Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ЕЩЕ РАЗ О ПЛОХОЙ ПОЭЗИИ

Не для денег, не для славы\ И рифмую и строчу:\Для души? — не знаю, право.\ Вот помру — так замолчу...

И кому все это надо?\ Не находит дурака\ Эта горькая отрада,\ Эта сладкая тоска.

На пиру, в тюрьме, на плахе —\ Буду я шептать и там:\ То хорей, то амфибрахий,\ То анапест или ямб.

Мы начали статью с этого хорошего стихотворения Татьяны Егоровой для того, чтобы поговорить еще раз о плохих стихах. Почта продолжает приносить нам горы писем со стихотворными строчками. Часто эти послания заканчиваются слезной просьбой: «Ради Бога напечатайте!» Но, к сожалению, то, что нам приходиться читать и аккуратно подшивать в папку «Письма читателей», поэзией назвать нельзя. Что же это такое? Судите сами. Вот несколько примеров из указанной папки.

...Суета сует в машинном мире\ В мире силы танка и брони\ И пути наверх закрылись\ Если нет возвышенной мечты.

...О, Боже! Ты дверцы в наши души распахни\ Любовью безграничною наполни\ На добрые дела благослови\ Твои ж мы дети — помни!

...Наш Господь терпелив, милосерден\ Он вас любит, поверьте друзья\ Он за вас положил свою душу,\ Чтоб жила, не погибла земля.

Авторы всех приведенных строк — люди искренне верующие, наверное по-детски простодушные. Как написано в письмах, стихи их предназначены для того, чтобы «просветить заблудших», «призвать к покаянию», «сказать правду о России и о православии». Но ведь существуют правила стихосложения, существует такая наука, как поэтика и стилистика. И если правила и законы стихосложения нарушены, то даже самый искренний зов к покаянию будет звучать как шарж, карикатура.

Когда читаешь так называемые «поэтические послания в редакцию», создается впечатление, что их авторы никогда не читали Пушкина, Лермонтова, Ахматову, Блока, других классиков. И они просто не знают что такое стихи. Думают, что посвящения типа: «Посвящаю святому Антонию Великому» или «Праведному Иоанну Кронштадтскому посвящается», а также дата из церковного календаря под столбиком стихов уже обеспечивает им право быть напечатанными в православной газете. «Ведь стихи-то православные и газета православная. А те, которые были до нас (Пушкин, например, Лермонтов, и иже с ними), они хоть и хорошие поэты были, но не очень-то православные...» Наверное, так рассуждают наши стихотворцы. Но поэзия — это не повторение прописных истин. Или, наоборот, если она и говорит об этих истинах, то говорит так, как никто другой не умеет сказать. В поэзии важно не только о чем ты говоришь, но как ты это делаешь. Как сказао один великий француз, «поэзия — это то неуловимое, что остается, когда уже забылись слова».

Для сравнения два примера. Строки из письма нашего читателя и стихи святого Симеона Нового Богослова. Надеемся, вы сами определите авторство цитируемых строк.

...Возгорясь душою крепко\ Я в себе воспринимаю светозарную зарницу:\ Луч она лиет мне в душу,\ И творит мой ум прозрачным,\ Указав неприкровенно\ созерцанье высоты\ Все открывши, все явивши.

...Ты помолись Отцу и Сыну\ Добавив: «Здравствуй, Святой Дух!»\ О, Святая Приснодева,\ Где хранишь Ты свой предел?\ Там, где свет и неизменно,\ Или там, где нужен свет?

Мы не хотим никого неволить, требовать: «Перестань писать стихи!» Мы можем только попросить: не надо стремиться к тому, чтобы твои сочинения непременно напечатали. Конечно, есть иногда у человека потребность исповедоваться именно в стихах (таково большинство писем к нам), есть потребность рассказать о своей нелегкой жизни, надеясь, что само рифмование принесет душевное облегчение. Есть у людей потребность перекладывать любимые строчки из Евангелия, Псалмов, Житий святых в собственные поэтические воздыхания. Есть потребность донести до людей душеспасительную историю, которую пережил сам или услышал от кого-то. Все это — благие намерения, они понятны и не осудительны. Но, если о горе матери, которую бросил сын, говорится словами типа: «Она стояла, влитая в дорогу,\ Столбом надежды, веры и любви»... А о самом сыне сказано так: «И эта ночь была последней ночью\В моей безбожной жизненной ночи,\ Она открыла мне слепые очи,\ И я увидел рядом новый мир», то никакие призывы в конце поэмы не обижать матерей не спасают ее поэтическое достоинство.

А иногда человек, сам того не осознавая, впадает в кощунство, ради того, чтобы «в рифму сказать». Пример: «Ох Ева, Ева, вспомнить — больно!\ Что ты наделала в саду?!\ Ну что, голубушка, довольна?\ Куда теперь я? в ад иду»...

В заключение скажем: настоящие поэты чувствовали, что владение словом — это тайна, искушение и ответственность, это дар Божий. Каждый из них дорого платил за свое стихотворчество, но не мог отказаться от него, потому, что «не писать» означает нарушить волю Божию. Они не считали свое звание поэта какой-то привилегией, не считали поэзию отдушиной, отдыхом от житейской печали, наоборот, писание стихов часто было для них мукой и титаническим трудом.

Муки мы нашим авторам не желаем, в вот трудиться, чтобы хотя бы понять, что «печка-свечка», «ночь и дочь» — это еще не поэзия, мы всем дерзающим писать стихи, желаем.

PS И все же присылайте нам стихотворные строчки. Обещаем: мы обязательно их прочтем. Но не обижайтесь, если не увидите их напечатанными.