Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ИНОКИНЯ МАРИНА

- О судьбе внешней. Что было толчком, как было узнано благословение Божие на монашеский путь?

- В монастырь я приехала из Санкт-Петербурга. Жила здесь несколько лет, когда училась в Театральной Академии и аспирантуре (тогда она называлась Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии). Хотя и не принято монашествующему вспоминать свою мирскую жизнь, скажу, то даже такое сугубо светское заведение помогло мне в жизни, в нынешнем послушании. Думаю, мои педагоги тогда и не подозревали, что готовят не театроведа, а скорее православного журналиста. Я им очень благодарна, всех помню, о многих молюсь. И каждый раз думаю: Господь все может повернуть во благо. Был у нас спецкурс радиотеатра, теперь на православном радио приходится вести передачи в прямом эфире; изучали редакционно-издательское дело, теперь делаем газету «Слово утешения», редактируем книги...

Был ли внешний толчок к уходу в монастырь? Нет, какого-то трагического события, подвигнувшего меня уйти в монастырь, не было; не было, как это принято считать в миру, стресса, разочарования или чьего-нибудь предательства. Внешне все как раз обстояло мирно и спокойно, да и на душе у меня было тихо, может быть оттого, что знала из святых отцов, что когда человек собирается идти в монастырь, должны быть искушения и соблазны. Я все ждала: что же такого особенного предложат бесы, чем будут соблазнять, чтобы я могла задержаться в миру? Но Господь хранил, и я была безболезненно пересажена в иную почву.

Благословение Божие?.. Начитавшись в свое время духовной литературы, думала, обязательно кто-нибудь скажет: «Ты должна делать так-то и так-то», и будет это при особых обстоятельствах, и я сразу пойму, что это благословение. Но на деле все было буднично. Духовник пригласил в монастырь, который сам основал, я съездила к блаженной Любушке, она сказала: «Хороший батюшка, можно», так благословение было получено... В миру привыкли к слову «призвание», и никого не удивляет, что человек становится поэтом и не может не писать стихов, или художником, и уже не мыслит жизни без мольберта, а когда говоришь, что иночество - это тоже призвание, не все понимают. Призвание - это значит, призывает Сам Господь, и не услышать этот зов в сердце нельзя. Как только его почувствуешь, удержаться в мире уже невозможно. Это похоже на непреодолимое желание встречи после долгой разлуки с близким человеком: трудно дождаться - когда же она произойдет, подгоняешь время - скорей бы... А как «встретился», попал в монастырь, вздох облегчения: «Слава Богу», ты - дома. Потому, когда нас спрашивают: не хочется ли нам в мир, в кино, театр или музеи, мы внутренне улыбаемся. Мирскому человеку не вместить, что это уже не наши ценности, наши - другие.

- Как вообще человеку отличить мечту от призвания Божия на этот путь?

- В духовной жизни не принято предаваться мечтаниям, но желания иметь позволительно. Бывает, в детстве подумаешь о чем-то: «вот хорошо было бы...», и забудешь, а Господь помнит. Как-то наш настоятель рассказывал: семилетним мальчиком он приходил в церковь, смотрел на тех, кто постарше (они ходили со свечой) и хотел быть как они. Через 20 лет Господь исполнил его желание, о.Амвросий поступил в семинарию и три года «ходил со свечой» - был иподиаконом.

И я в детстве, как мне казалось, шутя говорила, что буду жить в монастыре (хотя и воспитывалась в нерелигиозной семье). Думала - шутка, а вот как все обернулось...

- Какие особенности у Вашего монастыря? Ведь все-таки монастыри разные, как разные у них духовники...

