Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

НАХОДКА

Внизу холма бил родник. Родник когда-то был знаменит, но теперь подходы к нему заросли, потому что деревня опустела. В трех оставшихся ветхих домах внизу доживали свой век три старухи. Время от времени, летом, а больше осенью, к ним наезжали из города родичи. Они тормошили небогатые огороды, пили воду из родника, вздыхали по вечерам, глядя на прозрачные небесные дали, о чем-то вроде как жалели, качали головами. Потом заводили свои автомобили и укатывали в город. Взбудораженная пыль успокаивалась, и опять над округой замирала тишина.

† † †

Вдруг кто-то вспомнил про эту деревню, про славный родник. Приехали серьезные молодые люди в длинных пальто. Они долго ходили вокруг старого дома, спускались к роднику, о чем-то негромко совещались, озирали дальние дали с вершины. А недели через две в крайнюю избу постучались крепкие мужики в новых ватниках и сказали испугавшейся бабке:

- Хозяйка, пусти нас пожить. Нас пятеро, мы - строители. Будем старый дом ломать, а новый строить, пансионат там будет.

Бабке выдали пачку денег, а на следующее же утро подступили к старому дому...

† † †

Бригадир Иванов был мордастый, крепковолосый, ноздри - наружу, а походка - носками в стороны. Веселые глаза вечно щурил, а голос имел хриплый, словно постоянно был простужен. Люди слушались его, но вид имели такой, словно с минуты на минуту ожидали команды «Отставить!»

† † †

Дом был бревенчатый, двухэтажный. Окна пусто зияли черными провалами. Крыша давно текла, пол местами провалился. На первом этаже забытым истуканом стояла пегая печь. На второй этаж вела широкая лестница, но подниматься по ней было опасно.

На второй день в деревню прикатил автокран. На стрелу навесили чугунную бабу-шар и приготовились валить трухлявые стены. Бабки-старожилки в черных платочках сидели на завалинке крайней избы и, не переговариваясь, наблюдали.

† † †

Бригадир Иванов ходил по стонущим доскам, оглядывая напоследок древние закоулки, и хлопал по стенам. Внезапно под рукой бригадира Иванова панель в стене подалась внутрь. Иванов надавил плечом и просунул в образовавшуюся щель голову. Его взору предстала маленькая каморка, по всей видимости, когда-то жилая: у стены стояла лежанка, покрытая серой рванью, со стен свисали оборванные обои. Под лежанкой цепкий глаз бригадира Иванова задел сундучишко.

- Эй! Иванов! Вылазь! Эй! - услыхал он далекий голос крановщика, но вместо того, чтобы ответить, закусил губу, подмигнул сам себе и осторожно прикрыл дверь.

- Где ты там, бригадир? Долбать начинаем!

Бригадир Иванов заторопился с сундуком. Замок не поддавался на рывки, и он стал выкручивать его вместе с петлей. Ржавые гвозди визжали и гнулись. Он опустился перед сундуком на корточки.

Снаружи вдруг бухнул удар, дом дрогнул. С потолка посыпались труха и мелкий сор.

- Полегче там! - сердито сказал вполголоса бригадир и отчаянно рванул замок на себя. Стенка сундука подалась вместе с замком, крышка съехала. В сундуке оказалась какая-то твердая прямоугольная доска, завернутая в толстую шерстяную материю.

В это время снаружи раздался второй удар. Свет в комнатенке померк. За спиной бригадира Иванова заскрежетало, пространство наполнилось удушливой пылью. И вдруг на голову обрушилась неумолимая тяжесть. Он успел приподняться, но страшная тупая сила свалила его наземь. Удар пришелся по спине и голове. Бригадир Иванов оказался распластанным на грязном полу. Лицо его уткнулось в развернутую доску, руками он схватился за ее края. Бревна не разможжили его, а лишь плотно навалились, вдавили в ветхий пол.

Раздался гулкий удар, и бригадир Иванов на какое-то время ослеп и оглох от страшной боли в спине и в затылке. Он не успел ни крикнуть, ни шевельнуться, провалившись в небытие...

