Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

«БОГ МИЛОВАЛ»

Моего деда расстреляли большевики

— Ваше Святейшество, Вы все время на виду, но многое в Вашей жизни и биографии остается малоизвестным. В том числе происхождение и непривычная для русского уха фамилия — Ридигер…

— Фамилия наша была хорошо известна в досоветской России… В екатерининские времена курляндский дворянин Фридрих Вильгельм фон Ридигер перешел в православие и под именем Федор Иванович стал основателем известного уже в России дворянского рода. Своих предков я знаю хорошо. От брака Федора Ридигера и Дарьи Ержемской родились семь детей, в том числе в 1811 году и мой прапрадед Георгий. Его второй сын Александр, родившийся в 1842-м, это мой прадед, а уже его второй сын, тоже Александр, мой дедушка, который умер в год моего рождения — в 1929-м. У деда была большая семья. Он сумел вывезти ее в Эстонию из Петрограда, когда там вспыхнули безпорядки, закончившиеся государственным переворотом.

— Ваш отец был еще подростком?

— Да. Он родился в 1902 году последним четвертым ребенком в семье. Учился в столичном Императорском училище правоведения, но завершать образование пришлось в эстонской гимназии. Эмигрировав, семья поселилась в Хаапсалу, небольшом городке на берегу Балтийского моря. Тут пошла совсем другая жизнь. После окончания гимназии отец отправился на заработки: в Хаапсалу для русских никакой работы, кроме самой тяжелой и грязной, не было. Когда семья перебралась в Таллин, отец поступил на фанерную фабрику Лютера, где дослужился до гл.бухгалтера отделения, и работал там до принятия священного сана в 1940 году.

— Ваши родители познакомились в Эстонии?

— Да. Они одногодки, люди одного круга, одной веры. Мама, Елена Иосифовна — дочь полковника Белой армии Писарева. Его расстреляли большевики в Териоках, нынешний Зеленогорск в Ленобласти. Свадьба родителей состоялась в 1926 году, причем мама знала о желании своего избранника стать священником. Это ее не смутило, напротив. Оба они были деятельными участниками православной церковной и общественно-религиозной жизни Таллина, участвовали в Русском студенческом христианском движении. Надо сказать, что активность Церкви в жизни русского рассеяния была в те годы столь велика, что даже превосходила дореволюционный российский уровень. "Религиозная весна русской эмиграции", — так назвал тот период архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Отцу даже посчастливилось быть делегатом V съезда РСХД. Но после установления советской власти в Прибалтике, многих из его сподвижников расстреляли и сослали в лагеря.

Я мог погибнуть еще не родившись

— А родителей репрессии не коснулись?

— Бог миловал. Дело ведь не только в репрессиях или, скажем, пребывании человека в зоне повышенного риска. Любой миг может стать трагическим независимо от желания или каких-либо действий человека. И я мог погибнуть, еще не родившись. Незадолго до моего рождения маме предстояла далекая автобусная поездка, но не хватило билетов. Пришлось задержаться. Когда же мама пришла вновь на автостанцию, то узнала, что предыдущий автобус попал в аварию и все пассажиры погибли… Еще был случай, во время войны, когда наш дом разбомбили, мы в тот день ночевали в другом месте. А женщина, ночевавшая дома, погибла.

— Говорят, в вашей жизни было предсказание судьбы?

— Как-то игумен Харитон попросил меня подержать свою митру. Я взял ее, а он говорит: "Вырастешь, Алешенька, сам такую будешь носить"… Но отношение к таким вещам должно быть осторожным. Если Богу угодно что-то открыть тебе, Он сделает это так, что ты сразу поймешь. А когда человек сам выдумывает себе массу примет, ни на чем не основанных правил и запретов — это суеверия, даже если случаются они в церковных стенах. Чего только не придумают! Какой рукой свечку передавать, или — нельзя свечи друг от друга зажигать, чтобы чужую беду не подхватить. Все это вымысел и никакого отношения к вере не имеет.

Мама долго не доверяла мне крестик

— Говорят, если потеряешь нательный крестик — жди беды…

— Это я тоже отношу к суевериям. Хотя, разумеется, жаль лишаться своего крестильного креста: он имеет особое значение. Мне мама разрешила постоянно носить крестильный крестик только в шестнадцатилетнем возрасте. Когда я, уже будучи старшим иподиаконом, выполнил важное и непростое послушание: готовил к освящению и первому богослужению Александро-Невский собор. Тогда она сняла с домашней Казанской иконы Божий Матери мой крестик и надела мне на шею. Он и сейчас на мне. А до того мама боялась, что я его потеряю. Такое случается с мальчишками, особенно с непоседами. А в ее глазах я и был непоседой и до какого-то момента малоответственным человеком. Ведь многое свойственное обычному подростку было присуще и мне. Я, например, очень увлекался популярными тогда в Таллине мотогонками. Правда, мотоцикл был нашей семье не по средствам, поэтому сам я не гонял, но на знаменитой таллинской трассе болел вовсю. Занимался греблей и получил юношеский разряд в спортобществе "Калев". Некоторый ограничитель я все же чувствовал: в детстве часто болел ангиной, а она дала осложнение на сердце, так что настоящих спортивных нагрузок приходилось избегать.

