Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

«БЕЗ ЯЗЫКА И КОЛОКОЛ НЕМ»

О том, что скрывается за очередной «реформой», разработанной доктором филологических наук, профессором Московского Института русского языка имени В. Виноградова В. Лопатиным, и каких ожидать последствий, наш корреспондент беседует с заведующим кафедрой русского языка Санкт-Петербургского Государственного университета, доктором филологических наук, профессором Владимиром Викторовичем КОЛЕСОВЫМ.

- Владимир Владимирович, так ли безобидна и необходима эта реформа, как то пытаются представить ее создатели и защитники? Не обеднеет ли «великий и могучий», не оскудеет?

- Я бы не стал говорить о реформировании русского языка. Давайте различать понятия. Есть язык и есть речь. Язык - национальное достояние, коренное, то, что существует в каждом человеке…

Речь - понятие обиходное. У каждого человека своя речь, каждый говорит по-своему, в духе своих привычек, выражает таким образом себя. Какое время - такая и речь. Русский же язык по-прежнему великий, могучий и прекрасный существует во многих классических текстах, и в традициях. Расцвет русской речи произошел в XIX веке. Это было время, когда к классико-культурному доминированию пришло свободное от каждодневных забот русское дворянство, которое отточило, отполировало русскую речь, довело ее до совершенства. После революции к власти пришли люди во многом деклассированные. Достаточно вспомнить о влиянии на русскую речь одесской поэтической школы в 30-годы, которая изгадила русский язык до невозможности. Ныне к власти пришли в лучшем случае «технари», которые никогда особенно о русском языке не заботились, а также люди без определенного рода занятий - различные борцы, демократы, политики, политологи, как они себя называют. И их речь, полная различного словесного мусора, у молодежи становится (увы!) образцом для подражания.

Что же касается «реформы» господина Лопатина… Тут надо пояснить, что такое реформа. Реформа - это коренное преобразование, затеваемое с вполне конкретной целью, - облегчить изучение языка. В данном же случае это не реформа, а «тришкин кафтан». Дело в том, что многие сейчас хотят «не быть, а казаться». То есть люди делают вид, что производят реформу, творят благое дело для народа. На самом деле они работают на себя, для своего авторитета. Вся «реформа» состоит из 24-25 пунктов, связанных лишь с усреднением, упрощением некоторых правил.

- Но требование точности и ясности изложения, предъявляемые к тексту любого стиля речи, может быть выполнено только при соблюдении определенных норм словоупотребления и правил грамматики. «Реформа» породит хаос?

- Свод правил орфографии, которым мы сейчас руководствуемся, был утвержден правительством в 1956 году. А готовился он, начиная с 1904, 52 года! За это время он претерпел много различных изменений. Но тогда это было, действительно, необходимо и прогрессивно. Над сводом правил работали великие умы, академики - Ф.Ф. Фортунатов, А.А. Шахматов, В.И. Чернышев, наши гении, классики.

А что такое нынешняя реформа? Несколько уточнений к нашей орфографии. Например, выражение «они любили друг друга». Профессор Лопатин и компания считают, что «друг друга» - это наречие и, следовательно, должно писаться через черточку. Но… по существующим нормам языка «друг друга» пишется раздельно.

- Проект В. Лопатина затрагивает только орфографию, или мы подобно белорусам, будем писать, как слышим: «камышы», «галава», «Бох»?.. трудно представить себе слово «цивилизация», написанное через «ы».

- Это нам не грозит. По той простой причине, что русское письмо не фонетическое, оно имеет морфологический принцип написания. В русском языке все слова - проверочные, кроме словарных. Мы и не сможем написать «галава» поскольку и первая и вторая буква «о» - проверяются ударением: «го1ловы», «голо1вка». Напишите «галава», и возникнет путаница. А «Бог» - единственное слово в русском языке, которое осталось не с взрывным «г», а с церковнославянским фрикативным «х». Я уже говорил, не надо путать понятия «русская речь» и «русский язык». Мы произносим «пятак», «питак», «петак», но пишем «пятак», потому что есть слово «пять». А Владимир Даль мог по произношению определить, из какой человек губернии. Потому что даже простенькое слово «что» можно произнести четырнадцатью(!) различными способами, включая такой, как «цо».

- Может ли возникнуть ситуация, что у нас образуется «два языка»: правильный литературный в книгах, словарях и справочниках, и изуродованный, искалеченный, сленговый, на котором сейчас говорит полстраны?

- Это не языки и даже не речи, а - стили речи. А основных стилей в русском языке, по традиции, идущей с 16 века, - три. Словом высокого стиля мы обращаемся к Богу. Высоким стилем написан Синодальный перевод Библии. Новые же попытки пересказать Библию современным языком, приводят к искажению смысла и подмене понятий. Например: слово «риза» переводится как «рубашка», «светильник» - «лампа», «тернии» - «кустарник», «имеющий уши да слышит» - «слушайте, если у вас есть уши».

Есть низкий стиль - «подлый», разговорный, который в каждой социальной среде - свой. А поскольку у нас сейчас во власти много уголовников и бандитов, носителей низкого стиля, он начинает активно проникать всюду - на телевидение, на радио, на полосы газет и журналов. Прочно вошли в употребление слова - «крутой», «замочить», «тусовка», «непруха»… Не хочется даже произносить их. Да, русские классики тоже использовали в своих произведениях низкий стиль, но! они очень осторожно вводили его в речь своих героев, чтобы более выпукло показать их индивидуальность, зримее очертить характер, типаж.

Литературные же нормы складываются при помощи среднего стиля. Средний стиль - это, собственно, и есть литературный язык, отработанный на основе символов высокого стиля и образов низкого стиля. То есть общий, понятный для всех, обязательный для употребления язык. Это обычный язык науки и искусства. Однако, когда вы читаете Э.Лимонова или В.Войновича, вы имеете дело с низким стилем. А когда вы раскрываете слезливый дамский роман или детективы А.Марининой, надо знать, что это не литература и не литературный язык. Ибо литературный язык - язык интеллектуального действия в данной культуре. Самая большая беда, случившаяся в ХХ веке, заключается в утрате высокого стиля.

- Понятно, что язык - организм развивающийся, а не застывшая раз и навсегда форма. И, вполне естественно, что появляются новые слова, выражения, понятия. Но одно дело - развитие языка, совсем другое, когда русские слова вытесняются, заменяются иностранными.

- Да, в известной мере происходит замедление в естественном развитии русского языка, потому что нашему языку постоянно приходится обороняться от насильственных вторжений инородного материала извне. Иностранные слова у нас появились очень обильно в петровские времена. Они оттолкнули, оттеснили русские слова высокого стиля. И, начиная с XVIII века, для русского человека, к сожалению, слова иностранного происхождения стали словами высокого стиля. Та же картина наблюдается сейчас. Повсюду слышно: «киллер», «рэкетир», «путана»… Почему? Да потому, что русское слово припечатывает, оно имеет образ, оно символично. Сравните - «убивец», «душегуб», «вымогатель»… Иностранное же слово - безлико. И чтобы подавить у народа отрицательное отношение к различным преступникам, их называют на иностранный манер, например, - «киллер». Мол, «киллер» - это просто опасная профессия (для настоящих мужчин), модная и даже романтическая. Так подменой понятий через иностранное слово нравственно смягчается преступная деятельность.

Но вот что интересно, если слово образовано на латинском или греческом корне - оно у нас прививается. Как могла бы существовать медицина без латыни?! А слова, заимствованные из французского или английского языка, у нас перелицовываются, проговариваются на русский манер. Хотя еще В.И. Даль сетовал, зачем нам употреблять, например, французское слово «серьезный», если в русском языке существует одиннадцать(!) слов, которые обозначают это понятие в его оттенках. Вот и получается, что мы получаем одно иностранное слово вместо многих русских, и тем самым не просто обедняем и упрощаем свой язык, но убираем все нюансы и тончайшие оттенки живого русского языка.

- Ваше отношение к сверхпревосходной степени, например активно употребляемой в последнее время дикторами телевидения? Станет ли это нормой?

- Эта манера заимствована у западных дикторов. Сверхпревосходная степень, прежде всего, не выражает русскую ментальность. Настоящий русский человек не любит выставляться и превозносить себя... Русский скорее преуменьшит, приглушит свои качества, свое значение. Это - природное наше свойство. По этому свойству, кстати, можно судить о русском именно интеллигенте, русском человеке вообще.

