Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

НА ПАСХЕ

Давным-давно, когда еще в пригороде была всего одна улица, в церковь назначили о. Василия Зефирова. С тех пор пригород разросся, старики поумирали, а он, седой, высохший, все еще живет, насилу ходит в церковь и решается служить только раз в год - в Пасху. Живет он в своем домике, на церковной площади. Жена давно уже умерла, сыновья - один в городе инспектором семинарии, другой пошел в офицеры. С о. Василием в домике доживает свой век Трофимыч, сорок лет служивший пономарем в церкви.

Отец Василий еще бодрый, видит хорошо: в очках постоянно просматривает «Епархиальные ведомости», особенно те отделы, где пишут об архиерейских богослужениях, о переменах по службе, о посвящении в сан. Никого он не знает, но читает и кряхтит:

- Молодежь, молодежь все… Этот новый ключарь Ефратов, должно быть, сын или племянник о. Сергия, что у Троицы в городе служил, покой его, Господи!…

Иногда случается хворать. Несколько лет назад была у него грудная болезнь. Съехались сыновья, доктора качали головой: «Не выживет!» Страдал он сильно, иногда забывался до того, что чуть дышал: и думали, что он умирает. Долго мучился, но выжил и потом, когда стал поправляться, счастливо говорил:

- Нет, мои милые, я знаю, когда умру. На Пасху!… Тогда вы приедете ко мне христосоваться, а я лежу: Господь Воскресший взял к Себе. И вы непременно, непременно похристосуйтесь со мной…

В пригороде его все знают и уважают. Часто можно видеть, как на скамейке у ворот сидит старичок, сгорбившийся, в своей серой выцветшей ряске. Подходят к нему и здороваются.

Слышит он плохо, всегда переспрашивает и благословляет, хотя бы у него и не просили благословения. Часто начинает он сам разговор: собеседник уходит, а он все говорит вслух.

Так идет время. Горбится он еще сильнее и еще тверже год от года верит, что умрет непременно на Пасхе. В году случается капризничать, ворчать на Трофимыча, на Лукерью, осуждать о. Павла за новшества в церкви, сыновей за непочтительность. С начала же Страстной о. Василий следит за собой, чтобы не раздражаться, не ввести себя в грех. Ходит исправно в церковь, хотя и утомляется.

В Великую Пятницу говорит Трофимычу:

- Смотри же, завещание в столе справа. Дом детям, это их матери-покойницы, книги Алексею, а одежду и хозяйство тебе и Лукерье твоей. А оденешь ты на меня зеленоватый подрясник и туфли, что в нижнем ящике в комоде. Да напомни о. Павлу ризу с серебряными крестами, что на голубой подкладке; он знает, а все же напомни… Слабо уж очень что-то чувствую себя, Трофимыч. Может, Господь и возьмет к Себе…

Говорит он это постоянно, из году в год, и Трофимыч улыбается, уже выучил:

- Хорошо, хорошо, ваше преподобие…

В субботу о. Василий причащается и после обеда читает Евангелие, всегда последние главы - о Воскресении Христовом.

Вечером с помощью Трофимыча облачается во все новое, надевает муаровую рясу (когда-то она была синей, теперь рукава выцвели и побледнели) и спозаранку идет в церковь.

Там уже переменены облачения, завеса. Заметно, все ждут: вот-вот наступит Великий день. Лампады на новых ярких лентах, подсвечники без чехлов. Полы вымыты, около люстры лестница.

Отец Василий проходит в алтарь и садится возле жертвенника, у шкафа. Никого нет, и о. Василий вспоминает, что умерли все его сотоварищи, все близкие, с кем он жил, встречая здесь столько лет Пасху… Остался он один. А теперь и он умрет, придет к ним радостный и скажет: «Христос Воскресе!», а Пасха и у них там, торжественная… Опять они, его друзья, примут его к себе, и будет новая жизнь…

В алтаре темно: слабо горят две свечи - на жертвеннике и в противоположной стороне на столике.

В церкви стоит легкий гул: это прикладываются к плащанице, и кто-то по складам читает Деяния. Меняются чтецы…

Но отец Василий не слышит ничего, и кажется ему, что и в церкви тишина, как во всем алтаре…

Постепенно собирается в алтаре духовенство: о. Павел, о. Фома, дьякон Макушкин. Служат полунощницу, а Трофимыч в это время одевает о. Василия.

Потом идут с крестным ходом, и о. Василий каждый раз шепчет:

- Наконец-то… Слава Тебе, Господи!…

Громко поют певчие, и им из алтаря подтягивает дьякон. Евангелие читают, как всегда, наизусть по-славянски о. Василий, о. Фома по латыни, дьякон по-русски, о. Павел, два года бывший в академии, по-немецки, и о. Василий думает, что это грех, можно было бы прочитать по-гречески…

У всех радостные лица, все ласковые, добрые. О. Василий трижды со всеми христосуется и уже робко думает: «Неужели и на этот раз ничего не будет?»

Разговляется все духовенство у о. Павла.

† † †

На Пасхе солнце ярче светит и сильнее греет. На улице людно: ребятишки катают с досок яйца; проходят с гармоникой парни и девушки за околицу хоровод водить.

Отец Василий сидит на скамеечке возле дома. Проходят мимо него, христосуются, иногда меняются красным яйцом.

Все сильней пригревает солнышко, ласковое к старику. Чирикают воробьи и грачи, изредка перекликаются петухи. Земля просохла, скоро зазеленеют деревья - Божия благодать в воздухе… Тепло о. Василию, и он незаметно засыпает. Иногда, опираясь на палку и Трофимыча, бредет на кладбище.

Там тихо-тихо… Покосились кресты, единственная память о когда-то живших. Хрустит серая трава под ногами; земля, еще покрытая здесь прошлогодними листьями, влажная.

Бредет о. Василий к часовне. Здесь на почетном месте похоронены его сослуживцы: о. Савва, с которым он учился в семинарии, и о. Тимофей. Их могилки посыпаны желтым песком.

О. Василий садится на свою любимую скамеечку у решетки и вспоминает своих друзей. Иногда губы шепчут: «Ваш, ваш… Ничего, скоро увидимся… Ну, на ту Пасху…»

Порой в лицо подует весенний, вечно молодой, шаловливый ветер. Отец Василий сидит в тишине, и мысль его стоит на одном: здесь, в этом тихом царстве, и его место.

«Светоч», 1911 г.