Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

В КРУИЗ ПО МЫТАРСТВАМ

Что сказать об этом романе? Можно попросту посмеяться над ним, - и поводов к тому немало. Например, над тем, как лихо героиня Вознесенской осваивается в своем "послесмертии". Кто там говорил, что даже для верующего православного человека первые минуты после кончины наполнены неописуемым ужасом: душа видит свое оставленное тело, видит демонов-мучителей, видит все, о чем раньше только слышала, - видит и трепещет. Не то у героини Вознесенской. Похохатывая, душа ее носится по больнице, пытается стрельнуть сигаретку у подруги, одним взмахом разгоняет пришедших по ее душу нечистых, словом, дама не теряется. А все почему? А потому, что у нее, оказывается, дедушка - святой. Святой новомученик, загубленный большевиками православный священник. С таким мощным блатом теряться не нужно: дедушка-святой отмолит любой твой грех. Тут для придирчивого человека есть повод задуматься: откуда, скажите, у диссидентки-эмигрантки дед-священномученик? Обычно деды у этой публики стояли, что называется, по другую сторону баррикад. Ну, да не будем углубляться в такие скользкие материи…

Можно придраться к стилю романа. Можно сказать, что в лучших своих проявлениях стиль этот - обычная русскоязычная гладкопись, но это только в лучших!.. Что же до остальных, то тут даже и с гладкописанием определенные проблемы встречаются. Что ни слово, то Цицерон из-под курсора выскочил.

Можно придраться к тому, как описаны в романе темные силы потустороннего мира. Не оперный даже, а опереточный Мефистофель в качестве отца лжи; советский концлагерь в качестве преисподней… В той части своего романа, где действие происходит в аду, Юлия Вознесенская честно пытается напугать читателя, но лучше бы она этого не делала, ибо получается, что ад - это такое место, где кушать не дают и работать заставляют. Где уж такое вытерпеть тонкой интеллигентной душе?!

Можно придраться к тому, что со святоотеческой литературой автор знаком очень и очень приблизительно. Вот уж где необъятное поле для придирок! Чего стоит тот только факт, что героиня романа, попав в ад, немедленно забывает всю свою земную жизнь и даже имя свое вспомнить не может!.. Тут даже не о святоотеческих творениях речь заводить, а впору спросить: Евангелие-то читала ли Юлия Вознесенская? Притчу о Лазаре и богаче знает ли? Евангельский богач, тяжко мучаясь в аду, все же прекрасно помнит, кто он такой, за что попал сюда, помнит, кого из родных оставил он на земле, и всей душой желает уберечь их от ада. Вот где мука-то адская: видеть, что вся жизнь загублена за тарелку деликатесов, за тряпку, называемую порфирой и виссоном, не иметь сил ничего исправить, и не видеть конца этим запоздалым угрызениям совести. Но героиня романа Вознесенской от этой муки в аду свободна: ее не грызет раскаяние - ибо она не помнит о своих грехах, ее не мучает тоска об оставленных на земле - она и не подозревает об их существовании… Ее просто заставляет работать лагерное начальство, то есть, простите, падшие духи: более страшной пытки, чем работа, она представить не может. Впрочем, и эта пытка не вечна: дама-то наша блатная - за нее дедушка ходатайствует…

И еще много и много придирок можно предъявить Юлии Вознесенской, и долго я составлял обвинительное заключение ее роману… Хотелось вспомнить и прелестное описание мытарства блуда (это не для детей); и передвижение героини по кругам ада, когда с каждым кругом мучения ослабевают и ад легко и непринужденно перетекает в рай. Вспоминалось и та сдержанная напыщенность, с которой героиня повествует о своих добрых делах на земле - о своих "заслугах", которые разрушают препоны мытарств…

И вот, пока я составлял этот черный список, страшная догадка вдруг пронзила мое сознание. За что же я так сержусь на эту несчастную книжку? Разве это диссертация по богословию? Нет. Разве это серьезный, рассчитанный на искушенного читателя роман? Тоже нет: следов тяжелой, вдумчивой работы над образами, над словом, над фабулой тут никто не найдет. Разве это, как утверждают некоторые, "православное фэнтези"? И это не так! У фэнтези, как к нему ни относись, - свои законы, свой язык, свои герои; книга Вознесенской никак с ними не пересекается. Так что же это? Что-то ведь оно, произведение это, до боли напоминает, на что-то оно поразительно похоже!..

А вот на что: на дамский роман!

Это просто дамский роман про любовь, про ллюбооооввь! Вся эта мешанина из смертей, мытарств, ада и рая нужна автору только для того, чтобы рассказать незатейливую любовную историю, которая, собственно, одна и волнует автора, а потусторонний мир, это - ну что ж, фон не хуже любого другого. Авторши дамских романов перепробовали уже все возможные антуражи: и бытовой, и исторический, и авантюрный, и фантастический… Как еще выделиться начинающему писателю? А вот, пожалуйста: фон православный - такого еще никто не пробовал. И стоит ли сочинительницу дамских книжек, эту скромную труженицу клавиатуры, лупить по голове томиком святоотеческих творений? Смешно это и глупо.

Одно только смущает: книжку Вознесенской продают в храмах вместе с литературой действительно церковной и даже святоотеческой. Больше того: на 9-й выставке "Православная Русь" она даже получила первую премию на конкурсе книжных новинок в номинации: "Лучший православный автор года". Тут что ни слово, то и удивишься: "Лучший!" - гм… "Православный!" - гм-гм… "Автор (то есть писатель)!" - ну, это как сказать… "Года!" - ну, если это одним годом ограничится, тогда еще ничего… А то ведь дело-то уже пошло: уже написан новый "православный роман", "Путь Кассандры" - про любовь во времена антихриста, - и готовится его продолжение…

Так что меньше чем на десятилетие, господа читатели, и не рассчитывайте! Готовьтесь получить по полной программе!

Алексей БАКУЛИН