Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Божье дело

ВЕРА СТРОГОГО РЕЖИМА

фото Ю.КостыговаВ Форносово, под Санкт-Петербургом, расположена колония строгого режима. Здесь отбывают немаленькие сроки по очень нешуточным статьям семьсот с лишним заключенных. Здесь сконцентрировались, собрались вместе семьсот с лишним судеб, сломанных и изуродованных. Причем в девяноста девяти случаях из ста эти люди в беде своей повинны сами и прекрасно это осознают. Осознают и то, что по многим причинам возвращение в нормальную жизнь и в нормальное наше общество, ныне еще более жестокое, еще более суровое — для них почти невозможно.

И тем не менее… Есть пути и для них, как есть он для любого человека, покуда он жив. Тот единственный путь, который не просто возвращает в нормальную жизнь, но дает силу и уверенность, ведет к исцелению души, путь Веры.

Многие из тех, кто, будучи осужден за тяжкие преступления, попал в колонию, именно здесь начинают задумываться о том, о чем никогда на свободе не думали. К вере, к Богу, к Церкви приходят далеко не все, но размышляет о духовном большинство. И, быть может, им оказывается легче преодолеть барьер неверия, чем многим из нас. Это не должно удивлять. Ведь, как правило, всем, оказавшимся так или иначе "на краю", Господь дает возможность прозреть — и тяжко больным, и отчаявшимся, и заблудшим. Всем, у кого, кроме надежды на Его помощь, уже ничего не остается.

Во многих тюрьмах и колониях заключенные сейчас строят или оборудуют церкви. Причем именно Православные церкви. Никаких иных храмов в российских тюрьмах нет. Или, может статься, не жалуют заморские проповедники обнесенного колючей проволокой мира?

— Что вы, нет! К сожалению, пытаются проникать и сюда, — смиренно сокрушается моя собеседница, друг и помощница форносовской православной общины матушка Валентина. — Но, знаете, именно здесь люди разбираются в искренности и неискренности, очень остро чувствуют фальшь… Наверное, потому, что жизнь их очень сурова, наполнена опасностью, постоянным напряжением. Они и в людях разбираются лучше — лукавых жестко отметают, не принимают и не слушают. Кроме того, у них здесь как бы свое государство. Такое наблюдаешь именно в колониях строгого режима, где люди осознают до конца, насколько они отвержены от остального мира. Вот и к Вере они тянутся потому, что начинают видеть в этом свое единственное спасение.

— И многие видят?

— Многие. Но немногие находят в себе силы исповедоваться. Представьте себе, что значит для них — исповедаться…

Матушка Валентина, Валентина Павловна Осипова, стала помогать заключенным пять лет назад. Со своими сестрами из православного братства святителя Игнатия Брянчанинова приходила в колонию, которая тогда находилась в Горелово. В той колонии был храм св.Анастасии-Узорешительницы. Потом колонию перевели в Форносово. Здесь церкви не было.

— Мы недолго добивались разрешения на ее создание, — вспоминает матушка Валентина. — Но дали разрушенный барак. Самое тяжелое, что места здесь мало — число заключенных продолжает расти. А церковь, соделанная собственными руками, для братьев — единственная отдушина.

— И много ли братьев?

фото Л.Ивановой— Мало. В колонии семьсот шестьдесят человек, а в общине — только сорок. Но я, приходя сюда, здороваюсь со всеми, всем кланяюсь, и все мне отвечают. Нет ни одного заключенного, кто бы относился к Православной Церкви со злобой. Только вот переступить себя им нелегко. Зато уж как они молятся и исповедуются, когда приходят к Вере! Как слушают проповеди… Батюшки к нам раньше разные приезжали. Теперь нас окормляет царскосельский Софийский собор. У батюшки здесь крест тяжел — ведь каждому из братии на исповедь иной раз по часу требуется…

Она показывает фотографии — крестный ход, идущий мимо колючей проволоки и казенных тюремных строений. Худые и суровые, с коротко стриженными головами форносовские православные, принимающие Причастие… И свадьба. Несколько пар — эти же суровые парни и молодые женщины в простых светлых платьях и самодельных фатах.

— Уже восемь венчаний у нас было. Вот видите, сразу пять пар. Даже венцов не хватило, и батюшка, который тогда венчал, благословил сделать их тут же, в нашей мастерской… И послал Господь одной паре ребеночка от венчанного брака. Крестили его в здешней церкви в престольный праздник батюшки Серафима — начальник разрешил.

Матушка Валентина вовсе не превозносит своих подопечных. Она чувствует, сколько за каждым из них осталось тяжкого и жестокого. Знает, как сложно и трудно выпутывались они из того клубка непоправимых, казалось бы, ошибок, которые натворили в жизни, хотя мало кому из них за сорок… Предвидит, как сложно им будет войти в нормальную жизнь, оказавшись на свободе. Но ведь это тоже — испытание смирения, и кто не выдержит, тот, значит, и не уверовал по-настоящему, не осознал, что искупление совершенного греха не завершается с окончанием юридического наказания.

— В нашем церковном хоре поет один юноша — ему двадцать четыре года, из них девять он провел по тюрьмам. Здесь, в Форносово, уверовал, стал жить церковной жизнью. Хочет по возвращении на волю остаться служить в церкви. Батюшка его благословил. А там как Бог управит.

"Как Бог управит". Несколько раз повторяется эта фраза в анкетах, заполненных заключенными для МВД России с целью изучения воздействия веры на жизнь колонии.

"По освобождении сразу же иду на послушание в Церковь, а там как Бог управит". "Обязательно стану принимать участие в жизни религиозной общины. Другого пути, кроме жизни в лоне Православной Церкви — другого пути для спасения души нет. Будущее свое существование без церковной деятельности не мыслю". "Приложу все свои силы для того, чтобы быть всегда с Православной Церковью — это наше спасение".

А на вопрос: "Что лично Вам дало участие в религиозной общине?" один из опрошенных, заключенный с двумя страшными статьями, ответил: "Обретение смысла жизни. Уравновешенность, спокойствие, уверенность в завтрашнем дне, надежду на спасение".

Когда в Форносовской тюрьме освящали вновь созданный храм, то право решать, кому он будет посвящен, заключенные предоставили своему другу и помощнику — матушке Валентине. И выбрала она из всех русских святых того, перед кем и звери лесные обретали кротость ангельскую — батюшку Серафима Саровского.

— Никому он не отказывал в милосердии и участии, — кротко улыбается она. — И моей братии грешной не откажет, если покаяние у них от сердца. Есть мечта у нас — потом, на воле, построить свой храм, и тем, кто стал братьями здесь, в колонии, жить одной общиной. Только землю получить трудно…

Подвижничество матушки Валентины истинно русское. То суровое и великое чувство настоящего милосердия, которое открыто людям. Многие ли еще найдут в себе силы принять его, вырваться из омута, в который сами себя загнали, войти в храм? Во всяком случае — и в этом матушка Валентина уверена — они все понимают, что это их единственный путь ко спасению. Как, впрочем, и для всех нас.

Ирина ИЗМАЙЛОВА
"Православный Санкт-Петербург" № 6(48), июнь 1996 г.