Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ЧАША СТРАДАНИЙ

Священнику Ивану Воздвиженскому снилась торжественная архиерейская служба.

... Ярко пылали паникадила. Голубыми волнами расстилался в сводах фимиамный дым. На красной кафедре стоял в полном облачении епископ Евстафий и высоко держал крест, осыпанный каменьями. Огни свечей струились и переливались на кресте. От игры теней и света крест казался сотканным из жемчужных слез. Кругом кафедры блестящим полукругом стояли священнослужители и пели задумчивыми голосами «Кресту Твоему». Епископ медленно и плавно воздвигал крест над большой, чутко притаившейся толпой. Отец Иван подошел к кафедре в пасхальной белой ризе. И вдруг увидел он...

Из креста, капля за каплей, заструились слезы.

— Глядите, люди! Чудо! Слезы! — крикнул отец Иван и в благоговейном страхе склонился под крестом. В храме поднялся шум, как от множества вод.

— Чудо, чудо! — закричали люди и пали на колени в великом страхе. Отец Иван проснулся.

У дверей кто-то резко звонил и переругивался озлобленными голосами. Он встрепенулся, зажег свечу, одел туфли-ступанцы и, кряхтя, пошел к двери.

— Кто тут?

— Открывай, лешего голова!

— До того эти попы-от спать любят... Стра-асть! — добавил чей-то мальчишеский ломкий тенор.

— Не ругайтесь, ребятушки, я сейчас... Ключ у меня куда-то запропастился... Вот напасть-то! — растерянно метался о.Иван.

За дверями ругались, рвали звонок. Били в дверь кулаками.

— Не ругайтесь ребятушки. Не поминайте словом черным матерей-то ваших, — утешал их о.Иван. — Муки за вас мать-то восприяла... Неуспокоенные вы душеньки!

Он нашел ключ и перед тем, как открыть дверь, тревожно и пытливо взглянул на образ Нерукотворного Спаса.

Вошли трое. Вооружены винтовками и гранатами. Голоса дерзкие и хриплые. В тихой молитвенной горнице запахло порохом и водкой.

— Ну, собирайся, отче! — грозно приказал скуластый красноармеец, стукнув винтовкой об пол. Отец Иван вздрогнул, побледнел, неловко, как подстреленный, засуетился по горнице и бессвязно забормотал:

— Я сейчас, я сейчас, сию секунду...

— Скорее канителься-то... брюхатый черт! Паразит на обчественном теле! — редко цедил высокий и дюжий красноармеец.

Отец Иван взглянул на свой впалый худой живот, на тонкие, жиденькие ноги, вспомнил, как прозвали его в семинарии за худобу «Пустынником Антиохии», и тоненько захихикал.

— Ты чего это заржал?

— Да насчет живота я, родные. Так брюхатый, говоришь? — весело переспросил отец Иван дюжего красноармейца. — Потешные вы ребята!

— Ну, нечего словесный сувенир-то разводить! Сряжайся, тебе говорят, грива. А вы, ребята, покелева фатеру обыщите. Нет ли какова-нибудь у попа революционного мартельяру!

— Мы это могим! — ухмыльнулся простоватый парень. — Может, церковного винца раздобудем!

Отцу Ивану стало жутко. Вспомнился недавний расстрел дьякона Громогласова и священника Ливанова. Сам же отпевал их обезображенные, неузнаваемые тела и после этого каждую ночь ждал своей очереди.

С особенной четкостью вспомнился сон: ...крест из жемчужных слез... крест... крест... символ страданий... Голгофа! — шептал отец Иван побелевшими устами.

Он одел рясу и стал искать шапку. Впопыхах не одел сапог, так и ходил по комнате в тяжелой зимней рясе и в легких комнатных ступанцах.

— Робя... гляди, баба-то у попа какая важненькая! — по-звериному загоготал красноармеец, вынимая карточку из ящика письменного стола.

— Гы-гы!.. Ай да поп! Откуда ена у тебя?

Отец Иван замер от страха, гнева и неожиданности. Рванулся что было сил за карточкой и крикнул диким срывающимся голосом:

— Это жена моя покойница! Отдайте ее мне! Не прикасайтесь к ней нечистыми руками!

Красноармеец разорвал карточку, бросил на пол и растоптал грязными сапогами. Отец Иван не бросился на красноармейца, не защищал родимую фотографию от поругания. Он окаменел, частые судороги пробежали по лицу, и глаза округлились, как у безумного.

— Ну собирайся, лягай тебя муха!.. Ты! — толкнули они отца Ивана.

Он молчал и не понимал, чего хотят от него люди. Его взяли под руки и повели. Около дверей он остановился и долгим суровым взглядом обвел комнату... По лицу пробежали судороги, и в глазах остановился ужас.

На полу лежали лоскутья фотографии, не раз им целованной и облитой слезами в горькие часы вдовства.

Пошли по темной улице. На грязную осеннюю землю падал мокрый снег. У отца Ивана на ходу соскочили туфли, и он босой зашагал по студеным лужам.

— Ну, теперь я схвачу простуду! —прошептал о.Иван. Помолчал и вдруг засмеялся:

— Не успею простудиться... — сказал отец Иван и засмеялся до упаду хриплым надорванным смехом. Красноармейцы переглянулись и зашептали между собой:

— Поп-от, того, в разуме тронулся!

После прочтения этого потрясающего душу повествования хочется молиться и плакать и за поруганное Отечество наше, и за невинно убиенных и обманутых руских людей, и за отмеченного Богом большим талантом р.Б.Василия. Когда же наступит прозрение?..