- Да, все монастыри разные, и не только потому, что разные уставы, в них - разный дух. В Патерике есть рассказ о двух братьях, которые подвизались в монастыре, один плакал, сокрушаясь о своих грехах, а другой радовался милосердию Божию. Оба эти пути угодны Богу, а в нашем монастыре больше радуются. Многие паломники, когда приезжают к нам, говорят: «У вас какой-то веселый монастырь, все улыбаются». Мы стараемся жить одной семьей и так же по-семейному, тепло относиться друг к другу. Если и есть в нас теплота, то идет она от нашего духовника, каждого скорбящего он старается утешить. А когда нашему батюшке задают вопрос об особенностях монастыря, он обычно говорит: «Есть у нас особенности: пищу готовим без соли и кроватей у нас нет - матушки спят на двухъярусных нарах».

- Как по-монашески Вы справляетесь с послушаниями, особенно опасными для тщеславных помыслов: при выступлениях на людях, писании статей, редактировании?

- Человек новоначальный знает: если он начнет тщеславиться и гордиться, Господь отнимет у него дарования, потому и движет новоначальным чаще всего страх потерять таланты и добродетели. Когда человек придет в духовный возраст, он опытно знает, чувствует, что все, что имеет - не его, а Божие, потому странно было бы тщеславиться тем, что ему не принадлежит.

Наша главная цель, какое бы мы послушание не выполняли, помочь людям; может быть, кому-то станет легче после наших передач, статей, и человек, получив облегчение, вспомнит о нас и помолится. Ведь молитвы и нам нужны.

- Как сохранить при таких послушаниях молитвенную собранность?

- Не мне отвечать на такие вопросы, что я могу сказать? Обычно новоначальные стараются исполнять молитвенное правило, в остальное время читают молитву Иисусову; если нет такой возможности, с сокрушением вздыхают: «Господи, прости», «Господи, благослови». Перед каждой передачей, выступлением мы обязательно молимся, просим Господа, Матерь Божию и всех святых вразумить нас и говорить во благо слушающих, во славу Божию.

- Возможна ли и нужна ли дружба между монашествующими?

- Чаще всего в миру друг - это близкий человек, с которым можно поделиться и который может помочь в трудную минуту. В монастыре принято делиться с Господом и духовником, духовник определяет необходимость и размеры помощи. Если воспринимать дружбу как пристрастие - невозможность жить без близкого человека, то она небезвредна, а для монастыря даже и опасна, но это не означает, что у нас не может быть хороших отношений. Святые отцы советуют во всем соблюдать золотую середину, идти царским путем, потому взаимоотношения в монастыре должны быть ровными, мирными и теплыми.

- Как вообще, на Ваш взгляд, соотносится монашество и творчество?

- Творец один - Господь, а мы - Его творения, потому творчество присуще нам лишь в какой-то мере. Слово «творчество» редко встретишь у святых отцов, скорее «делание», а делание имеет отношение только к сфере духовного - стяжанию Духа Святаго. Конечно, тому, кто привык в миру к творческой самостоятельности, непросто в монастыре, здесь послушания в основном физические, а не интеллектуальные: готовить, шить, стирать, копать грядки, а если и есть что-то творческое - иконопись, церковное пение, редакционно-издательское дело, отказываться от своей «самости» гордому человеку нелегко. В миру привыкли: творишь, значит вносишь что-то свое, здесь же другое: творишь, значит, сохраняешь традицию, пытаешься поступать не по своему, а по святым отцам, по канонам Святой Церкви.

- Монах, как и христианин вообще, не имеет права осуждать, но должен рассуждать. Где грань между полным послушанием и рассуждением?

- Но ведь как это хорошо, когда тебе говорят, а ты слушаешься! Помните, как в детстве: мама решила, а мы выполняем, и нам радостно, что мама у нас такая умная, хорошая, что мы ее любим, тогда послушание не в тягость. А духовное рассуждение - это высшая добродетель, хорошо бы до нее дорасти. Когда монашествующий принимает постриг, один из обетов, который он дает - послушание, дать же обет рассуждения невозможно, рассуждение надо заработать. Осуждение - это уже совсем другая проблема. Самый простой и действенный путь предлагают святые отцы: увидел что-то смущающее тебя, скажи себе: «Я способен совершить и еще более худшее, если Господь не сохранит», и помыслы осуждения отступят.