Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

…НЕ УМИРАЙ, КОГДА УБИВАЮТ

Хорошо нам рассуждать о сложнейших поворотах истории, усвоив с грехом пополам несколько несложных истин из учебника Закона Божьего. На нас, как говорится, не капает: нам не нужно отвечать ни за чьи-либо жизни, ни за страну, ни за Церковь, нам и во сне не снилась та мера ответственности (порою поистине вселенская), которая падает на плечи отдельных избранников Божиих… И мы судим, и упорствуем в своём суде, и не видим, как легко нам, немощным, внушают свои мысли люди, одинаково чуждые и Церкви, и России.
87 лет назад появилась «Декларация» митрополита Сергия (Страгородского) о лояльности Церкви советской власти — один из ключевых документов русской церковной истории… С тех пор о ней не перестают судить и так, и этак, — но, наверное, никто из этих судей не согласился бы встать на место тогдашнего местоблюстителя Патриаршего престола, чтобы решить: быть Церкви или не быть.
Сегодня мы вспоминаем «Декларацию» митрополита Сергия с церковным историком протоиереем Александром Паничкиным, настоятелем храма Св.Прав.Феодора Ушакова при Морском корпусе Петра Великого.
— Отец Александр, ответьте на такой вопрос: имел ли право митрополит Сергий выступать с таким заявлением от имени целой Церкви? Не обсудив это соборне, не заручившись поддержкой большинства русских архиереев…
— А вы сами подумайте: было ли в то время возможно собрать такой собор? Я уж не говорю о том, что большая часть русских архиереев  или были убиты, или томились в лагерях, или ушли за границу… Дело не только в этом. Дело в том, что советская власть ни в коем случае не разрешила бы Церкви созвать собор. Как вы знаете, впервые за время существования СССР такое разрешение было получено только в 1943 году, после исторической встречи Сталина с тремя русскими архипастырями. Сам митрополит Сергий писал: «Господь возложил на нас великое и чрезвычайно ответственное дело править кораблём нашей Церкви в такое время, когда расстройство церковных дел дошло, казалось, до последнего предела и церковный корабль почти не имел управления. Центр был мало осведомлён о жизни епархий, а епархии часто лишь по слухам знали о центре. Были епархии и даже приходы, которые, блуждая как ощупью, среди неосведомлённости, жили отдельной жизнью и часто не знали, за кем идти, чтобы сохранить православие». У самого владыки Сергия весь аппарат состоял из секретаря и машинистки. Но и этого мало: вы знаете, что именно в двадцатых годах к ереси обновленчества у нашей Церкви прибавились ещё новые раны: раскольническую деятельность начали митрополит Екатеринбургский Григорий (Яцковский), митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский) и митрополит Ленинградский Иосиф (Петровых). Всё это были уважаемые Церковью архиереи, твёрдые в Православии, но не разобравшиеся в ситуации и не согласные с тем, что в отсутствии законно избранного Патриарха все его полномочия переходят к митрополиту Сергию. Словом, положение было невероятно сложным. Митрополит Сергий вынужден был действовать целиком на свой страх и риск, заботясь о том, чтобы тело Русской Православной Церкви не погубили богоборцы и не растащили по кускам раскольники. Он просто обязан был проявлять власть и самостоятельно принимать ответственные решения, даже если кому-то они казались рискованными.
— То есть вы считаете, что митрополит Сергий вполне удержался на высоте положения?
— Сейчас трудно судить, всё возможное было сделано для спасения Церкви или не всё, но я уверен, что в целом митрополит Сергий поступал правильно. И со временем его труды дали благие всходы: я говорю о той поистине исторической встрече Сталина с тремя архиереями — митрополитом Сергием (Страгородским), митрополитом Алексием (Симанским) и митрополитом Николаем (Ярушевичем), после которой наступило то, что сейчас называют «сталинской церковной оттепелью». Вы только вспомните: до Хрущёва в СССР был 101 монастырь — это немало, согласитесь!.. Открылись духовные школы, священников отозвали с фронта… Печально известный Осипов, который потом стал предателем Православия, профессор Ленинградской Духовной Академии, — и тот был с фронта отозван. После войны в семинарии пришли люди в гимнастёрках, люди, уверовавшие там — под бомбами и снарядами… Это ли не благие плоды?.. Я полагаю, что у Сталина и у некоторых наших правителей память о той благодати, которую они ощущали в детстве, в юности, оставаясь христианами, — она подспудно жила в душе. А потом война, страшное потрясение, мощный внутренний кризис — и в сердце их происходит переворот… Но подумайте: разве смогла бы эта оттепель наступить, если бы в своё время не вышла Сергиева Декларация? Думаю, что нет, ни в коем случае. Без Декларации Церковь, если бы и сохранилась до 1943 года, если бы не пала окончательно под ударами безбожников, то всё равно оставалась бы организацией незаконной, подпольной, с которой государство не может вступать ни в какие соглашения.
— А вы считаете, что Церковь могла погибнуть? А как же слова Христа: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её» (Мф.16,18)?
— Речь ведь идёт не о Православии вообще, а конкретно — о Русской Православной Церкви. Православие уничтожить невозможно, но в России сделать его подпольным, катакомбным, без центрального управления, расколотым на отдельные общины — вполне. Сохранится ли после этого Россия, — это другой вопрос. Я лично сильно сомневаюсь в этом. Видимо, с падением Русской Церкви окончательно разорилась бы и Русская земля, но Вселенское Православие было бы живо. Хотя нам, русским людям, как будто не должна быть безразлична ни судьба нашей земли, ни судьба нашей Церкви. Русское Православие могло исчезнуть для подавляющего большинства русских людей, и проповедь слова Божия умолкла бы в России — это факт. Такие деятели, как Троцкий, именно к тому и стремились. Интересно, что даже Ленин, который постоянно призывал расстрелять побольше священников, об уничтожении Церкви целиком не говорил… А вот Троцкий — этот не остановился бы…
— Выходит, Декларация спасла и Русскую Церковь, и Россию?
