Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Объясните, батюшка

КОМУ И БОГ ПРОТИВИТСЯ?

У паперти храма Благовещения на Приморском проспекте стоял изрядно помятый гражданин и просил у прихожан на хлеб. Или, может быть, не просил, а, скорее, требовал. Или не на хлеб, а на что-нибудь ещё. Вид его был не столько жалостный, сколько устрашающий, бабушки шарахались от попрошайки и испуганно протягивали ему монетки.

— Ну-ка иди отсюда, дорогой! — приказал отец Фёдор Гуряк, настоятель храма. — Иди, иди, не смущай народ!

Сказано это было негромко, но решительно; недовольно ворча, вымогатель удалился.

— Приходится гонять таких! — вздохнул отец Фёдор. — И жалко, с одной стороны, — тоже ведь, бедолага, не от хорошей жизни… А с другой стороны, своих прихожан жальче. Ну что это такое: последние копейки у бабушек выклянчивает! Нужно настоятелю смириться и применить власть… Да, смириться… А вы не удивляйтесь: смирение и такое бывает — смирение перед своими обязанностями. Не хочешь, а надо!..

И вот мы с отцом Фёдором начинаем разговор о смирении. Хочу перед ним, учёным человеком, преподавателем СПбДА, слегка блеснуть познаниями:

— Батюшка, когда говорят о смирении, мне вспоминается одно поразительное высказывание прп. Иоанна Лествичника: «Если диавол, не совершивший никаких грехов, одной лишь гордыней ниспал с неба, то нужно исследовать вопрос: нельзя ли нам одним смирением, при отсутствии прочих добродетелей, подняться на небо?..»

— А что вас в этих словах удивляет? «Смирение — мать всех добродетелей» — это ещё Златоуст сказал, да и не он один так думал, это основная мысль всей православной аскетики. Кто стяжал подлинное смирение, тому ничто не страшно и любой духовный подвиг становится лёгким и желанным. Чем Господь наш сумел разрушить державу смерти, царство диавола? Да одним лишь смирением… «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29). И перед Своими страданиями Спаситель омыл ноги ученикам, чтобы мы учились на этом примере истинному смирению, которое выражается прежде всего в любви к человеку — падшему, грешному, враждебно к тебе настроенному… Вот так! Святые Отцы с чем сравнивают смирение? С корнем древесным…

— Если это — корень, то что же в таком случае дерево?

— Дерево — это вся жизнь христианская, — наша духовная жизнь. Понимаете? Чем глубже, чем обширнее корневая система, тем лучше дерево растёт, тем больше на нём листьев, тем оно красивее… Будет корень — будет и побег от него; будет смирение — придут и все прочие добродетели.

— Интересно, можно ли дать смирению какое-то определение? Знаете, как это в учебниках формулируется: «Смирение — это то-то и то-то…» Или это вещь в принципе неопределимая?

— Смирение — это труд, прежде всего. Но главное: смирение — это дар Духа Святого. Мы трудимся над своими душами, мы стараемся, смиряемся, но сами, своими силами ничего достигнуть не можем: нужно, чтобы в ответ на эти усилия Сам Дух Святой послал нам смирение как награду.

— Труд, да… Но уж больно тяжёлый, даже просто непосильный! Потому что как это — смиряться перед ближним? Перед тем, кто меня обидел? Я перед ним смирюсь, а он мне и на шею сядет! Такое сплошь и рядом бывает. А если я ему дам отпор, то обоим лучше будет: и он вразумится, и мне спокойнее, — но где же тут место для смирения?

— А как вы понимаете смирение? По-толстовски прямолинейно? Непротивление злу насилием? Так это к христианству никакого отношения не имеет. Господь, когда увидел торгующих в храме, что сделал? Смирился по заветам Толстого? Нет, взял хлыст и хлыстом вразумил… Так что если видишь, что совершается явное зло, то нужно смириться перед своим долгом — и одёрнуть, остановить распоясавшегося хулигана. Ложное смирение — это зачастую просто уход от ответственности. Мы знаем, что существует праведный гнев, и Сам Господь не раз возвышал свой голос на иудеев: «О, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» (Мф. 17:17). Но и противостоять чужому греху нужно в смирении сердца, чтобы то зло, которое мы хотим остановить, не заразило и нашу душу, чтобы в стоянии за правду мы не озлобились. Это очень, очень непросто: быть решительным и в то же время смиренным, — это поистине царский путь золотой середины, на который не выйти без содействия Духа Святого. Тут нужна, с одной стороны, высокая деликатность, а с другой — подлинное горение, а главное — мудрость, чтобы для каждого отдельного случая находить свою линию поведения. Нельзя всегда принимать решения по одному образцу.

— Вы не замечали, что разговоры о смирении больше всего любят хамы и властолюбцы: «Да, мол, я хам, я самодур — а где же твоё смирение?!»

— Мы уже говорили о противостоянии злу… А чтобы лучше ему противостать, нужно, наверное, понимать, как — шаг за шагом — овладевает человеком демон тщеславия и властолюбия. Может быть, тщеславие начинается просто с хорошего самочувствия? Человек почему-то доволен собой — он присвистывает, прищёлкивает, напевает, любуется на свою персону, — и постепенно начинает занимать слишком много места в жизни окружающих. Начинает перебивать людей, влезать в чужие разговоры: «А вот послушайте-ка меня!..» Как раз болтливость хорошо свидетельствует об отсутствии смирения: человек, любящий поговорить, непременно страдает тщеславием. Постепенно эта страсть может перейти в желание командовать людьми, и он уже плохо себя чувствует, если он не повелевает, он впадает в депрессию… Потом мало-помалу эта страсть подводит к нему такую гордыню, что он уже ни с чьим мнением не считается… Ну, а последняя стадия — отвержение Бога: и Господь ему не указ.

