Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОЛКОВНИК

- Отец Владимир, неужели все так и было? Неужели святитель сам во сне явился вам и приказал идти служить в собор?

- Да, - ответил батюшка. - Когда меня сократили, я целый месяц каждый день ездил в Николо-Богоявленский собор и на коленях молился перед чудотворной иконой святителя. Молился так, как хлеба просят. А при соборе жила в ту пору прозорливая старица Мария. Подошла ко мне как-то и говорит: "Не расстраивайся! Будешь служить!" Я не поверил: думал - грешен слишком, не станет святитель мою молитву слушать. А потом получил известие от своих прихожанок, раб Божиих Ксении, Валентины и Елизаветы, что им во сне Сама Божия Матерь явилась и сказала, что меня вернут в собор. Раба Божия Ксения тоже не простая была женщина: это она нашла почитаемую в Александро-Невской Лавре икону Божией Матери "Знамение", хранила всю войну, в немецком плену, в концлагере, и домой с нею вернулась… Так и вышло все - заступничеством Богородицы и свт.Николая меня, недавно окончившего Духовную академию священника, вернули в собор…

- Вы заканчивали нашу, Санкт-Петербургскую Духовную академию?

- Да… Конечно, в те годы она была не такая, как теперь. Много было еще преподавателей, помнивших дореволюционные времена. Они не только хранили церковные традиции, но и по-светски были людьми образованными и культурными. А мы, молодежь, поступали в основном из деревень, не знали порой, в какой руке вилку и нож держать… И они брали на себя труд воспитывать нас, прививать основы светской культуры. Был такой преподаватель, доцент, о.Михаил, он водил нас по музеям, театрам, в оперу…

- Какие оперы слушали, батюшка?

- Хорошие, русские: "Борис Годунов", "Иван Сусанин"… И с балетом о.Михаил нас знакомил: на "Лебединое озеро" водил, хотя инспектор противился: балет, мол, не самое подходящее зрелище для будущих священнослужителей. Часто бывали в Эрмитаже. Тогда трудно было попасть в Золотые кладовые, но о.Михаил каким-то образом доставал пропуск, и мы не раз любовались чудными произведениями ювелирного искусства.

- И никого не смущало, что в Эрмитаже много картин на сюжеты языческих мифов?

- Нисколько. Мы любовались прекрасной живописью, восторгались изумительным мастерством старых художников. Смущаться в Эрмитаже нечему. Это только нынешняя реклама смутит кого угодно: вот где зло, а вовсе не в старинной живописи.

- Отец Владимир, продолжая разговор о светской культуре, давайте вспомним о ваших соседях. (Рядом с храмом, на высоком холме стоит музей-усадьба Набокова. Сейчас она в лесах, но видно, что здание красивое: Набоковы строились с толком, знали, где поставить дом, как его украсить. Церковь Рождества Богородицы рядом с ней как будто и поскромнее, и пониже… А все же церковь - живая, она дышит; усадьба же выглядит руиной, мумией). Как вы относитесь к творчеству Владимира Набокова?

- Набоковы причастны к революции, к свержению монархии. Это предательство России, а предательство доброго плода не принесет.

- Но к февральской революции был причастен Владимир Набоков-старший, а не сам писатель…

- Писатель Набоков не был православным человеком. С точки зрения литературы - он прекрасный мастер, но содержание его произведений - антирусское, антиправославное. Он оставался холоден, если не прямо враждебен, к самим основам русской жизни - к церкви и к монархии. Что касается музея… Директор его - наш прихожанин: ходит на службы, молится, исповедуется, причащается… А все-таки Набоков для работников музея - кумир, идол. Какую пышную встречу устроили здесь сыну писателя - Дмитрию! Дмитрий Владимирович церковь нашу изволил посетить. Постоял, посмотрел. Потом говорит: "Ну, я от всего этого далек. Да и родители мои тоже… Не верили они ни во что". Но, нужно сказать, об одном предке писателя мы всегда молимся: о Евгении Ивановиче Рукавишникове, деде Владимира Владимировича. Это он построил наш храм - вечная ему память! Известно, что был он человеком православным, по-настоящему русским. Его могила рядом с церковью.

…Гробница из итальянского мрамора, по форме напоминающая египетскую пирамиду, стоит рядом с новым зданием воскресной школы. Как и все, что находится на территории храма, склеп имеет весьма ухоженный вид, а все же батюшка печалится: разрушается дорогой мрамор, со временем придется искать специалиста-реставратора. Неподалеку несколько могил поскромнее. Чьи они?

- Вот эта, - говорит батюшка, - священника, что служил здесь во время войны, отца Сергия. Его история необычна… Но начнем с того, что храм наш имеет своих священномучеников. При советской власти его не сразу закрыли. Конечно, в двадцатые годы все ценности большевики увезли, но служба все-таки шла. Но в 37-м году как-то ночью прикатил грузовик и всех, кто здесь служил, увез. Священника и дьякона с матушками и детьми, псаломщика с женой и детьми, и еще одного рабочего при храме - тоже вместе с семьей. Всех расстреляли. Что это были за люди? Как их звали? Неизвестно. Сколько лет пытаемся через архивы разыскать хоть какой-нибудь след. Безрезультатно. Но святыми молитвами этих мучеников за веру храм наш стоит… На следующий день после их ареста церковь закрыли, разграбили… Потом началась война. Немцы в брошенном храме устроили склад. Но тут жители Рождествено - не все Дом Божий грабили! - пришли в комендатуру с просьбой отдать церковь верующим. Немцы спорить не стали. Но у коменданта возник вопрос: "Батюшки-то у вас нет! Кто служить будет?" "Есть, - смело отвечают. - В вашем концлагере сидит!" Священника освободили. Так в 1942 году и появился у нас отец Сергий, и служил до 1955, пока не преставился…

- Выходит, паства никогда не была однородной: кто-то церкви грабил, а кто-то священников из концлагерей вызволял… А как сегодня - такое же разделение?

- Да… Есть активные, постоянные прихожане - это в основном пожилые люди; есть такие - кому до церкви дела нет; это, как правило, молодежь. Молодежь у нас в Рождествено в храм редко заглядывает… У них головы как в тумане: пиво, дискотеки… Но если припечет, бегут: "Батюшка, помоги! Жена три дня разродиться не может!" - "А ты на литургию хоть раз ходил с ней, пока она беременная была? Молебны о ней заказывал? Причащалась она хоть раз? Так чего ж ты удивляешься?! Быстро на молебен!" Стоит, молится. Через несколько дней встречаю - уже с ребеночком. "Батюшка, родила в тот самый момент, когда молебен шел!" Потом, глядишь, уже на службу идут всей семьей… Нет, это поколение не совсем упущенное, хотя туман в их головах силен.

Супруга отца протоиерея, матушка Людмила, вступает в разговор, говорит с улыбкой:

- Наша с батюшкой радость: много ребятишек причащается! У детей зов к православной церкви сильней, чем у взрослых: души-то невинные. Может быть, они своими детскими доходчивыми молитвами и вытянут родителей к свету, - а с ними и всю Россию!

- Дети тянутся к храму, это верно, - подтверждает отец Владимир, - Но ведь и у взрослого душа - христианка. Многие сотрудники Военно-медицинской академии пришли к вере именно в нашем храме. Заместитель начальника Высшей школы МВД приходил к нам, и так ему понравилось, что он крестился, а потом и венчался у нас. А в 1995 году пригласил он меня на конференцию, посвященную 50-летию Победы. Это тогда было в новинку: православный священник среди военных! Тем более, среди высоких чинов МВД! Мой крестник посадил меня в президиум, между генералов. Но генерал, что сидел от меня по левую руку, демонстративно повернулся ко мне спиной. Между тем конференция идет, выступает замминистра внутренних дел, следующий - я с докладом "Роль Православной церкви в победе над фашизмом". Сейчас эти факты многим известны, а тогда все, что я говорил, было в новинку. Я упомянул о разговорах Сталина с митрополитом Сергием, о том, что маршал Жуков был человеком верующим, о многих подобных вещах. Какие аплодисменты раздались после этого рассказа! Тот самый генерал теперь жал мне руку и благодарил. Я говорю: "Не надо руку жать, - ты перекрестись лучше!" Он перекрестился…

- Я помню, - говорит матушка, - один полковник пришел на исповедь. Исповедался, отстоял службу, а как вынесли чашу - сбежал! Бродил вокруг храма и не решался войти. Батюшка вышел, вернул его, причастил…

- Потом он часто приходил к нам, - кивает батюшка. - Мы с ним даже в паломничество ездили, в Дивеево. Памятное получилось паломничество: мне выпала особая благодать - благословили переоблачать мощи прп.Серафима Саровского. Я ведь сам - курский. В детстве посещал собор во имя Казанской иконы Божией Матери - тот самый, который был построен родителями преподобного Серафима. С колокольни этого храма мальчик Прохор, будущий преподобный, падал и был спасен Царицей Небесной. Я иподьяконом служил в этом соборе, так что св.Серафим мне как родной…

- А почему, батюшка, так мало военных в наших храмах?

- Их не мало… просто они форму стыдятся надевать. Когда ко мне приходят офицеры венчаться в гражданском, я их отправляю назад: "Приходи в парадной форме, иначе не повенчаю!" Из ближайшего военного городка я многих офицеров или венчал, или крестил. У меня военные летчики на клиросе поют. А я стараюсь поддерживать связь с военным училищем в Пушкине: участвую в выпускном празднике, служу молебен, окропляю новоиспеченных офицеров святой водой, благословляю на службу Родине. Они вычислили, что мой сан равен полковничьему званию, и называют меня в шутку Полковником… Состояние нашей армии сейчас знаете какое. Офицеры мучаются комплексом неполноценности. Я им говорю: "Отчаиваться нельзя. Власти приходят и уходят, а Отечество - вечно! Вы воины, значит - мученики. Вы должны быть Христолюбивым воинством, тогда ничто вам не будет страшно!"

- Как они рады этим словам! - говорит матушка Людмила. - Как батюшке благодарны: ведь он им дух поднимает и не боится говорить о безобразиях, что сейчас творятся в армии и в стране. Они и сами все видят, но батюшка не устает повторять, что выход в служении Богу и Отечеству. Им так этих слов не хватает!

По-военному подтянутый отец протоиерей и вправду похож на офицера. Между Русской церковью и Русской армией всегда существовала прочная связь, и не только в институте полковых священников она заключалась. Церкви свойственна духовная дисциплина, которая не мягче армейской, а армии свойственен дух высокого жертвенного служения, во многом близкого к монашескому… То, что о.Владимира Ноздрачева молодые офицеры зовут Полковником, - не шутка, это, скорее, признание того, что они видят в батюшке своего "духовного командира", а в Церкви Православной - оправдание своей нелегкой службе, оправдание самому существованию Русского государства.

Алексей БАКУЛИН