Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

«...КОГДА МОНАХ ПЛАЧЕТ»

— Матушка, игуменское служение скрыто от посторонних глаз. Расскажите, пожалуйста, о вашем пути, обязанностях игумении.

— В монастыре я живу уже больше полувека, а поступила в 1952 году. Это было очень тяжелое послевоенное время, и сюда шли как на подвиг. Не было ни машин, ни тракторов, делать все приходилось своими руками, а питание было очень скудное. Но мы не жаловались. Я сразу же подружилась с сестрой Георгией, с которой мы 40 лет прожили в этом монастыре. Сейчас она игуменствует в Иерусалиме. Нас вместе поставили в одну череду петь, и на всех других послушаниях мы были вместе. В 1958 году меня постригли в мантию. А уже в 1968 году Святейший Патриарх Алексий I (Симанский) назначил меня настоятельницей. Я была не подготовленной к этому, никогда не было даже мысли, что такое возможно и на меня будет возложено столь ответственное и тяжелое послушание, сами понимаете, — женский монастырь, большое послевоенное хозяйство. Но у нас был, слава Богу, очень сильный покровитель, нынешний Патриарх Алексий II, а в 1961 году его назначили нашим епископом. В Пюхтицу он приезжал еще ребенком со своими родителями, наблюдал, как сестры работают: косят траву, жнут, сеют, картофель сажают, дрова, воду на себе носят… Тогда электричества, водопровода, отопления центрального еще не было. И вот, став епископом, он сказал: "Матушка, надо приниматься за ремонт". И начали ремонтировать с Божьей помощью. Рабочие заново перекрыли крыши соборов, храмов, домиков, пробурили скважину 156 м глубиной, провели отопление. Постепенно все наладилось с его помощью. Спаси его, Господи! И до сегодняшнего дня он помогает нам. Только раньше приезжал чаще, следил за работами, во все вникал, давал указания, советы. С этой стороны мое служение было легким. С внутренней монастырской жизнью было потрудней: сто с лишним женских характеров — это нелегко, но с Божией помощью все получилось. И вот уже 35 лет моего игуменства пролетели. Нынче, бывает, и приболею, диабет у меня, но все нужно потерпеть, нужно смиряться.

— А что вы говорите насельнице, когда она впервые переступает порог обители? Поделитесь своими педагогическими секретами.

— Да какая педагогика… Что я, грешный человек, могу сказать от себя?.. Я привожу новоначальной слова игумении Таисии Леушинской: "С чего начать? С любви! Не думай, что ты в монастырь пришла и сейчас же здесь обретешь Царство Небесное. Царство Небесное — внутри нас. Как будешь жить, как себя поставишь, так все и образуется. А начни с любви — всех люби одинаково". Это первое и главное, а уж потом можно достигнуть и смирения, и послушания, и кротости. И еще говорю: "Ты пришла в обитель Царицы Небесной. Сегодня игумения я, седьмая уже за 112 лет нашего бытия, завтра будет кто-то из вас. Но помни, ты пришла служить Божией Матери. К Ней обращайся за помощью: Она такая милостивая и всегда и во всем помогает. Мы все на себе это испытали". И я не безпокоюсь за новеньких: старшие монахини их встречают с любовью, все им показывают, учат пению, чтению, рукоделию, работе и в полях, и на скотном дворе, и везде. Так учили и меня когда-то. Я ведь когда пришла в Обитель, не умела ни косить, ни жать, ни бороновать, ни колоть дрова… А когда меня матушка игумения Рафаила спросила: "Валя, а что ж ты можешь делать?" Ответила: "Матушка, все буду делать, если мне расскажут и поучат". Меня всему научили.

— Я наблюдал за вашими послушницами — какие радостные лица! И это неподдельная радость. Им нравится в монастыре.

— Я вот и сама наблюдаю, они не только чисто приберут тот же храм, но с любовью протрут каждую плиточку, каждую капельку воска отскребут с терпением. И это касается любого послушания. Одна любит рукодельничать, и пальчики у нее такие ловкие, иголка так и играет в руках, другая говорит: "Матушка, мне только иголку в руки не надо, я копать буду и цветы сажать, и на огороде работать". Я не ломаю характеры, каждой даю послушание по способностям. Приходят к нам и с высшим образованием, работают везде, где требуется. У нас на каждое послушание есть сестры по специальностям. И послушание для всех в радость, потому что послушание в монастыре — это та же молитва.

— Матушка, слышал, что в монастырях обычно проходят целую систему послушаний: в пекарне, через год — в поле и так далее…

— И у нас так. Приходит новенькая и начинает с более тяжелого послушания. Например, на скотный двор отправляю. Ведь городские девочки и корову-то в глаза не видели, с какой стороны к ней подойти — не знают. Но тем более им интересно. Труд это тяжелый и грязный: надо и накормить-напоить коровушку, и навоз убрать, и соломки чистой подтрусить. И на конюшне работают, и на кухне… Постепенно формируется характер: ты уже видишь человека, что он к послушаниям относится, как к молитве. Так во всех монастырях: начинают со скотного, с кухни. В кухне тоже тяжело: надо каждый день трижды накормить монахинь, послушниц, паломников. Паломники удивляются: "Как же так, матушка, у нас дома суп с мясом, да не такой вкусный, как ваш постный". Они правы. Вкусно сестры готовят, потому что с любовью и молитвой.

— А ласково как потчуют, как родных. Матушка Назария не молодая, а все расторопно делает да с улыбкой. Люди ведь к вам сюда за ласкою едут из того ожесточенного мира...

— Верно. Даже одно слово доброты и ласки душу отогревает. И я говорю: "Сестры, вы знаете, какой у нас монастырь: Матерь Божия явилась здесь, чтобы облегчение было всем людям, вот и устроилась трудами о.Иоанна Кронштадтского наша Обитель. Посмотрите, какие к нам приезжают люди — истерзанные судьбой, измученные, все едут с горями, мало кто с радостями. Надо их утешить". Людям немного надо — участливое слово, и они уезжают со слезами благодарности и радости, говорят: "Дай Бог, чтобы Матерь Божия сподобила нас вновь приехать в этот рай земной".

— Мужские и женские монастыри разнятся. Вот Псково-Печерский мужской монастырь — как благодатно там, прибрано с любовью, монахи служат дерзновенно, а святых сколько было! Но от Пюхтицы отличается. Может быть, женское сердце тоньше молится?

— Женская натура понежнее немножко, и женская рука сразу видна во всем. Как женскую натуру ни прячь под черную мантию, она все равно проявится. А Псково-Печерский монастырь я очень люблю, я еще отца Симеона (Желнина), которого сейчас прославили. Помню, четыре раза была у него. В 1952 году, как поступила, он меня спросил: "Девочка, а ты сколько живешь в монастыре?" Я с радостью: "Батюшка, уже четыре месяца!" Он заулыбался: "Целых четыре месяца! У-у-у… еще до мантии доживешь". А мне тогда 22 года было, до мантии-то далеко, в мантию постригали после 40 лет. Уж такой был батюшка — простой, светлый, такое хорошее было у него лицо, доброе. Как будто сейчас его вижу… И отца Иоанна (Крестьянкина) люблю. Давно его знаю, уже более 40 лет. И никогда не иссякнет старчество на Руси. Посмотрите, сколько их у нас: прп.Серафим Вырицкий, отец Николай Гурьянов, ваш духовник — отец Иоанн Миронов. Много у нас старцев и чудных батюшек, не всех мы и знаем.

— Матушка, кое-кто считает, что в монастыре легче спастись…

— Оттого, что внутренняя монашеская жизнь сокрыта. Есть пословица "Видят монаха, когда он скачет, но не видят, когда монах плачет". А монах в сокровенной своей жизни столько молится! Сколько он плачет! Сколько кается в своих недостатках! Ведь приходит человек в монастырь со своими слабостями, но, прожив в монастыре 40-50 лет.., монах уже насквозь видит и себя, и другого. Монастырская жизнь тяжелая. Это забота о спасении, своем и всего мира. Об этом и молятся в монастырях.

Часто люди говорят: "Ой, матушка, я такая грешная". Утешаю: "А я что, святая? Да я, может быть, грешнее тебя, родная моя". Удивляются: "Почему, матушка, вы так говорите?" "А потому, — отвечаю, — что, может быть, вы делом грешите, а я в мыслях. Мелькнет мысль, и вот я уже согрешила. А у Господа что мысль, что дело — одно и то же". Глядишь, люди успокаиваются.

— Это к кому-то из старцев оптинских пришла женщина каяться и говорит: "Батюшка, я во всем грешна", — и плачет. Батюшка удивился: "Что, и лошадей крала?" "Нет", — удивилась та. "А что же говоришь, что во всем грешна?" — улыбнулся батюшка.

— И так бывает. А еще некоторые миряне пытаются устроить монастырь у себя дома, но получается карикатура или трагедия. А надо жить просто, как Господь показывает. Есть у тебя призвание — иди в монастырь. Чего бояться? В миру — работа, у нас — послушание. Даже старенькие монахини исполняют посильное послушание. Что делают? Шепчут безпрестанно: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную", а сами в это время картошечку чистят. А картошечки-то начистить гору надо: на 172 своих сестер-монахинь да еще на паломников. Попробуй-ка! А ведь у них и болезни всякие, у кого сердце слабое, у кого печень больная. Но исполняют послушание по силам своим… А у нас еще ведь Неусыпаемая Псалтирь читается день и ночь, каждые два часа сменяются чтецы. В церкви закончилась служба, а Псалтирь у нас не кончается… А сколько подают синодиков, записочек о здравии, за упокой. Все мы добросовестно читаем. А если умирает наша послушница или монахиня, мы читаем ночью над ней Псалтирь в храме. Все предусмотрено монашеским укладом.

— В Серафимо-Дивеевской летописи есть фраза, которая звучит примерно так: сестры умирали спокойно, знали — отмолят.

— Я вот тоже наблюдаю, когда монахини или послушницы умирают… Как же они хорошо умирают! Вот монахиня, скажем, заболела, болеет, ее причащают Святых Христовых Таин, и вот уже наступает кончина. Приходишь, смотришь — монахиня только причастилась, еще благодарственную молитву читают, а она улыбается, ручки складывает, вздох — и конец. Я тогда говорю новеньким насельницам: "Видите?" — "Видим". "Но чтобы достичь такой благодати, такой чистоты, надо поработать, исполняя послушание, и надо очень много трудиться над своей душой. Ведь мирную смерть еще заслужить надо". И многие монахини ее заслуживают. Своими молитвами, послушанием. Ведь как бывает порой: непогода, а надо куда-то идти, что-то делать. Я сама была новенькой, помню, матушка говорит: "Валя, надо идти на просфоры", или: "Сегодня я назначаю тебя на кухню". А я в ответ только: "Благословите, матушка". Когда все делается со смирением, терпением, кротостью и молитвой, — как хорошо быть послушницей!..

— И все же уходят из Обители... Монашеское служение дано не каждому. Какие слова вы говорите покидающей монастырь насельнице?

Бывает. Был даже случай, когда насельница (не монахиня) вернулась в мир. Осуждать ее нельзя. Уйти не зазорно. Господь предоставляет человеку свободу выбора. И еще: и я, и старые монахини заметили, что кого Матерь Божия избирает Себе на служение, — тот, как бы тяжело ни было, никогда не уйдет. И я всегда говорю вновь поступившим: "Проверьте себя. В монастыре надо отсечь свою собственную волю и исполнять любое послушание с радостью и молитвой. А начнешь роптать — все погубишь".

— Матушка, 10 лет уж я редакторствую, так тяжко порой бывает, устал. А отец Иоанн Миронов говорит: "Еще 10 лет поработаешь".

— И я скажу тоже: трудитесь. А сила найдется, Господь поможет. Трудно будет — молитесь. А читателям советую: "Читайте больше "Православный Санкт-Петербург". Очень нужная газета, многому научить может. Я с нетерпением жду каждый новый номер и нахожу в нем для себя много полезного.