Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

РОССИЯ ПЕРЕД СМЕРТНЫМ БОЕМ

— …Говорят, что в ХХ веке наша страна совершила богоотступничество, что у нас воцарилась богоборческая власть и в результате Россия будто бы выпала — навсегда! — из христианского мира. Что ж, было бы неразумно отрицать факты. Но давайте посмотрим не на Россию только, — на весь мир, каким он был в ХХ веке. Тогда мы увидим, что в великом богоотступничестве той эпохи Россия не виновнее других стран.

Так началась наша беседа с диаконом Владимиром Василиком, известным православным публицистом, кандидатом филологических наук, доцентом исторического факультета СПбГУ.

— …Своё богоборчество знала Германия: там был Гитлер, ненавидевший и презиравший христианство. Своё богоборчество знал англо-саксонский мир — собственно, там оно продолжается и сейчас… А Западная Европа? Разве не было страшной революции 1968 года? Поистине страшной, поистине губительной, куда страшнее ударившей по западному христианству, чем репрессии 1937—1938 годов ударили по Православию в России. Да, сильнее! Русская революция, при всём своём богоборческом накале, не разрушила ядро души русского человека. Напротив, гонения на веру только укрепили её. Вы только задумайтесь над таким потрясающим фактом: перепись 1937 года показала, что половина жителей нашей страны, несмотря ни на что, верят в Бога. Вот результат гонений, расстрелов и шельмования! А совершенно безкровная, студенческая, можно сказать, детская, даже хулиганская революция 1968 года опрокинула западный мир, убила сердце западного христианства, растлила души европейцев, уничтожила всякое понятие о христианской нравственности. И это случилось без крови, без пыток, без расстрелов, без насилия… Удар — и всё снесено! И сейчас во Франции христианство рассматривается едва ли не как разновидность фашизма. А в России между тем Православие возрождается: гонения закалили души, молитва новомучеников помогает нам двигаться к Богу.

Поэтому я бы не спешил говорить о России как о предательнице христианства, несущей какую-то особую, совершенно непростительную вину. Богоборческий удар пришёлся по всему миру, и сегодня мы видим, что только Россия нашла в себе силы подняться после этого удара.

— Тем не менее, не кажется ли вам, что гонения в России ХХ века ещё не осмыслены по-настоящему? Что это было? Только ли удар извне, от неких антирусских, антихристианских сил? Или были на то и некие внутренние причины? Вы знаете, что я слышал от людей внешних про современное священство? «Они ничего не забыли и ничему не научились!» То есть не забыли ни одной из обид, причинённых им советской властью, но при этом живут так, словно на дворе продолжается XIX век, заново повторяя все ошибки того времени…

— В таких словах есть доля правды, хотя я не могу согласиться с ними целиком. Да, действительно, есть часть священства, которая ничего не забыла и ничему не научилась. Они считают, что коммунистические гонения — это индульгенция для всех нынешних грехов. Коль скоро нас защищает поколение новомучеников, то мы-де можем пускаться во все тяжкие: пренебрегать людьми, унижать паству, набивать карманы деньгами, устраивать сладкую жизнь, заниматься туризмом под видом паломничества, а под видом восстановления церквей заниматься личным обогащением. Увы, есть такое, есть!.. И разве молитва новомучеников покроет эти грехи?.. Разве память новомучеников не вопиет против подобных безобразий?

…Мне приходилось общаться с последними представителями Александро-Невского братства — и с ними самими, и с их детьми. Что это были за люди!.. Какого высокого, истинно первохристианского духа: они светились любовью, совершенно особой сердечностью, скромностью, нестяжательностью. А сколько мы знаем дивных рассказов о жизни наших новомучеников! Помните историю про одного епископа, которого на корабле по северным морям везли в ссылку вместе с группой священников? У одного из священников не оказалось тёплой одежды, и тогда владыка со словами: «У кого две одежды, тот дай неимущему», — дал этому батюшке своё пальто. И батюшка тот выжил, а этот епископ простыл и умер. А какой был дух любви к врагам!.. Наверное, всем известен рассказ про то, как владыка Иларион (Троицкий) во время бури на Соловках спас заместителя начальника лагеря — свирепого зверя в человеческом образе.

Но я заметил вот какую вещь: с одной стороны, именами новомучеников сейчас клянутся и ратятся, но на такую дату, как 90 лет со дня расстрела священномученика Вениамина Петроградского, почти никто внимания не обратил. А ведь святой владыка Вениамин ныне один из небесных покровителей нашего города! Лишь Ю.И. Колосов, внук новомученика Юрия Новицкого, в годовщину расстрела собрал конференцию, а затем и протоиерей Владимир Сорокин устроил небольшой круглый стол, посвящённый этой дате. На самом деле мы слишком мало чтим новомучеников, слишком мало понимаем их величие. Об этом и Святейший говорил неоднократно…

И я отчасти понимаю, почему так происходит. Новомучеников попросту боятся. Их боятся, потому что они — укор нашей совести. Они велят нам жить по-другому: жить памятью смертною, жить любовью к Богу и людям, жить самоотверженно, жить по-первохристиански.