— Церковь спасает Бог. Митрополит Сергий пытался смягчить отношения власти и Церкви. Он знал, что делает, и писал Декларацию отнюдь не из мелкого обывательского страха за свою жизнь. Хотя, наверное, и он боялся смерти. Кто знает, что пережил он, когда вокруг него один за другим исчезали священники и архиереи? Но он ведь был в первую очередь монахом! Подлинным монахом, душу положившим за свои монашеские обеты! Этого никто не отрицает. Он был глубоким, мудрым богословом, весьма тонко понимавшим все догматы нашей веры. Его книга «Православное учение о спасении», — пусть она и тяжела для новоначальных, но это замечательный труд, не имевший себе равных в своё время. Эта книга многих отвела от заблуждений и наставила на путь истинный. И заметьте: его Декларация не заключала в себе никаких отступлений от Православия — ни догматических, ни канонических, ни литургических. Ни одной буквой не поступился владыка! А слова Декларации о том, что «радости и неудачи» СССР становятся «радостями и неудачами» самой Церкви? Ну, что ж тут такого? А вы считаете, что у советских людей не было таких радостей, которые с лёгким сердцем могли бы разделить люди православные? Успехи родной страны должны радовать всех её граждан, всех патриотов. А митрополит Сергий был русским патриотом высшей пробы. 22 июня 1941 года, едва узнав о вторжении Германии, владыка сам сел за пишущую машинку и тут же написал знаменитое обращение, в котором призывал всех православных бороться за свободу своей Родины. И надо учесть, что по тогдашним законам он не имел никакого права выступать с публичными заявлениями… За всё это Господь отметил его: дал ему дожить до начала «церковной оттепели», чтобы собственными глазами увидеть плоды своих благих трудов, и увенчал владыку Патриаршим куколем. Сейчас канонизировали многих новомучеников — чьи-то имена известны народу, чьи-то, несмотря на канонизацию, так никому и не известны… Но подвиг митрополита Сергия, как мне кажется, был выше иного мученичества… Об этом, конечно, не нам судить, но я уверен, что он так же достоин получить награду от Бога, как и те, кто был канонизирован. Владыка даже в частной своей, келейной, монашеской жизни был человеком праведным…
— Мне вот что пришло в голову: Декларация вышла летом 1927 года — и именно тогда окончательно пал Троцкий. В том же году Сталиным была подавлена попытка троцкистско-зиновьевского путча, а сам Троцкий вскоре был изгнан из СССР. Нет ли какой-то связи между этими событиями?
— Скажу честно: мне о такой связи неизвестно. Известно другое: если Троцкого и убрали, то ведь остались его последователи. Их так и не удалось вывести до конца. Они и сейчас есть, — и нынешнюю криминальную революцию устроили именно они. Их имена всем известны. Вспомним ту же Елену Боннэр, отец которой был троцкистом… Сталин же тяготел к национальному, русскому социализму. Всё-таки я считаю, что Россия — она и при советской власти оставалась Россией, хоть и называлась по-другому. Советская власть — это только форма правления… Ведь почему Троцкого убили? Потому что он и на Запале проводил яростную антисоветскую и антирусскую политику… И всё-таки Россия была и есть и, надеюсь, будет: как-то выберется из нынешних бед.
— От Декларации ведётся отсчёт раскола между РПЦ и РПЦЗ… Как вы считаете, на ком лежит вина за это разделение — на какой из половинок прежде единого церковного организма?
— Давайте не будем изображать из себя всезнающих судей… Судить легко. Вспоминаю прочитанную когда-то книгу священника Михаила Польского, который при большевиках был посажен, бежал за границу и там написал этот свой труд. Очень гневная книга, пышущая благородным негодованием: как смеют-де московские архиереи заключать мир с Советами? Нужно идти на смерть за Православие и Самодержавие! Это всё очень хорошо, но почему же сам автор не пошёл на смерть, а сбежал на благополучный Запад? И такие слова можно сказать о многих зарубежных деятелях… Вот к чему приводит неуёмная жажда судить всех и вся… К сожалению, стремление к расколу не изжито за рубежом. Чем ещё объяснить одобрение ими русофобской позиции о. Георгия Митрофанова? Ведь всем же понятно, что у русских верующих людей его взгляды не встретят поддержки, и все, кто с ним соглашается, не будут признаны своими…
Митрополит Сергий не отвлечёнными рассуждениями занимался: он сам мог в любую минуту быть арестованным, и он ощущал реальную ответственность за весь сонм верующих русских людей. Он мог бы стать непримиримым — и тем самым обрёк бы их на гибель. Он выбрал другое: сохранить людей, сохранить Русскую Церковь, сохранить веру в России. Для кого-то, может быть, всё равно, будет в России вера или нет, — ведь в мире Православие всё равно не исчезнет. Кому-то безразлично, будет существовать Россия или погибнет навсегда, отказавшись от Христа, — что ж, в этом случае веру Христову понесёт другой народ… Но нам-то это не безразлично. Мы-то должны держаться своего. Мы должны хранить Россию и помнить, что без Православия ей не устоять. Митрополит Сергий это понимал. Будем же помнить его с благодарностью.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН