Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Рассказ протоиерея Владимира Фоменко о том, как он стал священником

ЖИЗНЬ ВСЕМУ НАУЧИТ

Я родился в день прославления преподобного Серафима Саровского, 15 января 1939 года, в Минске, в семье служащего. В то время в городе не было не только ни одного действующего храма, но и ни одного священника. Крестили меня в деревне во время войны, когда мне было уже три года. Семья у нас была религиозная, хотя никакой настойчивости в религиозном воспитании старшие не проявляли. Особое влияние на меня оказала бабушка. Меня, маленького мальчика, всегда поражало как она молилась. Повязывала белый платок, белый фартук и торжественно вставала перед иконами, и мне нравилось смотреть на то, какое у нее было сосредоточенное лицо в этот момент. Я любил вставать рядом с ней и подражал ей, шептал свои детские молитвы. Но вообще-то молиться меня не заставляли, и церковные молитвы я выучил уже школьником.

Когда мне исполнилось 10 лет, я стал сознательно ходить в церковь. В основном, летом, потому что только в один конец надо было идти пешком 25 км. Батюшка в этом храме был еще из дореволюционных, и так мне нравилось его благоговейное служение, что я, глядя на него, думал: «Нет ничего лучшего в жизни, как быть батюшкой! Молиться у Престола, благословлять людей, носить крест на груди...» А надо сказать, что тогда даже нательный крест достать было невозможно. Мне свечница в храме подарила медальончик Казанской Божией Матери,и я его вшил в лацкан пиджака, который всегда носил. А крестика у меня долго не было.

Времена вообще были тяжелые, молодежи в храме совсем не было, одни старушки. Среди моих соучеников по школе тоже слова не с кем было перемолвить о вере, о Боге. Даже мой брат, который старше меня на 2 года, говорил мне в ответ на все мои призывания: «Ты веришь — это твое дело, а меня не трогай, мне это не нужно». Так верующему человеку всюду нужно было «принимать бой». Но сейчас, когда вспоминаю эти словесные бои, то вижу, как Господь всегда помогал: находились при споре аргументы, логичные доказательства и терпение давалось переносить грубость и насмешки.

И какое же было счастье, когда в наше село приехала одна женщина с известием о том. что набирают мальчиков в открывающуюся Духовную Семинарию в Жировицах. После окончания школы я и поступил в эту семинарию. Через год меня взяли в армию. Наверное, промыслительным было то, что служил я в Карелии. Я возвращался со службы через Ленинград, за несколько дней я очень полюбил этот город. И когда встал вопрос после окончания семинарии, куда дальше пойти учиться, я выбрал Ленинградскую Духовную Академию. Хочу сказать. что и в Семинарии, и в Академии у меня были прекрасные преподаватели, многие из них еще из старой гвардии дореволюционного священства. Я вспоминаю эти годы учебы, как особенно счастливые в моей жизни. Наверное, так бывает со всяким молодым человеком, который чувствует, что нашел свое призвание в жизни и его исполняет.

После окончания Академии я женился на дочери питерского священника — отца Владимира Лютика — и остался здесь, в городе на Неве.

В начале моего церковного служения я проходил послушание регента в Шуваловском храме, потом был псаломщиком на Серафимовском, после рукоположения был дьяконом в церкви Александра Невского, священническое служение я начал проходить в церкви в Коломягах. А с 1970 года целых 16 лет я прослужил в Никольском соборе. Тогда в соборе кипела жизнь. Храмов в городе было немного, и священников было не так уж много. Поэтому требовалось горение в служении — необходимо было принимать тысячи исповедников и причастников, часто произносить проповеди, крестить, отпевать, венчать. Никольский собор был главным храмом в городе.

Потом меня перевели в Преображенский собор, я прослужил там почти три года. После празднования 1000-летия крещения Руси произошел перелом в отношении властей к Церкви. Стали открываться новые храмы, и я был назначен ключарем Владимирской церкви. И вот уже почти десять лет исполняю это послушание.

По опыту своей жизни скажу, что Богу от нас нужно прежде всего постоянство, верность Церкви.

† † †

После неспешного и скромного рассказа отца Владимира о своем служении, мы все-таки задали ему несколько вопросов, обращаясь к его богатому жизненному опыту.

— Отец Владимир, ваши дети выросли верующими людьми, как вы их воспитывали?

— Бог благословил нас четырьмя детьми и вот уже пятью внуками. Две дочери вышли замуж за священников, сын служит псаломщиком на Смоленском кладбище.

Мы никогда не принуждали детей к вере. Не заставляли молиться, вообще старались в этом вопросе не проявлять никакого насилия. Жили обыкновенной христианской жизнью, с постами и праздниками. Я, конечно, всегда молился и сейчас молюсь, чтобы дети и внуки были верующими людьми. Потому что я по себе знаю — какая это милость Божия счастье быть верующим. Я просто хотел, чтобы дети мои были счастливы и просил об этом Господа. И теперь мне радостно слышать, например, такие отзывы: «Дочери отца Владимира — это прирожденные матушки».

— Вам сейчас приходится быть, можно сказать, наставником священнослужителей — вы старейший священник во Владимирской церкви. Как вы это делаете?

— Я стараюсь почти каждый день бывать в храме. Даже когда сам не служу. И порой приходится говорить: «Не зарывайся!» Надо напоминать о благолепии. Иногда я вижу, что кто-то торопится. Ускоренным темпом старается прочесть молитвы. Приходится тогда говорить: «Отцы, давайте, как подобает, молиться». Я вообще считаю своим нравственным долгом все, что мне передали священнослужители старшего поколения — те, с кем я служил — передать дальше, чтобы сохранить преемственность.

— Вы считаете, что преемственность сохраняется между старшим и молодым поколениями священнослужителей?

— Преемственность может отсутствовать среди священников из неофитов. Среди тех, кто не воспитывался в вере, не учился в духовных школах. Таковые, особенно попадая на отдаленные приходы, где им и поучиться не у кого, могут, что называется, дров наломать.

А там, где настоятелем служит человек старшего возраста, с определенным жизненным опытом, неофитство быстро изживается.

— Вы все-таки довольны молодым поколением?

— Всему учит сама жизнь. Она не терпит суеты, неосторожности, легкомыслия. Она все расставляет по своим местам. Главное, чтобы человек хотел учиться у жизни, был верующим и дорожил интересами Церкви, а все остальное приложится.

Любой человек предрасположен к совершенству. Но важно иметь правильную жизненную установку. Навсегда запомнил я назидание нашего академического инспектора — профессора Льва Николаевича Парейского. Он так говорил будущим священникам: «Когда вас назначат на какой-нибудь бедный, скромный приход, скажите себе: здесь я должен провести всю свою жизнь. И тогда вы с огромным жаром будете нести свое служение, будете стараться обустраиваться добротно, на всю жизнь. А если вы будете думать: я здесь максимум два-три месяца задержусь. Ну, год. Дольше я в этой дыре служить не буду. Тогда и службу вы забросите, и с людьми общаться не будете, и о благолепии церковном заботы не будет. Будете все время в каких-то поисках и разъездах. И это всю жизнь расстроит, и никаких плодов не будет».

Народ церковный ведь все чувствует. Если люди видят, что батюшка сил своих не жалеет для храма, то и они будут стараться помогать ему и духовно, и материально. И все будет хорошо. А если люди видят, что батюшка все время куда-то торопится или все делает спустя рукава, то и храм будет пустой. В жизни все взаимообразно. Как ты — так и тебе в ответ.

Людмила ИЛЬЮНИНА