Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

О БАБУШКАХ

Все настойчивее память возвращает к подробностям встреч, к разговорам с давно ушедшими моими бабушками. Думается, это потому, что наше время все больше становится похожим на то, которое пережили они. «Умирала Россия» — так говорили о переломе, происшедшем в истории нашей страны после 1917 года. Но началось это умирание гораздо раньше. «Мы старый мир разрушим до основанья», — таким был лозунг той эпохи. То, что происходит сейчас, можно назвать теми же словами, только, пожалуй, убрав «старый».

Все чаще вспоминаются мне слова моего учителя, профессора Дмитрия Евгеньевича Максимова: «Чувствую себя ископаемым. Иногда идешь по улице, едешь в метро, заходишь в магазин, и вдруг чувствуешь себя совсем выпавшим из этого века, из общих правил игры».

Не будем рассуждать о том, хорошо это или плохо, а вернемся к бабушкам. Они своей жизнью показали, как нужно переживать эпоху «распада времен». Как остаться самим собой, когда вокруг призывают: «Расслабься, не будь белой вороной!» Но бабушки на деле исполняли пастырский совет Святителя Тихона (Белавина): «Умереть нетрудно, но попробуйте научиться жить в это время».

† † †

Попытаюсь воссоздать словесный портрет моих бабушек. Все они принадлежали к поколению детей «страшных лет России»: юность их пришлась на дни революционного безумия. Выжить и выстоять помогла им святая горячая вера, — и это верующему человеку понятно. Но важно еще понять, как воплощалась их вера в будничной жизни.

Поражало соединение старинного благородства, высочайшей культуры и естественной простоты, открытости, внимания к людям, горения духа, которые не оставляли их и в самом преклонном возрасте, до самой кончины.

Все они, мои названные бабушки, были подругами юности. Так я, познакомившись с одной из бабушек, обрела сразу же еще семерых наставниц, советчиц и, дерзаю сказать, друзей. Дружество было основой их отношений с людьми. И всякий, кто попадал в их круг, приобщался к этому дружескому кружку.

Что отличает молодую душу от старой? Старикам обычно ни до чего нет дела, на многое в жизни они уже не в силах отзываться из-за душевной усталости, из-за различных недугов, из-за пережитых жизненных тягот. Но в тех бабушках потрясала бодрость духа при великой телесной немощи: одна только с палочкой могла передвигался, другая вообще была прикована к постели. Но душевной усталости, уныния, сосредоточенности на болячках не чувствовалось. Можно сказать, был интерес к жизни. Желание узнавать новое, жажда общения. Они поддерживали друг друга по телефону или через «связную» (так называли автора этих строк) старались подбодрить, утешить, развеселить. Улыбчивость, шутливость — все это было так естественно для них, так ободряюще чувствовалось при встрече с бабушками.

Всем моим бабушкам был присущ дух мерности в сочетании с красотой «внутреннего человека». Активность в практической жизни соединялась с постоянным трудом преобразования своей души. Если выразить это одним святоотеческим понятием, — им было свойственно духовное трезвение.

Переписка, которую вели мои бабушки, поражала своими объемами. Мне часто приходилось писать письма под диктовку. Это были прежде всего выписки из святых отцов, оптинских старцев. Слова утешения обычно произносились не от себя, а с подкреплением словами вековой мудрости. Не забывалось и денежное вспомоществование нуждающимся братиям: из своих жалких пенсий каждый месяц они выделяли копеечку. Собирали для тех из своих старых друзей, кто совсем уж бедствовал, голодал. Обязательно подавали церковным нищим. Всех их бабушки знали по именам, даже старались расспросить каждого о нуждах, отнестись с сочувствием. Часть денег шла на подкормку голубей и дворовых кошек. Конечно, необходимая сумма выделялась на свечи и на церковное поминовение. Эти поминальные записки не были формальностью, а средством живого общения с дорогими усопшими братьями и сестрами. Когда я писала под диктовку записки о каждом человеке, я слышала долгие, полные любви рассказы. Любая записка о упокоении начиналась именами не прославленных в то время протоиерея Иоанна и блаженной Ксении. Часто присоединялись имена оптинских старцев, почитание которых было воспитано и владыкой Мануилом (Лемешевским), и личными встречами с последними оптинцами. Может быть, от приобщенности к оптинскому духу рождалось их особое жизнелюбие, любовь к незлобному юмору. Выписками из книг оптинских старцев были заполнены тетради, которые велись всю жизнь. Для нас, молодых, во времена духовного голода, когда не издавалось книг, эти тетради стали настоящим сокровищем.

Ощущая настоящую духовную свободу этих людей, мне было понятно, что законом их жизни служило благословение и послушание. Так, по послушанию исполнялось то немалое молитвенное правило каждого дня, которое несколько десятилетий назад дал духовный отец. По послушанию одна из матушек не принимала лекарств. Когда ей в бессознательном предсмертном состоянии все же дали лекарства, они не только не помогли, а повредили. Бабушки по послушанию держали пост на вкушение мяса и соблюдали пост понедельника. По любви и послушанию два раза в месяц они причащались Святых Христовых Таин. По послушанию и благословению ежедневно читалось Евангелие и Апостол, перечитывалось пятитомное «Добротолюбие» и другие книги Святых Отцов. Как и семейные иконы, духовные книги бережно сохранялись.

Если коротко попытаться ответить на вопрос, что же помогало бабушкам пережить годы «великого перелома», то достаточно ограничиться одним словом «церковность». Они жили церковным календарем, а значит, среди этого суетного многомятежного мира жили Вечностью. Многие из них, пока позволяли силы, каждый день старались ходить в храм. Старались почтить молитвенно тех святых, память которых праздновалась. Бабушки любили читать каноны и акафисты, перечитывать Жития. Удивительно, при всей этой погруженности в жизнь Церкви небесной они не были оторваны от жизни земной.

Пожалуй, самым ярким выражением гармонии внешнего и внутреннего у была у бабушек их изумительная, точнее, литературно-правильная речь. Сейчас так говорить не умеют, за редчайшим исключением. О чем бы они ни рассказывали, всегда доставляло огромную радость слушать их. Больше всего они любили вспоминать своих родителей, бабушек и дедушек. «Какая любовь, — думала я, слушая эти рассказы, — где мне-то ее взять?»

Теперь, когда они отошли ко Господу, чувствую, что они и теперь не оставляют своей любовью. Даже поминание их имен на ежедневной молитве согревает душу, утешает, дает силу.

† † †

Когда эта статья уже была написана, редактор сказал мне: «Что вы все о каких-то особенных бабушках рассказываете? Вы скажите о тех, кто сейчас, в конце дней своих, переживает тяжелейшие испытания. Ведь в каждом пожилом человеке начинает преобладать добро, которое, может, скрывалось за суетой молодой и зрелой жизни. В каждом старичке есть внутренний свет».

Прошу прощения за присущую мне сухость. Дорогие наши бабушки, те, кто утешает нас и в церкви и на улице, именуя нас «сыночком», «доченькой», «внучком». Простите нас. Вам сейчас труднее, чем всем. Но мы верим, что именно ваши молитвы могут нас спасти, верим в то, что именно вы, как это всегда и было, покажете пример стойкости, терпения, веры и надежды. И дай Вам Бог крепости. Да защитит вас Матерь Божия во всех трудностях и испытаниях. Простите нас.

Людмила ИЛЬЮНИНА