— И что же — совсем ничего не выделяло Вас среди сверстников?

— Не мне судить. Хотя было у меня в детстве особое занятие… Я служил… В крохотной пристройке возле дома я оборудовал некое подобие храма. Там все было как настоящее: икона, свечи, алтарь… Совершать службу, которую знал наизусть с семи лет, я мог целыми днями. Родителей моих это увлечение смущало, и они советовались по этому вопросу с валаамскими старцами, которые сказали: если все делается серьезно — не препятствуйте.

— Переход от детской к настоящей службе был естественным?

— И очень желанным. Этому способствовал и семейный настрой. Я единственный сын у родителей. У нас была дружная семья, которую объединял особый дух православной церковности. Это такое состояние, когда жизнь неотделима от храма Божия и сама семья, говоря словами ап.Павла, становится домашней церковью. Отец закончил богословско-пасторские курсы, был рукоположен во диакона. Служил в храме святителя Николая, где настоятелем тогда был священник Александр Киселев. Тут и я уже прислуживал совсем мальчишкой. Потом отца рукоположили во пресвитера, и с тех пор до своей кончины в 1962 году он служил настоятелем таллинской церкви Рождества Богородицы (Казанской).

Последний человек, говоривший мне "ты", умер прошлым летом

— Священник Александр Киселев — это тот самый знаменитый протопресвитер, который после многолетней эмиграции вернулся не так давно в Москву, а минувшим летом скончался?

— Да. С отцом Александром я был знаком с юных лет, когда мальчиком помогал ему на богослужениях. Но в конце войны он уехал из Эстонии, и ни я, ни мои родители долго ничего о нем не слышали. А однажды, будучи уже архиереем, я оказался в служебной поездке в Америке, и мне вдруг позвонил отец Александр и пригласил к себе в церковь. Встреча была трогательной: обнялись, расцеловались… на какое-то время онемели. Потом погрузились в воспоминания: я — о детстве, он — о Родине. С тех пор общение не прерывали. Отец Александр страстно желал возвращения на Родину. Это случилось несколько лет назад. И он продолжал свой пастырский душепопечительский труд в Донском монастыре. Недавно мы проводили его в последний в земной жизни путь.

— Наверное, это был последний человек, который мог позволить себе обращаться к вам на "ты"?

— Пожалуй, что так.

Мы рискнули и спасли Васю из концлагеря

— Рассказывают еще об одной необычной истории, приключившейся с вами в юные годы — вы с отцом спасли мальчика из концлагеря.

— Речь, видимо, вот о чем. С самого начала гитлеровской оккупации на территории Эстонии появились концлагеря. И мой отец счел своим христианским долгом совершать духовное окормление заключенных, помогать им, насколько это было возможно и дозволено немцами. Меня он брал в качестве мальчика-прислужника. Я никогда в жизни больше не видел столько горя, страданий и трагедий, сосредоточенных на одном пятачке земли. Заключенных содержали в нечеловеческих условиях. Обращение к вере, духовная поддержка священнослужителей им были крайне необходимы. Кроме того, мы собирали продукты, одежду, лекарства для этих забитых, голодных людей. Особенно жаль было детей. Иногда местным жителям удавалось уговорить коменданта и взять кого-то из обреченных ребятишек в свои семьи. Нам таким образом удалось спасти пятнадцатилетнего Васю Ермакова, его сестренку и семьи священников Василия Веревкина и Валерия Поведского, которые в 1943 году оказались в концлагере Палдиски. Чтобы спасти Васю с сестренкой, подделали документы, приписав Ермаковых к семье Веревкиных. С Васей мы крепко подружились, вместе потом поступали в семинарию в Ленинграде. Васю приняли, меня — нет.

По блату — не по-отцовски

— Как же могло так получиться?

— Экзамены-то мы оба успешно сдали, но выяснилось, что принимают в семинарию с 18 лет, а мне было только 17. Исключений быть не могло. Хотя первым ректором возрожденных Духовных школ был мой духовный отец протоиерей Иоанн Богоявленский.

— И что же — он, по-отцовски, не мог вам помочь?