И ещё один парадокс: некоторые наши священники делают вид, будто не имеют к России никакого отношения, вовсю ругают не только Советский Союз, но даже и Российскую империю, — и в то же время получают от государства все возможные блага. Так что же, разве эти блага — рента за расстрелянных в 1937 году?!. Но если это так, то простите: мы становимся ничем не лучше тех евреев, которые собирают деньги за холокост. Мы становимся духовными рантье — спаси нас Господи от такого пути! И отрицая империю, мы в то же время упиваемся имперскими атрибутами: золотыми иконостасами, золотыми куполами… Но хуже того: мы приходим к тому, что послужило одной из причин Октябрьской революции: к чудовищному разрыву между богатыми и бедными, — разрыву имущественному и статусному; разрыву между высшим и нижним духовенством, между сверхобезпеченностью одних и необезпеченностью других при нежелании имущих делиться своими сверхдоходами с нуждающимися… Не подобное ли положение вещей обратило в своё время сердца русских людей к революции?

Но, слава Богу, далеко не всё священство таково, и далеко не все иерархи таковы. Очень многие понимают, что сегодня надо жить по-другому, что пришло время для широкой миссии. Пришло время для деятельной проповеди, для завязывания новых отношений с паствой. Мы должны с людьми работать, заниматься с ними, образовывать их. Для меня прекрасным образцом новой церковной жизни являются те приходы, где мне довелось служить: храм Петра и Павла, где настоятелем был протоиерей Артемий Скрипкин, и тот храм, где я сейчас служу, — св.равноап. Марии Магдалины на углу ул.Косыгина и Передовиков, где настоятелем — замечательный, деятельный священник протоиерей Пётр Мухин, благочинный вузовских приходов. Не буду сейчас подробно расписывать приходскую жизнь в этих церквах, скажу только, что она строится на любви, на внимании к пастве. Паства — это не стадо, которое можно стричь (как считают некоторые), а Тело Церкви, народ Божий, который требует любви и научения.

Дело не в том, что мы должны отказаться от того замечательного опыта — и духовного, и практического, — что получила Православная Церковь в XIX веке. Ни в коем случае! Это время заповедало нам многие высокие образцы, примеры подлинной духовности и учёности. Но нельзя же и наступать на те же самые грабли!.. И не нужно, ни в коем случае не нужно рваться в 1913 год! Этот год уже не возвратится ни при каких обстоятельствах: всё будет иначе. И не нужно идеализировать то время: оно обернулось революцией. 1913 год — это «и Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди»! Нет, мы не должны вновь наступать на грабли капиталистического общества, «где богатый зол и рад, где унижен бедный», как сказал Александр Блок.

— Но не кажется ли вам, что вся история возрождённого Православия в России говорит о том, что Православие для современного человека — неподъемлемая ноша. Современный человек ослаб и духом и телом. Если даже мы пытаемся честно исполнять всё то, что заповедали Святые Отцы, мы немедленно ломаемся и падаем…

— Я бы сказал: смотря кто, смотря где, смотря как! Да, тиражируемый и моделируемый человек потребительского общества — homo consumans, человек потребляющий — мало совместим с Православием. Православие ищет алчущих, а не пресыщенных. Вспомним Евангелие от Луки: «Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие, ибо воссмеетесь» (Лк.6,21). И: «Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете» (Лк.6,25). Сытость человека никогда не украшала — и современного человека она тоже не украшает. Но давайте спросим: да вправду ли все у нас стремятся стать homo consumans? И мы удивимся: очень многие говорят нынешнему обществу нет. И его обжорству — тоже нет. И оставаясь добрыми гражданами своего Отечества, идею сплошного потребительства не приемлют. Это относится не только к тем, кто вынужден по бедности ограничивать потребление. Я знаком со многими представителями элиты и скажу, что лучшим из них присущ особый аскетизм, — аскетизм труда: они работают по 18—20 часов в сутки и тем вносят лепту в общее дело.

Оказывается, душа русского человека не поражена смертельно. Душа русского человека всё-таки спит, а не мертва, — и её вполне возможно пробудить. Несмотря на множество поражений в современной информационной войне, самого главного поражения мы ещё не потерпели. Несмотря на проповедь гнуснейшего разврата, на стремление сделать человека себялюбивой мразью, мы по-прежнему видим в людях удивительную нравственность и чистоту.

Вы говорите, люди ломаются… Но это — как к Православию относиться!.. Если его превращать в 365 неудобоносимых заповедей, то всякий сломается. Не уверен, что такую тяжесть может понести любой из наших великих духовников. Вовсе не уверен! Это — духовный авантюризм, путь к отчаянию. К сожалению, находятся ещё не по опыту ревностные и духовники, и миряне, которые перенапрягают ближних, перенапрягают себя, и вокруг них растёт напряжённость, а радость духовная оскудевает. Православию чужд дух мелкого законничества, дух талмудизма. Духовное возрастание — это не выполнение некой сложной компьютерной программы, где если один шаг не выполнишь, сразу сваливаешься к стартовой точке, если не ниже. У нас говорится: «Явися, благодать Божия, спасительная всем человекам!» Православие — это творческая и радостная вера, это религия сотрудничества со Христом, радования в Нём, стремления  к Нему. И в этом смысле я не вижу никаких несоответствий Православия с современностью. Я вижу явное несоответствие Православия тем уродствам, которые навязывает современная глобалистическая цивилизация. Православие по-настоящему человечно, потому что оно Богочеловечно, а значит, спасительно для людей любых времён, любых эпох.

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН