Это совершенство даётся от Господа. И великим подвигом стяжается… Как Антоний Великий, Марк Фраческий, Пётр Афонский, которых ангелы питали, которые всю свою жизнь предстояли перед Господом. Нам трудно, мы в миру живём. Но и в миру можно спастись — страданиями. Или детской верой… У нас в посёлке храм был — он сейчас разрушен: коммунисты храм закрыли, батюшку сослали… Я туда мальчиком ходил за святой водой и молился в пустой церкви, — и детская молитва дала росток. Никто меня не принуждал: принуждать детей не надо. Мама больная была… Мы с сестрой видели, как маме всё хуже и хуже делалось: она криком кричала… А мы с сестрой молимся: «Господи, что ж мы, — останемся без матери?» Но смерть никого не минует: умерла мама, сейчас и сестра умерла и похоронена в Латвии, где я служил, под Ригой… Там стоял наш расчёт — 152-миллиметровые орудия. Когда мы освобождали Курляндскую группировку, за нами «катюши» шли всегда… Как они начнут палить, мы только рот раскрываем, чтобы ушные перепонки не лопнули. Поливали мы немцев настоящим шквалом огня. А какие были мучительные труды!.. Для 152-миллиметрового орудия окоп надо громаднейший выкопать да ещё и замаскировать его. Только выкопаем — сколько труда! — и тут отбой: не понадобился наш окоп. Прицепишь орудие к станине — и поехали!.. На станину садиться нельзя: уснёшь, свалишься и раздавит тебя. Вот как мы с тобой неожиданно фронтовые будни вспомнили… Помнишь, как о солдатах сказано у Пушкина? — «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они».

— Хочется задать вопрос о болезнях. Как тяжко болящему человеку не впасть в грех уныния или отчаяния!.. Очень легко впасть, когда боли безпрерывные, когда человек слабенький…

— Есть чудное песнопение: «Не унывай, не унывай, душа моя, уповай, уповай на Господа». Уповай, уповай даже в самую тяжёлую минуту, чтобы душа не унывала.

— Ой, трудно…

— А уныние — смертный грех. «Печаль мира сего смерть соделовает» — к смерти приближает, подталкивает человека. А печаль о душе своей жизнь делает. Поэтому надо пещись о душе — вещи безсмертной.

— Батюшка дорогой! Мы с вами с нетерпением ждём прихода весны и ласкового солнышка. Я знаю, как вы любите и первую травку, и лучи светила с небушка, и яблочки… Помню, как вы гладите деревца по кожице по свежей. Я-то хотел было сегодня поздравить вас с наступлением тепла, а вчера выпал снежок, всю страну завалило снегом — и пропали мои поздравления. Снежок — это приятно, но ведь уже апрель месяц, мы соскучились по солнышку. Я думаю, всё-таки дождёмся мы солнышка, свежей травушки, и вы по садику походите, по любимому своему…

— Как у поэта сказано:

Травка зеленеет, солнышко блестит,
ласточка с весною в сени к нам летит.
С нею солнце краше и весна милей.
Принеси с дороги нам привет скорей!..

И газете я даю привет, чтобы она долго, долго существовала, — сколько даст Господь силы.