— Именно потому и не мог. Какой пример подал бы мне духовный отец на всю последующую жизнь?.. А если смотреть на жизнь ретроспективно, то яснее становится Божий Промысл. И в моей истории с поступлением вскоре оказалось, что никакой потери во времени не случилось. Я вернулся домой и стал усиленно готовиться. А когда приехал в Ленинград в 1947 году, то сдал экзамены и за первый, и за второй класс, и был принят сразу в третий. Тогда наступил самый счастливый период в моей жизни — учеба в семинарии, потом в Духовной академии. Счастливый прежде всего потому, что сам процесс учебы, общения с замечательными преподавателями доставлял огромное наслаждение. Как сейчас вижу профессора Александра Ивановича Сагарду. Когда он рассказывал о мучениках первых веков, то так волновался, что выходил из аудитории, чтобы успокоиться. Другой профессор — Сергей Алексеевич Купресов, не только знания нам передавал, но многие добрые человеческие качества. Единственный сын Купресова был психически больным, и я на всю жизнь запомнил, как мужественно переносил Сергей Алексеевич эту беду, как истово молился перед иконой Божией Матери "Знамение". Он стал для нас примером молитвенного подвига.

Мир не чертеж, а рисунок художника

— Наслаждение Вы получали от изучения богословских наук?

— Не только. Пренебрежение светскими науками для священнослужителей считаю неправильным. Есть в Духовных учебных заведениях ученики, заявляющие, что главное для них — "быть святым", а не знания постигать. Нельзя одно другому противопоставлять.

— Но в жизни светская наука часто противопоставляется религии. Именно поэтому, наверное, столь большой резонанс вызвали состоявшиеся недавно в Москве курсы повышения квалификации для православных иерархов, проходившие в РА госслужбы при Президенте РФ. Одни считают, что это попытка Церкви осовремениться, другие — что Церковь сдает свои позиции перед наукой.

— Нет никакого отступления Церкви перед наукой. И противоречия между наукой и религией нет. Это надуманная проблема. Творец заложил в человека стремление к самопознанию и изучению окружающей реальности. Сколько выдающихся ученых были верующими людьми, сколько православных святых в совершенстве знали различные светские науки! Источник настоящего научного творчества — в Боге. Ведь мышление, основанное на элементарной логике, не позволяет ощутить реальной сложности мира. Английский писатель Честертон заметил, что наука не способна постичь мир по той причине, что мир не чертеж, а рисунок художника. Конечно, во все времена возникал спор о том, можно ли мистический опыт подкрепить научными данными. Но это спор религии не с наукой, а скорее с идеологией сциентизма — мировоззрения, согласно которому наука рассматривается в качестве главного фактора прогресса в истории и как основное средство решения всех социальных проблем. Приверженцы сциентизма привыкли говорить от имени науки. Но сам по себе этот спор не очень-то влияет на религиозный выбор человека. Веру дарует Бог. Можно уверовать, даже многократно убедив себя в абсурдности религии с точки зрения разума. А можно доказать для себя существование Бога, видеть чудеса, но верующим человеком так и не стать.

Патриархом сейчас мог быть Сергий

— А на Ваш выбор монашеского пути что повлияло?

— Я хорошо понимал, на что обрекаю себя. Понимал, что никогда не будет у меня ни семьи, ни детей. Но и осознавал, ради чего отказываюсь от этой величайшей земной радости. Можно отказаться от любви к одному человеку и к тем, кто появляется на свет как плод этой любви. Но сделать это можно только ради другой, еще большей любви — к Богу.

— Приняв монашеский постриг, Вы не получили новое имя. Почему?

— Монашеский постриг я принимал, будучи протоиереем, 3 марта 1961 года в Троицком соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры. В раку с мощами прп.Сергия Радонежского были положены два жребия — с именами свт.Алексия, митрополита Московского, и прп.Сергия Радонежского. Был вынут жребий, сохранивший мое имя.

— Никогда в жизни не приходилось жалеть об избранном пути?

— Нет. Служение Богу — величайшее счастье. Трудно найти достойные слова, чтобы рассказать о той радости и красоте, что открываются человеку, ступившему на путь духовной жизни во Христе. Больно бывает за людей, которым остаются незнакомыми эти чувства. Сердце грустит, когда вижу молодых людей на бездуховных развлечениях. Я никого не осуждаю… Молодости не обойтись без стремления к развлечениям и самым разным проявлениям творческого поиска себя. Но необходимо уделять время и поиску истины, и молитвенному предстоянию перед Творцом. Ведь если душа не имеет связи с Духом Божиим, она истощается, оказывается беззащитной перед искушением, пороком. Священное Писание так наставляет на сей счет словами Екклезиаста: "Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего… И помни Создателя твоего в дни юности твоей". Этим я и хотел бы закончить: чем раньше в юное сердце войдет Дух Божий, тем благодатнее для человека будет дальнейшее!

"Известия" декабрь 2002 года, с сокр.