Наше нынешнее телевидение - штука уникальная. Такое впечатление, что телехозяева специально задались целью приучить наш слух к уродливому произношению, к нерусскому говору и интонации. Идет открытое глумление над русской речью, целенаправленное разрушение русского языка.

- Владимир Викторович, давайте вернемся к «реформе» профессора В. Лопатина. Быть может, есть смысл упростить некоторые правила русского языка? К примеру, правило слитного написания «не» и «ни» или всегда писать одно «н» в прилагательных и причастиях? Но как быть с правилом о беглой согласной? Мы будем писать «сонце», значит уменьшительное слово «сонышко»?

- Получится невероятная путаница. Вслушайтесь в выражение «нетоварный мужчина», то есть - мужчина, не представляющий никакого интереса для женщин. Как писать - вместе или отдельно? Если напишем отдельно, значит, предполагается, что есть еще и «товарный» мужчина, что невозможно. Что касается одного и двух «н»… С принятием такого правила мы смешаем прилагательные и причастия, что недопустимо, поскольку это разные части речи. Кроме того, ведь мы явно проговариваем два «н» в причастиях: «униженные и оскорбленные». Что касается правила о беглой согласной… Русское письмо - письмо для глаз. И мы будем запинаться, если не увидим единства написания морфемы. А с «упрощениями» нам придется читать шевеля губами, проговаривая текст, иначе будет не понятно, о чем речь. Так что те мелкие, каверзные вещи, которые предлагает профессор Лопатин - это не реформа, но очень вредная вещь, которая приведет к большому раздражению общества. Представьте ситуацию: бабушка помогает готовить уроки своему внуку. Она пишет «солнце». А внук смеется: «Да ты, бабуля, неграмотная. Надо писать «сонце». Нет, если уж что-то менять, - то это, действительно, должна быть основательная реформа, чтобы все переучились, либо надо оставить все как есть. Иначе нам не избежать не просто конфликта, но разрыва между поколениями.

- И еще вопрос о культуре разговорной речи. Такая путаница с ударениями…

- В данной ситуации виноваты семья и школа. Плохо учат, отсюда и неряшливое обращение с ударениями. Профессор Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ (начало ХХ века) так учил девушек с Бестужевских курсов: «Милостивые государыни, надо говорить мышле1ние, если у вас мозги1, и мы1шление, если у вас мо1зги».

Надо также помнить, что в русском языке ударение выделяет смысл. Возьмем слова «звони1т» и «зво1нит». Уже 200 лет говорят «зво1нит», потому что в русском языке есть такое правило - если ударение падает на корень слова, то это - выражение самого действия, его длительность, а если ударение падает на окончание слова - значит выражена законченность действия. Надо различать «зво1нит по телефону» (длительность действия), но «по ком звони1т колокол» - высокий стиль, законченность действия.

- Будут ли выпускаться новые школьные учебники? И что предпринимается для отражения этой «реформы»? Будет ли принят Закон «О защите чистоты и возрождении русского языка»?

- Новые учебники выпускаются постоянно, в большом количестве, разными издательствами. Министерство просвещения также поставило перед нашей кафедрой задачу создать хороший стабильный учебник по русскому языку для университетов и для школ. Сделать качественный умный учебник для общеобразовательных школ мы пока не готовы. Потому что не понятна задача, не ясна установка. Дело в том, что мы даем в учебниках тексты из классической литературы, а в школах нынче кроме Войновича и Аксенова ничего не изучают. А что такое классическая литература? Это литература апробированная временем, дающая образец русской речи. Академик А.Х. Востоков в 1834 году создал первую грамматику современного русского языка - на основе текстов Пушкина. Потом в разных вариантах эта грамматика издавалась более 30 раз! И все дореволюционное поколение русской интеллигенции изучало русский язык «по Пушкину».

Что касается проекта В. Лопатина, то после шквала негативных откликов и резких высказываний в адрес его работы, он уже отказался от некоторых из своих «пунктов», остальные будут еще обсуждаться детально и серьезно. Решение этого вопроса пока отложили до осени. Наша кафедра тоже приняла участие в обсуждении этого проекта. Мы написали ответ, в котором разобрали все по пунктам, разъяснили вредность и нецелесообразность данного проекта и настаивали на сохранении единых норм современного русского языка. Язык народа - то великое сокровище, утрата которого, как учит история, равнозначна гибели самого народа.

Интервью взяла Ирина РУБЦОВА