...Он очнулся и ощутил себя живым, но беспомощным. Лицо было крепко прижато к шероховатой поверхности доски, тело сплющено. Жили только мысли, память, страх и надежда. В зажмуренных глазах вспыхивали и гасли разноцветные круги, в ушах звенело. «Смерть пришла», - вдруг ясно подумал бригадир Иванов. Попробовал двинуться и опять едва не потерял от боли сознание. Он тихо заныл.

Вдруг перед глазами, как на солнечной поляне, ясно встала картина. Увидел он вновь смерть его брата Василия.

У брата был рак. Лежал он дома, безнадежный, после больницы. Жена прислала телеграмму, и бригадир Иванов поехал к брату в деревню. Там в высокой, пронизанной солнцем и ветром избе все говорило о близкой смерти. Было тихо, пустынно и прохладно. Брат Василий лежал на высоких подушках и неподвижно смотрел в потолок. Он высох, кожа на руках и на лице спала, череп обтянулся, скулы и десны выступили, и в лице брата появилось что-то лошадиное.

Когда он узнал брата, взгляд его остался равнодушным, немного дрогнули веки. Потом он что-то замычал и попробовал повернуться на бок. Бригадир Иванов растерянно оглянулся: в дверях комнаты стояла жена брата и его дочка - девочка семи лет, худенькая, с простенькими, плохо прибранными волосами. Жена молчала, в глазах ее застоялась безнадежная тоска, а в глазах девочки, устремленных на дядю, была надежда.

- Ну что, Вася? - сказал бригадир Иванов брату, и голос его прозвучал одиноко и фальшиво. Брат опять замычал и шевельнул рукой.

- Иди, поешь с дороги-то... - жена брата бесшумно ушла. Бригадир Иванов со скукой оглядел кровать, стол, стены. На столе стояла чашка с молоком, тарелка с клюквой, а на краю, на старой потрепанной книжке, - тяжелый серебряный портсигар. Бригадир Иванов помнил этот портсигар. Он достался брату от их отца, а отцу от деда. Он был добротный, старинной работы, с золотой монограммой посреди крышки. Бригадир Иванов долго смотрел на портсигар, потом глянул на неподвижного брата, взял портсигар в руки, покачал его на весу.

- ...О-очку не о-оставь... - вдруг прошептал громко брат.

- А? - испуганно сказал бригадир Иванов и догадался: «Дочку не оставь».

- Ладно тебе, Вася! - ответил он, подкидывая машинально портсигар, - не тужи. Оклемаешься еще, чай!

На кухне жена брата звякала посудой. Брат затих, ветерок из окна равнодушно шевелил на его голове неживые, легкие волосы. Бригадир Иванов с каким-то сладострастием ощутил солидную тяжесть портсигара. Он быстро положил портсигар во внутренний карман своего пиджака и быстро оглянулся. Дочка брата стояла, прижавшись плечиком к косяку дверей. В глазах ее было удивление.

- Идем, - сказал бригадир Иванов, вставая и протягивая ей руку, - я тебе там привез гостинец.

Но девочка вдруг бесшумно заплакала, обошла его руку, ткнулась лицом в одеяло на постели отца и заплакала, дрожа спиной.

† † †

- А ведь где-то стонет! - сказал крановщик, слезая с подножки кабины. - Слышите?

Тихий долгий вой докатился до людей из дымящихся золотой пылью развалин.

Бригадира Иванова вытащили через час. Он был без сознания, но теплый. Глаза были крепко зажмурены, лицо - мокрым от слез. В окостеневших руках держал бригадир мертвой хваткой темную прямоугольную доску.

- Икона... - сказал один работяга, с трудом разжимая грязные пальцы бригадира Иванова.

- На-ко, мать, - сказал он ближайшей старушке, - разберись.

Женщина бережно взяла в руки икону, прищурившись, долго вглядывалась в нее. Подруги обступили ее. Одна из них тихонько провела ладонью по поверхности.

- Матушка. Богородица. Сохранилась, Царица Небесная.

Темный от времени лик был едва различим. Но несколько полосок серебряно светились, извиваясь. Блестели следы от слез бригадира Иванова.