— Мне вот что кажется: чем смиреннее человек выглядит, тем подлинного-то смирения в нём и меньше. Как вы считаете?

— Нет, почему же… Есть ведь и откровенные наглецы. Но, конечно, такое понятие, как ложное смирение, существует, и это большое зло. Православная аскетика говорит о том, что у всякой добродетели есть своя пара — прикрывающийся ею грех. А знаете, что в этом случае является духовным оселком, пробным камнем для души? Любовь к врагам. Если ты возвысился до такой вершины — значит, ты поистине смиренный человек.

— Высшая форма смирения, как мне кажется, — это то, что написано в Евангелии: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39) Но… Вы когда-нибудь что-то подобное наблюдали в жизни? И возможно ли эту заповедь соблюсти?

— А вы помните: на допросе у первосвященника некто ударил Господа по лицу — и что ему сказал Иисус? «Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18:23). В сущности, это и значит обратить другую щёку… Как такого достигнуть? Молиться о стяжании благодати. Исповедоваться в собственных грехах. Причащаться. А раскаявшись и причастившись, ты вдруг обнаружишь, что сердце твоё свободно от жажды мести и готово возлюбить… Как будто это и не ты!.. — Но это именно ты, только преображённый благодатию Божией.

— Я, допустим, осознал необходимость любви к обидчику, я возвысился до прощения — а обидчик-то не осознал и не возвысился! Пребывает в прежнем состоянии! И по-прежнему меня обижает…

— Я думаю, что нужно всё-таки держаться пути доброго. И тут как раз не поможет смирение в толстовском смысле. Вспомните апостола Павла: «Мы, сильные, должны сносить немощи безсильных и не себе угождать» (Рим. 15:1). Если мы духовно более зрелые, то должны преисполниться великодушия, прощать человека и помогать ему нести его крест. Я думаю, что капля камень точит. Приходится иной раз и задним числом быть умным, но со второй, с третьей попытки мы найдём верные слова, чтобы правильно ответить обидчику. Он ведь тоже учится. Хотя  если он явный хам и бездуховный человек, то не думаю, что следует метать бисер перед свиньями, — так можно впасть и в состояние гордыни: «Всё-таки я его сумею обратить!» Не нужно стучаться в закрытую дверь, разбивать головой стену; может быть, лучше уйти в сторону… Да, нелегко всё это, очень нелегко. И даже тот, кто достиг определённого смирения, не должен терять бдительность. Тщеславие ведь всегда нас караулит: начнём ли поститься — сразу тщеславимся перед людьми своим постом; начнём ли скрывать от окружающих, что постимся, — тщеславимся тем, что скрываем пощение!..

— А как соотносится смирение с достоинством человеческим? Этого люди часто не понимают… Кажется, что чем больше достоинства, тем меньше смирения…

— Прежде всего, достоинство нужно отличить от гордыни. Есть гордыня — грех, а есть достоинство — положительное качество. Достоинство человеческое в православном понимании — это доверие Богу, уверенность в том, что Господь Своих людей не оставит. Вспомним апостола Павла, который учит хвалиться даже немощами, потому что знает: когда он немощен, тогда он и силён, сила Божия как раз в немощи и совершается. Если говорить языком церковным, то достоинство можно назвать дерзновением. Не путать с дерзостью! Человек настолько уверен в Господней любви, что он может не просить Подателя всех благ. Он знает, что Господь не отвергнет тех, кто любит Его.

— Этот номер нашей газеты — великопостный… Вы согласны, батюшка, с таким мнением, что Великий пост — это упражнение не столько в сухоядении или даже в молитве, сколько в смирении?

— Ох! Вы меня так дотошно расспрашиваете, будто я самый смиренный человек в городе!.. Для священника хорошей пробой на смирение является праздник Богоявления, раздача святой воды… Сами знаете, что при этом творится: иной раз и батюшке под горячую руку попадёт от жаждущих. Так вот я себя и проверяю: если я на Крещение разозлюсь, значит, далеко мне до смирения! Все мы горды безмерно.

А что касается Великого поста… Пост — это средство, и молитва — это тоже средство для того, чтобы приблизиться к Богу. А смирение — это уже та глубина, где человек как раз и встречается с Богом. Подлинное смирение — это благоговение перед Богом, изумление Его любовью, Его милосердием, это итог аскетических трудов — поста и молитвы. Это путь — но это уже и цель, это уже пребывание в Духе Божием. Желаю себе и всем православным людям, которые с надеждой вступают в дни поста, этого истинного смирения. И не отчаивайтесь, если вдруг увидите, что смирение не приносит нам больших доходов в земной жизни. Это неправда. Смирение — это само по себе счастье или, вернее, — блаженство. Блаженство-то, оно обращено ввысь, тогда как счастье обращено если не вниз, то во всяком случае горизонтально — по миру стелется. Если мы пока не обнаружили в нашем сердце подлинного блаженства, значит, ещё не позволили благодати Божией войти в нашу душу и сделать нас счастливыми.

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН

Поздравляем дорогого батюшку отца Фёдора Гуряка с Днём тезоименитства — 21 февраля, память вмч. Феодора Стратилата

следующая